Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 3

• Название: Падение царского режима. Том 3
• Автор: Павел Щёголев
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1925

Третий том "Падения царского режима", изданный в 1925 году, содержит материалы Комиссии Временного правительства по расследованию должностных преступлений высших деятелей царского режима, а именно, допросы: начальника С.-Петербургского охранного отделения А. В. Герасимова, начальника дворцовой охраны А. И. Спиридовича, дворцового коменданта В. Н. Воейкова, министра внутренних дел Н. А. Маклакова, заведующего охраной Распутина М. С. Комиссарова, директоров департамента полиции П. Г. Курлова и М. И. Трусевича, ближайшего друга царской семьи и Распутина А. А. Вырубовой, товарища министра внутренних дел С. П. Белецкого, председателя совета министров И. Л. Горемыкина, поклонницы Распутина О. А. Лохтиной, вице-директора департамента полиции, позже члена совета по делам печати и председателя петроградского комитета по делам печати, ещё позже члена совета министра внутренних дел С. Е. Виссарионова, а также показания члена 3 и 4-й государственной думы меньшевика Н. С. Чхеидзе.

---

Щеголев. — А кто был вам предъявлен?

Виссарионов. — Я видел одну даму; если не ошибаюсь, ее фамилия Шишмарева.

Председатель. — Та дама, у которой был салон для русских эмигрантов?

Виссарионов. — Я не знаю, был ли у нее салон.

Председатель. — Она получала пятьсот рублей?

Виссарионов. — Она много получала.

Председатель. — Ну, а еще кто был?

Виссарионов. — Затем, небольшие сотрудники, которые входили в разные собрания, столовые и, получая сведения, сообщали. Тех, кто называется партийными сотрудниками, я там не видел.

Щеголев. — А кто был представлен из маленьких сотрудников?

Виссарионов. — В. Л.[*] говорил, Патрик, кажется. Затем, врача я видел, с.-д. Житомирского. Других фамилий не помню.

Щеголев. — Вы можете подробно сказать об этой даме? По какой партии она давала сведения?

Виссарионов. — Она близко стояла к Минору. О тех лицах, которые бывали в доме Минора, она сообщала; но ее сведения были отрывочные.

Щеголев. — А почему ей платили такие большие деньги?

Виссарионов. — Это до меня было назначено, я не знаю.

Щеголев. — А как ее кличка была?

Виссарионов. — Там Красильников переменил все клички на французские; не помню.

Щеголев. — В бытность вице-директором вам не приходилось подписывать бумаг по поводу выдаваемого этой сотруднице гонорара?

Председатель. — Об уменьшении или увеличении гонорара?

Виссарионов. — Вероятно, давал.

Председатель. — Скажите, вы были командированы на юг, в связи с забастовкой в черноморском флоте?

Виссарионов. — Забастовки в черноморском флоте не было.

Председатель. — Т.-е. не было забастовки или вы не были?

Виссарионов. — Забастовки не было.

Председатель. — Я имею в виду коммерческий флот, а не военный.

Виссарионов. — Это не в Севастополе, а в Николаеве. Да, был.

Председатель. — Там был заагентурен, говоря термином департамента полиции, один из руководителей этой забастовки?

Виссарионов. — Я не знаю, заагентурен?

Председатель. — Термин заагентурен вам понятен?

Виссарионов. — Да, — извлечен, приобретен.

Председатель. — Я напоминаю вам кличку — «Американец».

Виссарионов. — «Американца» я этого не видел ни в Севастополе, ни в Николаеве.

Иванов. — Но вы знаете, что такой был?

Виссарионов. — Видимо, здесь два события соединяются в одно. Я ведь был, когда была забастовка на франко-русском заводе. Я в своем докладе описал причины. Там «Американца» совсем не было. До меня еще это было.

Щеголев. — С «Американцем» вы не имели никаких личных отношений?

Виссарионов. — Я его видел раз или два, когда он приезжал.

Щеголев. — Вы были в Николаеве в 1908 году. Разве он был такой важный сотрудник, что вам пришлось иметь с ним дело лично?

Виссарионов. — Он приехал из другого города.

Щеголев. — Какие же услуги он оказал?

Виссарионов. — Он давал сведения по той организации, которая возникла в Александрии; потом он был переведен, кажется, в Севастополь или в Одессу.

Председатель. — Какое было ваше отношение к событиям в Киеве, окончившимся смертью Столыпина?

Виссарионов. — Я был командирован в Киев сенатором Крыжановским[*] после того, как оттуда уже уехал сенатор Трусевич. Меня командировали для того, чтобы посмотреть охранное отделение. Киевское охранное отделение сильно беспокоило департамент; в то время, департамент признавал бывшего начальника охранного отделения несоответствующим своему положению.

Председатель. — Кулябко?

Виссарионов. — Да. Мы с полковником Балабиным, который был командирован одновременно со мною, нашли целый ряд нарушений со стороны Кулябки; я изложил их в очень длинном докладе на имя бывшего министра внутренних дел Макарова.

