Вадим Климовской - Марш Обреченных. Эстафета

• Название: Марш Обреченных. Эстафета
• Автор: Вадим Климовской
• Жанр: Фэнтези

Вторая книга хроники. События в "Эстафете" являются отдельным продолжением действий второй части "Изгоев Зоргана", но повествование романа начинается с момента, когда отгремела Эльсдарская Сеча и территория эльфов попала во власть людей, а сами остроухие разделившись на две Общины, были вынуждены искать на континенте другие земли обитания. Корона Эльсдина — заняла Эльфран, западную часть континента; а Община Альрина — поселилась на юго-востоке в дебрях Черного леса.

---

Его вопль-крик смешался с эхом горы, отдался в сотнях… тысячах закоулков и тупиков, вырвался из недр скалы и достиг ИХНЕГО слуха…

ОНИ услышали его призыв, и как множество раз до этого, откликнулись на его зов, поспешили к величественному входу тесной, колышущей массой тел…

СОТНИ… ТЫСЯЧИ… МИЛЛИОНЫ СУЩЕСТВ!..

— Ургу-у-у-ррр! Ургу-у-у-ррр!

Где-то в центре армагеддонской навалы произошло отдельное, характерное движение: что-то до ужаса здоровое, эфемерно-кошмарное ожило, задвигало членами и, сминая впереди себя препятствия из нерасторопных товарищей, поспешило на зов, чтобы успеть на клич своего повелителя, чтобы не опоздать и не привести хозяина в ярость. Скрежет и шорхот конечностей и тел, клацанье и лязг пастей. Чавканье, оханье и бульканье. И только стук твердых суставов и визги сторонящейся нечисти, спешащей убраться вон, с дороги фаворита своего господина.

— Ургу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-ррррр!!! — Особо надсадно завопил Император, изогнув длинное тело и обернув голову к входу, выстреливая в темный провал жгучим взглядом. Предательский шорох в темных углах галереи его не побеспокоил, там прятались мелкие хищники и боязливые всего твари. Их дело: охотиться на слабых и размножаться. Бремиан изредка уделял им свое внимание, и то лишь для того, чтобы пресечь увеличивающуюся с каждым мгновением популяцию. Другие твари более расторопные и с хоть какими-то крохами разума еще умудрялись прятаться по норам, спасаться от его огня. Да и магией особо не навоюешь — силы небеспредельны, тело хоть и полумертвое, но истощается. Призрачный мир берег своих сыновей и отпрысков. Потомство. Зря, если даже настолько уродливое и гадкое!

До его слуха докатывается волна писка и визга — идут! Идет нечестивое войско. Войско копошащейся и грызущейся грязи. Чудовищный бестиарий нежити. И вот! Знакомый перестук суставов — Ургур! Преданный до последнего коготка командор Ургур. Прекрасно!

Еще раз, завыв-заревев его величество, Император Призрачного мира сильным рывком оттолкнулся от скалы-трона, извернулся в воздухе и приземлился на задние… лапы. К сожалению, пришлось заплатить! Таковы законы этого мерзкого мира — плата плотью и самым ценным, что у тебя есть — жизнью. Красотой и первородной личиной. Бремиан с огрызениями и боем, но уступил, хотя природные закономерности сего края особо его и не спрашивали, брали в оборот самое лучшее и ценное, то что, по мнению природного, существа Призрачного мира в этом крае ему, кардиналу Общины Эльзоран, здесь уже никогда могло, не пригодится. Взамен даровав: сверхпрочное и приспосабливаемое ко всем явлениям апокалипсического мирка тело, специфическую внутреннюю силу и долголетие. Некоторый промежуток времени Бремиан старался следить за временем, считать дни, недели — седмицу за седмицей, месяцы… годы, а потом, когда существование превратилось в течение по векам, с теми же душераздирающими криками: "Вильенна!", "Вервон!", "Микаэлла!", "Нильенн!", "Драмьенн!" — со скрежетом на клыках-зубах смирился с горьким фактом. Память постепенно стирала с яростью холодного ключа драгоценные и святые воспоминания: жену, братьев, мать и отца. Стирала действительность и цели. Мораль и стремления. Прежние важности отмирали, а вместо них в мозг Императора Баркла постепенно начали впиваться расчетливые сигналы-волны дикого мироздания потустороннего мира, в котором он был обречен, провести, возможно, целую вечность. Эти сигналы твердили одно: захвати живой мир! Захвати Зорган! Открой дорогу в мир плоти и жизненной энергии! Дай возможность насытится безграничными источниками ресурсов!

Безграничными ли?!

Сперва Бремиану удавалось сопротивляться и ломаться столь мерзким и гнусным идеям, но Сущность рхаа терпимо настаивала на своем. Брала барьер за барьером. Сокрушала мыслительные преграды за преградой. ЕЙ самой было очень интересно, сколько узник способен держать сопротивление? Укрываться от очевидных дел?

Рхаа не отступало — один раз эльф Бремиан Баркл уже прикоснулся к плоти Призрачного мира, так почему он может устоять теперь, в недрах целого мира?

