Джимми Коллинз - Летчик испытатель

• Название: Летчик испытатель
• Автор: Джимми Коллинз
• Издательство: Государственное издательство «Художественная Литература»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1937

Перед нами незаурядная книжка. Автор ее — выдающийся американский летчик Джимми Коллинз. Примечательна судьба Коллинза, его борьба за «мечту» и его трагическая безвременная гибель.

Вместе со всеми трудящимися летчик, если он не принадлежит к правящему классу, обречен в капиталистических странах на безработицу, голод и нищету. Труд его не ограничен никакими рамками и не охраняется никакими законами. И часто летчик может заработать кусок хлеба для своей семьи только ценой собственной гибели. Он идет на это, хотя, как специалист, трезво отдает себе отчет в том, что идет на верную гибель. Он берет эту «работу», потому что у него нет и не предвидится никакой другой. Книга Коллинза глубоко поучительна. В ней, как в зеркале, отражаются мысли зарубежных летчиков — выходцев из рабочей и мелкобуржуазной среды; в ней рисуется их тяжелая жизнь, она — что самое важное — свидетельствует о том, как у них просыпается классовое самосознание.

Оставлено правописание 1937 года - «итти», «во-время» и т.д.

---

У нас это было бы невозможно. У нас в Союзе во главу угла ставится забота о человеке. Об этом свидетельствуют незабываемые слова, сказанные т. Сталиным летчику-испытателю Чкалову: «Ваша жизнь дороже нам любой машины»…

У Джимми Коллинза была семья, но не было денег и работы. Он был вынужден принять предложение фирмы и заняться испытанием новых бомбардировщиков в пикирующих полетах. Одна такая машина рассыпалась в воздухе и погребла под своими обломками замечательного летчика.

После трагической смерти Джимми Коллинза друзья собрали разбросанные по американским газетам его заметки и издали их отдельной книжкой. Эта книга и предлагается здесь вниманию советского читателя. И я горячо рекомендую ее — особенно нашим молодым летчикам и нашей героической молодёжи, которая с такой горячностью откликнулась на призыв рабочих завода им. Менжинского «добиться, чтобы в кратчайший срок в стране было 150 тысяч летчиков».

Книга Коллинза свидетельствует о том, что автор ее был не только блестящим летчиком, но и тонким наблюдателем, талантливым литератором.

Книга Коллинза с неподдельным юмором, за которым так часто скрывается горькая усмешка, рассказывает нам о положении летчиков в одной из передовых в технико-экономическом отношении капиталистических стран.

Наши летчики живут полнокровной творческой жизнью. Они окружены величайшей заботой партии и правительства, трогательной любовью народов своей родины. Их опасный и благородный труд пользуется вниманием и почетом, стал делом славы, доблести и геройства. Но такой же труд их собратьев по профессии за советским рубежом низведен до степени ремесла. Вместе со всеми трудящимися летчик, если он не принадлежит к правящему классу, обречен в капиталистических странах на безработицу, голод и нищету. Труд его не ограничен никакими рамками и не охраняется никакими законами. И часто летчик может заработать кусок хлеба для своей семьи только ценой собственной гибели. Он идет на это, хотя, как специалист, трезво отдает себе отчет в том, что идет на верную гибель. Он берет эту «работу», потому что у него нет и не предвидится никакой другой. Книга Коллинза глубоко поучительна. В ней, как в зеркале, отражаются мысли зарубежных летчиков — выходцев из рабочей и мелкобуржуазной среды; в ней рисуется их тяжелая жизнь, она — что самое важное — свидетельствует о том, как у них просыпается классовое самосознание. Они ищут руководителей в своей борьбе. И они находят их в рядах коммунистической партии.

Москва, 1936

М. Водопьянов

Джимми Коллинз Летчик-испытатель

Для тех, кого это может интересовать

Я гражданин Соединенных штатов. Родился я 25 апреля 1904 года в Уоррене, в штате Огайо США. Из семерых детей нас выжило трое, причем я — самый младший. Мой дед по отцу приехал в Америку из Ирландии. Он был протестантом, корзинщиком по профессии. Отец мой был каменщиком. Он умер, когда мне было пять лет. Мать моя, родом из Пенсильвании, мыла полы, стирала, шила, пекла, продавала свое рукоделье, работала в ресторанах. Моя старшая сестра стала помогать ей, когда подросла. Не обошлось, однако, без помощи родных и благотворительности. Все это дало мне возможность окончить низшую школу и в течение двух лет учиться в школе повышенного типа.

Моя мать умерла, когда мне было шестнадцать лет. Сестра не могла меня больше содержать. Я поступил на работу в обувной цех резиновой фабрики Гудрича в Акроне, штат Огайо.

Проработав там год, я почувствовал, что такая жизнь, без перспектив на будущее, невыносима. Я попросился на неполную ночную смену. Мне это разрешили. Это уменьшило мой заработок, но я получил возможность днем посещать школу.

Три года я по ночам работал на фабрике, а днем учился. Таким образом я окончил школу повышенного типа и год проучился в колледже[1].

После этого я подал заявление в военную летную школу. Меня проэкзаменовали, нашли достаточно подготовленным и приняли. В тот же класс было принято еще сто четыре человека. Одним из них был Чарльз Линдберг.