Председатель. — Каковы же были результаты вашего разъяснения?

Виссарионов. — Так как Кулябко уже предавался суду за другие преступления, то результатов положительных никаких не было, потому что эти положения признавалось уже невозможным осуществить. Я все его нарушения под статьи закона подвел.

Председатель. — Как вы себе объясняли обстоятельства убийства Столыпина?

Виссарионов. — Это не лежало на моей обязанности.

Председатель. — Так что, вы себе не уясняли?

Виссарионов. — Нет, это мне поручено не было, даже не вменялось в обязанность. Я права не имел этого касаться.

Председатель. — В какой переписке состояли вы с Трусевичем, по поводу некоторых моментов деятельности охранного отделения, в связи с убийством Столыпина?

Виссарионов. — Он мне написал одно письмо, на которое я ему ответил. Он просил посмотреть одного сотрудника с.-д. организации и сообщить ему, так как этого сотрудника, когда возникло предположение, вызвал в Киев полковник Спиридович.

Председатель. — Зачем?

Виссарионов. — Вот это и был вопрос, который надо было исследовать. Предполагалось, что он должен был иметь наблюдение, нет ли там кого-нибудь из с.-д. или, вообще, лиц с преступным прошлым. Наблюдательные, так сказать, функции. Но, когда я его опросил, он сказал, что его, собственно, вызвал Спиридович, писавший в то время историю с.-д. рабочей партии, в связи с этим делом; а кстати, говорит, побудьте здесь, погуляйте, посмотрите. Вот какое впечатление.

Председатель. — Но какое же предположение требовало проверки? Было предположение, что Спиридович вызывал с.-д. затем, чтобы тот его научил, как написать книжку о с.-д. Это предположение проверялось, или было другое предположение, которое проверялось, из-за которого вы, лицо, высоко стоящее в департаментской иерархии, ездили в Киев?

Виссарионов. — Нет, я ездил не специально по этому вопросу.

Председатель. — Все равно, ответьте на мой прямой вопрос; какое предположение нуждалось в проверке?

Виссарионов. — Повидимому, у сенатора Трусевича возникло предположение, что этот сотрудник вызывался для того, чтобы нести филерские обязанности.

Председатель. — И это — такая важная вещь, что требовала проверки? Какой же смысл был в том, чтобы возлагать на вас специальную миссию?

Виссарионов. — Ведь тогда было предположение, что и убийца Столыпина был послан для того, чтобы проследить, нет ли здесь лиц, замышляющих убийство. Я понял сенатора Трусевича так, что он желал подобрать еще факты аналогичные; что такое явление, как командирование больших, настоящих сотрудников с филерскими обязанностями, было, так сказать, принято. Департамент полиции ведь этого не допускал. В места высочайшего присутствия сотрудники никоим образом не могли быть допущены. Я так понял, это видно из того письма, которое я ему написал и которое находится в дознании.

Председатель. — Что же, у вас были специальные функции по руководству охранным отделением, наблюдение за агентурой охранных отделений?

Виссарионов. — Нет, специальных функций не было.

Председатель. — Почему же вам чаще, чем кому-либо другому, поручалась проверка, все ли обстоит благополучно в смысле отношений начальников охранных отделений с сотрудниками?

Виссарионов. — Вероятно, потому, что признавалось, что я все-таки знаком с переписками и могу разобраться в тех вопросах, которые там возникали.

Председатель. — Оглашается письмо от 19 ноября 1911 года на бланке сенатора Трусевича: «Его превосходительству С. Е. Виссарионову. По добытым мною сведениям, около 20 августа сего года, во время подготовки мер охраны в Киеве, по случаю предстоявших торжеств, подполковник Кулябко вызвал к себе проживавшего вне названного города сотрудника, доставлявшего сведения киевскому охранному отделению еще и во время заведывания таковым полковником Спиридовичем. По прибытии в Киев, сотрудник этот виделся несколько раз с Спиридовичем в Европейской гостинице, причем было установлено, что он прибудет вновь в этот город ко времени торжеств, а затем проедет и в Ялту. Вместе с тем ему было рекомендовано взять с собою сюртук и фрак. Однако же, по возвращении сотрудника домой 24 августа, он не был вытребован в Киев, по его предположению, потому что в деле охраны его заменил Богров. В виду изложенного и на основании 3 п. высочайшего повеления от 4 минувшего октября, прошу ваше превосходительство выяснить опросом означенного сотрудника, действительно ли приведенные факты имели место, и чем они могут быть подтверждены, а также, в каких именно действиях должно было выражаться участие его в мерах охраны, и было ли и кем предрешено допущение сотрудника в места высочайших посещений. Не может ли он также указать, с кем, кроме Спиридовича и Кулябки, беседовал он по упомянутому предмету. Ответ прошу доставить мне в форме письма без указания фамилии сотрудника, если он решительно воспротивится оглашению его имени. Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности. Трусевич». Таково было ваше задание. Эти отметки на письме сделаны вашей рукой?