Бастион рушился за бастионом…

Он разрывал непослушных и наглых на части!..

Командор Ургур никогда ни с кем не церемонился, привыкший побеждать силой и наделенный Сущностью полуразумом, такими подарками он управлялся всласть. Пользуясь особой популярностью среди сородичей и племен мертвого мира. Зарекомендовавший себя перед самим Императором и получивший его вассальную милость. Командор Ургур стал тем одним из немногих, которые лично посещали его величество Баркла, а также имели полномочия вести с хозяином и господином длительные и умственные беседы. Таких любимчиков у Бремиана Баркла было крайне мало, ибо даже за столько веков, он не осмелился привыкнуть к настолько чудовищно-кошмарному обществу. Всякий раз, изолируя себя от подчиненных пустотой пещеры. И даже те гады, что прятались по закоулкам галерей и коридоров, боялись лишний раз пикнуть — подать о себе знать.

С такими радикальными обстоятельствами пришлось бороться рхаа, пришлось бороться целому Призрачному миру…

Устрашающая метаморфоза с Бремианом Барклом нисколечко не заставила узника "полюбить" народ мертвого континента, напротив Император замкнулся в себе, озлобился и пристрастился к отшельничьей жизни. Тогда рхаа пошло на кардинальные меры: вернувшись к проверенным методам. К историческим шагам!..

Сущность Призрачного мира достаточно аккуратно отыскала тонкую связь с интересующей целью своего узника, то есть осторожно поймала и разбудила живую страсть в каменной душе Императора — проложила мост, узкий, но долгожданный в мир плоти и крови. Поводок в мир Зоргана. О таком маневре Бремиан Баркл мог только мечтать. Хладнокровно рхаа поманила перед Барклом вожделенной мишенью: дорогой в родной и долгожданный мирок. Позволяя увидеть путь. Открывая на доли мгновений щелочку в край живой радости и смертности. И Баркл содрогнулся. Не устоял перед манящей целью, бросился с пьедестала на узкий свет животрепещущего потока. Ради возможности дышать воздухом и умирать — Император Тьмы согласился на все! Даже на изощренные планы и цели Призрачного мира, корректируемые Сущностью рхаа. В тот миг ему было абсолютно безразлично, как он вернется в телесный мир, через какие жертвы пройдет в реальность.

И понеслось!..

Контакт с Берхатом Альрином…

Связь с полоумным стариком Урфом Сульяном…

Мерзкие игры с дайкинским бароном Хорвутом и не менее постные и бессмысленные разговорчики с князем Лестором. Призрачные обещания, надежды и награды. Он делал все, чтобы ему поверили, чтобы помогли вырваться с плена холодного мрака. С каждым шагом! С каждым пройденным этапом, работа захватывала Бремиана, открывала в нем новые возможности и интересы. В нем просыпался былой пыл, страсть к существованию, к нечто огромному и важному. Он открыл для себя главное: путь к жизни. Возвращение в Зорган могло вернуть ему былую ясность и ощущение смертности… радости. Вильенна!

Бремиан дал себе слово — идти до конца! Цель стоила его затрат.

Черный провал пещеры затянулся гигантской и размытой тенью…

— Госпо-о-один!

Пришел!

Император, окутав свою худощавую и вытянутую фигуру в непроницаемо-черный плащ, сделал первые шаги к выходу, и только горящие кровавые глаза источали пожирающий свет вокруг. Этого света боялись все твари холодного края и даже преданный Ургур. Эти глаза презирал и ненавидел сам их хозяин, так же как и мутировавшее со временем в ужас тело. Уже столько веков он запрещал думать о себе, о страшных и безвозвратных превращений. Зачем видеть то, чего не хочешь? Зачем напоминать себе о том, кем был раньше и кем навеки остался в этом адском пекле.

Путь в Зорган!

Музыка для его слуха. Слова-лекарства для его звериного сознания. Сколько ему отмерено просуществовать в мире призраков и нежити? И когда представится еще такой удачный случай прорваться в живое начало? Мироздание ошибок и потерь?

Туда, откуда он был родом!

Я вернусь!..

— Госпо-о-один!

Шипение и лязг.

— Вы готовы?

— Да, мо-ой госпо-один…

— Жди часа! Альрин согласился. Он хочет власти! Все хотят власти, — глаза Бремиана превратились в кровавые щелочки, воротник плаща доходил до глаз, прикрывал уродливые рот и ноздри. Голос Императора звучал сипло и приглушено, но поданные никогда не упускали его слов, смысла коротких фраз. — Он обещал нам плоть. Жизненную энергию и горячую кровь… они все хотят власти…

На этот раз Ургур не выдержал, заскрежетал жвалами и защелкал десятками клешней. Так он изредка смеялся.

В некотором смысле Бремиан с ним был согласен, действительно чего не хватает смертным? Есть полная наслаждений и нежности жизнь, есть чувства и сладость эмоций, стремления к свершениям и целям. Почему их постоянно тянет к невозможному? К запретному? Дикость нравов или слепой голод к недостижимому? Неопределенному?