Вера Семенова - Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

• Название: Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания
• Автор: Вера Семенова
• Жанр: Фэнтези

Крылатых издавна ненавидят и презирают в Круахане. Тем не менее из года в год крылатые женщины покидают свой народ из-за любви к мужчине-человеку — любви всегда неразделенной, поскольку над ними тяготеет древнее проклятие. Подобная судьба ожидает и главную героиню — Гвендолен Антарей, виртуозно умеющую попадать в цель как кинжалами, так и язвительными репликами. Ради любви к бывшему круаханскому чиновнику, Эберу Баллантайну, она готова помогать ему в деле его жизни — поиске Чаши, хранящей все знания мира и основании Ордена. Дело это смертельно опасное и в Круахане, где человеческая жизнь подчинена всезнающей Службе Провидения, и в Эбре, где Баллантайн объявлен вне закона, но куда лежит их путь за Чашей. К ним присоединяются двое странных книжников, обладающих магическими способностями, которых сложно отнести к обычным людям — Логан и Дагадд, побратимы, являющиеся полной противоположностью друг другу. Суждено ли им найти Чашу? Если они достигнут своей цели, чем она обернется для наших героев? Сможет ли Гвендолен добиться того, чего она хочет больше всего в жизни — быть вместе с Баллантайном? Она готова для этого на все, даже на изменение своей сущности. А нужно ли это ему? И когда Орден будет основан, кто станет его Великим Магистром? Проклятие Вальгелля будет снято — но какой ценой, это мы узнаем…

---

— Будет ли позволено узнать, эрлесса Ниабель, что привело вас в Круахан? И если вы прибыли в компании Кэссельранда, означает ли это ваш интерес к Ордену Чаши и тому, что мы хотели бы предложить?

— Во-первых, Гирли меня послал разведать, как и что. Я ведь умнее их всех, и у меня это быстрее всего получится, — охотно пояснила маленькая женщина, нимало не задумываясь. — Во-вторых, я сама хотела малость отвлечься. Гирли очень милый, но страшно мне надоел.

— Вы передадите Великому князю Гиирлингеру предложение Ордена?

— Передам, но попозже. Мне еще рано уезжать из Круахана. Потом, Дарси и Эгли пусть тоже поскучают. А я тем временем придумаю, кого из них в следующем месяце буду любить больше.

"Если Дарси — это страж границ Даарсуунг, а Эгли — маркграф Эглингед, то она может еще раз жалостливо на меня посмотреть и посоветовать надеть платье. А я могу об этом некоторое время подумать, якобы всерьез. Кэс все-таки бывает незаменим, когда сам хочет этого".

— Может быть, эрлесса, вы перечислите имена всех лучших представителей айньского дворянства, на кого вы еще имеете безграничное влияние?

— На всех! — Ниабель пожала точеным плечиком. — А как может быть иначе?

, - Странно, что при таком положении вещей придворные Гиирлингера до сих пор не перебили друг друга на поединках, а сам он не побросал их в темницы — задумчиво произнесла Гвендолен.

— Ты все время говоришь такие забавные вещи, словно никогда не знала ни одного мужчины. Ведь убедить каждого из них, что он для тебя лучше всех, так просто.

Кэс сухо покашлял за ее спиной.

— Меня, похоже, за мужчину вы не считаете.

— За такого, как все, мой дорогой Кэссельранд? Разумеется, нет! Вы ведь совершенно необыкновенный!

Ниабель, конечно, лгала, причем ни капли не стесняясь, распахнув свои удивительные синие глаза и чуть приоткрыв пухлые губы — но одна эта полуулыбка, напоминающая ожидание поцелуя, могла поколебать настрой даже такого мрачного, озлобленного на весь человеческий род и испытывающего очевидное отвращение от жизни, как Кэссельранд. Гвендолен с изумлением увидела, как тот отвернулся, пряча чуть смущенную, но искренне самодовольную улыбку. О Эштарра, убереги нас от безумия в лунную ночь! Неужели и Эбер может так же искоса ловить каждый женский взгляд?

— Я предпочла бы, — сказала она вслух, стискивая зубы, чтобы голос звучал ровно, — чтобы Великий наследный князь Айны как можно быстрее узнал о нашем предложении.

— Он узнает, — беспечно взмахнула ресницами Ниабель. — Через несколько дней он пришлет своего старшего сына Ойсина, чтобы приглядывать за мной, — она улыбнулась с легким предвкушением, — но потом как всегда позовет обратно, потому что он со мной тоже… ему Гирли тоже не доверяет. Ойси передаст в Айну все, что ты захочешь.

— Меня беспокоит все, что складывается так легко. Почему ты готова помочь нам, эрлесса?

— Ты придумала что-то против Провидения. Мне они никогда не нравились. Они всегда хотели про всех знать, кто чем занимается. А это мешает людям друг друга любить.

Гвендолен пристально посмотрела на нее, потом перевела глаза на Кэссельранда. Скрывать свои истинные намерения в присутствии двух крылатых, пусть даже один лишившийся крыльев, а другая — отвергнутая родичами, было почти невозможно. Невзирая на свою привычку рассказывать сказки, Ниабель была в данную минуту полностью откровенна.