Год спустя, в марте 1925 года, я, в числе восемнадцати учеников, окончил военную школу высшего пилотажа при аэродроме Келли, в Сан-Антонио, штат Тексас. Все остальные из ста четырех принятых были исключены в течение курса. Оставленные восемнадцать были наиболее способными. Из окончивших школу четверо были отобраны для того, чтобы специализироваться на истребителях. В числе их — Линдберг и я. По окончании школы высшего пилотажа я был уволен из армии с чином второго лейтенанта запасной службы воздушных сил армии США.

Получив звание летчика запаса, я вернулся в Акрон и обнаружил, что там на мою новую специальность нет спроса. Я пытался получить должность почтового летчика, но мне ответили, что у меня нет достаточного опыта. В поисках работы я обратился в авиационную компанию Мартин, но и там мне отказали. Я был почти в отчаянии и решил снова пойти на резиновую фабрику, чтобы осенью вернуться назад, в летную школу. Я поступил на фабрику, принадлежащую компании Гудир.

Но надолго меня не хватило, и после двух месяцев я с чемоданом и восемьюдесятью долларами в кармане отправился в Колумбус, в штате Огайо, где был запасной аэродром. Здесь я летал несколько недель, ночуя в пустующем клубе. Разумеется, я ничего не зарабатывал. Самолет давался мне только для практики. Я обратился с просьбой предоставить мне двухнедельную работу на военном аэродроме Райт и получил ее. Там мне платили. Затем я предложил свои услуги на шесть месяцев военному аэродрому в Селфридже. Мое предложение было принято. Здесь мне платили жалованье второго лейтенанта.

Когда срок моей службы в Селфридже кончился, я просил продлить его еще на шесть месяцев, но мне отказали, потому что не было денег. Мне сообщили, что имеются кое-какие средства на содержание учеников и что, если я согласен вновь записаться в военную школу, они будут держать меня шесть месяцев на правах ученика. Я решил сначала попытать счастья у Форда и, уж если там не выйдет, перейти на положение ученика военной школы.

Как раз в это время Форд развертывал у себя производство трехмоторных самолетов. У него был авиазавод на Дирборнском аэродроме. Селфриджский аэродром находится поблизости от Детройта. Я отправился в Детройт и предложил Форду свои услуги в качестве летчика. Мне сказали, что единственный способ устроиться летчиком, это поступить на работу на автомобильный завод. Впоследствии, будто бы, меня переведут на авиазавод, а затем и на воздушную линию Детройт — Чикаго в качестве летчика. Целую неделю выстаивал я по утрам в длинных очередях и, наконец, получил работу на автомобильном заводе. Мне дали табель и велели на следующее утро явиться в такой-то отдел.

В назначенный день рано утром я отправился на завод. Я надел рабочий костюм и взял свой номерок. В трамвае, справа и слева от меня, сидели рабочие. Через проход я видел перед собой другой длинный ряд. Рабочие сидели, опустив плечи, с безучастными лицами и с безжизненно устремленными в пространство глазами. На коленях у них были обеденные свертки. Трамвай вздрагивал и наклонялся набок. Вместе с ним, устало и безвольно, как трупы, вздрагивали и наклонялись тела рабочих. Меня охватило чувство невыразимого ужаса. Я успел уже позабыть резиновую фабрику. Теперь я снова вспомнил о ней, но ничего столь ужасного я раньше не видел. Эта люди казались мне не людьми, а вещами, до ужаса одинаковыми вещами, ничтожными, обреченными, безжизненными частями каких-то чудовищных машин. Я ощутил мое сходство с ними и почувствовал, как улетучивается мое уважение к себе. Я не могу стать частью этого! Не могу! Даже на короткое время! Даже на то время, какое нужно, чтобы попасть на авиазавод и затем стать летчиком. Пусть даже ради этого, но я не могу. Ни за что на свете! Жизнь слишком коротка. Лучше уж быть учеником военной школы.

Я сошел с трамвая у завода и смотрел, как люди вереницей проходили в заводские ворота. С невольной дрожью перешел на другую сторону улицы и сел на обратный трамвай. Я почувствовал себя так, как будто избавился от тюрьмы, в которую меня едва не запрятали.

Я отправился на Селфриджский аэродром, записался учеником в военную школу и начал думать о том, что буду делать через шесть месяцев. Вернуться в Акрон — на фабрику и в колледж? Я не мог вынести мысли о фабрике. Это была слишком дорогая цена на свидетельство об окончании колледжа. Кроме того, тогда мне придется бросить авиацию. Но как же быть? Остаться в авиации? Остаться в армии? Каким образом? На действительной военной службе? Мне не нравилась эта идея. Попытать счастья «на воле»? Но «на воле» холодно и неприветливо. Это я уже знал по опыту. Там было мало шансов на успех. В армии тепло и безопасно. Ладно. Постараюсь получить назначение…

После внезапно принятого мной решения — не работать на фабрике — прошло два месяца. Я сдал экзамен в армии и получил назначение. На свою беду я начал читать, решив заполнить пробелы в моем образовании. Случайно мне попала в руки книга Бернарда Шоу. Мне был двадцать один год. Всю жизнь я остро ощущал противоречия в окружающем меня мире. Всю жизнь они терзали меня, и я боролся с ними, пытаясь разрешить их по-своему. Шоу открыл мне новый мир, который я начал исследовать с жадностью.