— Сейчас валленские стеклодувы предпочитают покупать серебряный песок в Айне, хотя в восточных областях Круахана залежи не менее богатые. Но через несколько недель в Простирающую ветвь придет большой заказ на доставку серебряного песка, так что в Круахане начнут разрабатывать новые копи. Одновременно Айна перестанет отправлять в Валлену свой песок, а будет его перекупать у круаханцев. За какие-то несколько месяцев он вырастет в цене втрое.

— А с какой стати Айна будет так поступать?

— По просьбе Ордена Чаши, переданной Великому наследному князю Айны пятого дня.

— Гирли не слушается ничьих просьб, — Ниабель пожала плечами, чуть надув губки. — Разве что совсем чуть-чуть и иногда… когда я его очень прошу.

— Вот ты его и попросишь очень сильно, эрлесса.

— И что дальше?

— Дальше конунг Вандера внезапно потеряет интерес к валленским украшениям, и огромные караваны с серебряным песком встанут на границе Круахана, потому что никому не будут нужны.

— Проще разобраться с тремя свиданиями, которые назначены на один вечер, чем понять, зачем тебе это нужно, — Ниабель наморщила лоб, отчего на прекрасном лице появилось непривычное выражение. — Гирли не вникнет тем более. Он последнее время слишком много размышляет, а значит, понимает все хуже. Он скажет — а зачем это Айне?

— Потому что после этого Айна снова сможет торговать с Валленой серебряным песком, как прежде. Он, конечно, немного упадет в цене, но все равно будет дороже, чем до начала всей истории.

— Допустим. А зачем это Валлене?

— Потому что генералы Службы Провидения, получая золото от валленских купцов, будут давать деньги в рост и строить дворцы на побережье Валлены. Они поступают так и сейчас — просто у них будет еще больше возможностей, только и всего. И ты еще спрашиваешь, зачем Валлене это нужно?

— А Вандеру все зачем? Подожди, я что-то слышала о какой-то странной связи между королем Данстейном и крылатой девушкой. Это правда? Ох, бедная, — она вновь пару раз опустила и подняла свои исключительные ресницы, любуясь произведенным эффектом, — я его встречала однажды. Он не снимает кольчугу в постели, верно? И тебя заставляет не выпускать из рук железо.

— Ты несколько неправильно представляешь желания конунга Вандера, — произнесла Гвендолен сквозь зубы. — Последние пять лет он проводит в набегах, и ему очень важно, чтобы валленское побережье было богатым и процветающим, и он мог там взять достойную добычу.

— А чего хочешь ты сама? — неожиданно вступил в разговор Кэссельранд. — Только не рассказывай мне, что ты Великий Магистр, который борется с врагами своего Ордена.

— У меня похожий счет к Службе Провидения, — Гвендолен отвернулась, глядя в окно. Оказалось, что они проговорили почти до рассвета — небо посерело и словно приподнялось над крышами, готовясь пропускать лучи неяркого круаханского солнца. — Они очень мешают людям любить друг друга.

— Ты, наверно, потеряла разум, бывшая дочь рода Антарей! — резко сказал Кэссельранд ей в спину. — Или мне показалось, или ты говорила о взаимной любви?

— Прошу прощения, — Гвендолен покачала головой, не поворачиваясь. Ее лицо было надежно закрыто упавшими на него волосами, потому что она сейчас не хотела бы видеть своего выражения. — Я неточно выразилась. Они чересчур глубоко сунули нос в мои дела и мешают любить… пусть мне одной. Но слишком сильно.

Через три месяца после описываемых событий из южных ворот Круахана неспешным шагом выехали два всадника. Один, несмотря на сравнительно теплый день, был до глаз закутан в густо-изумрудный плащ. Растрепнная грива темно-рыжих, впопыхах прибранных волос представляла довольно дикое сочетание с цветом плаща, но путник смотрел вокруг с таким презрительным видом, что его как-то не тянуло упрекнуть в пренебрежении к моде. Второй держался чуть сзади и, судя по оружию и внушительной комплекции, являлся телохранителем первого. Оба держались мрачно и буркнули что-то невнятное в ответ на пожелание счастливой дороги, которым их снабдила стража у ворот. Стража была навеселе и поэтому непривычно приветлива — город пятый день гулял по случаю Урожайной недели и милости Службы Провидения, открывшей подвалы с молодым вином.

Гвендолен так и не смогла научиться как следует держаться в седле, и поэтому каждая поездка на лошади превращалась для обоих в своеобразную пытку — лошадь чувствовала на своей спине некое непонятное существо, которое ее пугало и беспокоило, а Гвендолен терпеть не могла, когда под ней что-то беспрестанно шевелится. Ей казалось, что они передвигаются невыносимо медленно, и все время хотелось развернуть крылья и взлететь.

Дагадд был немногим веселее — с одной стороны, он впервые на долгое время расстался с Логаном, бесследно пропадавшим в новых орденских библиотеках, и теперь у него часто на лице возникало выражение человека, потерявшего руку или ногу, о которой раньше не привык задумываться, но без которой жить невозможно. С другой стороны, пребывавшая в мрачном настроении Гвендолен постоянно его шпыняла и не давала наедаться вволю, чтобы телохранитель с таширских островов сохранял впалые щеки и голодный взгляд настоящего воина. Невзирая на вечное голодание, Дагадд все равно представлял изрядную ношу для своего коня, и поэтому их совместное передвижение было не более быстрым, чем у Гвендолен.