Сергей Крившенко - Плавать по морю необходимо

• Название: Плавать по морю необходимо
• Автор: Сергей Крившенко
• Издательство: Дюма
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2001

Книга литературно-исторических очерков посвящена русским землепроходцам и мореплавателям, а также известным русским писателям, отразившим в своем творчестве тему открытия и освоения Дальнего Востока России, тихоокеанских плаваний. Автор исследует «путешественные записки» знаменитых мореплавателей, их очерково-мемуарные книги, историческую прозу русских писателей-маринистов.

В книге продолжены темы и мотивы предыдущих работ автора: его монографий «Утверждение мужества» (Хабаровск, 1974), «Берег Отечества» (Владивосток, 1978), «Дорогами землепроходцев» (Владивосток, 1984), «Героика освоения и социалистического преобразования Дальнего Востока в русской и советской литературе» (Владивосток, 1985), «Берег Отечества: романтика героизма в литературе о Дальнем Востоке» (Москва, 1988).

Автор — член Союза писателей России, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русской литературы ХХ века и теории литературы факультета русской филологии ДВГУ, действительный член Русского географического общества.

---

По жанру «На морях и за морями» это художественно-документальная повесть. В ней особенно волнует личное начало, мемуарное, словом, повесть о жизни, «прочетная и с размышлениями». Она, эта книга, живет сама по себе, она может быть и источником для романа о женщине-капитане: ведь может быть написан такой роман. Уникальная судьба, и книгу эту надо прочитать самому. Тогда вы хоть слегка приобщитесь к этой удивительной судьбе.

Твой капитанский час Лев Князев Роман «Морской протест», повесть «Капитанский час»

Роман Льва Князева «Морской протест» был опубликован в журнале «Дальний Восток» в 1979 году, затем в 1982 году выходил отдельной книгой в столичном издательстве «Современник», а в 1984 году был издан «Роман-газетой»[237]. Это не первое обращение писателя-приморца к морской теме. Повести «Зачем ты здесь?», «Поворот на шестнадцать румбов», «Последняя капля» еще ранее определили интерес к нравственной проблематике, связанной с трудом и бытом моряков. Уже после «Морского протеста» была написана и напечатана в журнале «Наш современник»[238] повесть «Капитанский час», главная проблема которой — мужество в принятии собственного решения.

Если в своих ранних повестях автор был в целом локален, не выходил за круг нравственных проблем отдельного коллектива, хотя и стремился сделать нравственную проблематику значительной, то в романе «Морской протест» он расширяет масштабы изображаемого, стремится осмыслить жизнь современного моряка в его главных ипостасях.

Роман рассказал нам об одном рейсе советского торгового судна «Демьян Бедный», осуществляющего контейнерные перевозки на международной линии. Рассказал о жизни моряков, о встречах с людьми другого социального берега, о душевных волнениях, печалях и радостях, заботах и тревогах. В центре романа — образ капитана дальнего плавания Николая Васильевича Анисимова. Он больше других интересует автора, в его душе отзываются все тревожные импульсы времени. Рейс, который он сейчас совершает, по напряженности похож на многие рейсы. Были, конечно, такие рейсы и раньше. Но все-таки необходимо помнить, что это не обычный рейс: после длительного плавания экипаж «Демьяна Бедного» должен сразу выйти в дополнительный рейс. И выходит. Так требует сама жизнь: надо удержать международную линию до прихода наших контейнеров. «Как-то не по науке получается: обещали перестой», — говорит Ваня Назаров капитану Анисимову. «Жизнь не всегда по науке, Иван Сергеевич, — сказал капитан. — Есть необходимость поддержать эту линию, в противном случае господа капиталисты заявят о нашей неспособности обеспечить свои обязательства. Не вам рассказывать, товарищи, как важны наши рейсы для разрядки международной напряженности…»[239]. В этих словах капитана, в его обращении к молодому матросу по имени и отчеству не только попытка односложно объяснить проблемы, но и желание подбодрить его.

Напряженность в рейсе у капитана Анисимова троекратно возрастает: там, на берегу, в его личной жизни произошла драма. У него появился явный повод думать о неверности жены. Остается на берегу в состоянии душевного потрясения его жена Вера Клементьевна. Так уж случилось, что в их взаимоотношениях образовался зазор, и кажется, что семья не выдержит испытания, разрушится.

В этом рейсе капитан Анисимов будет работать, как и в других, начиная с тех, еще военных рейсов, которые вспомнятся ему. Он не раз присмотрит за тем, чтоб судно грузилось вовремя, чтобы контейнеры крепились надежно; он ощущает неблагополучность и даже опасность в самоуверенном поведении штурмана Антона Казака, предотвращая аварию судна, давая тому урок на всю жизнь; он порадуется честности взгляда на жизнь, умелым и точным действиям молодого штурмана Алексея Батурина («не знаю, будет ли он писателем… но уж моряком-то станет»); он без промедления дает приказ о возвращении судна на обратный курс, когда узнает, что матрос Сергей Катиков оказался за бортом; он заявит морской протест, когда судно попадет в жесточайший шторм («Странно, что в эту минуту он не думал о Вере. Видимо, то, что было между ними, несравнимо с тем, что происходит сейчас с его судном…»); наконец, он потратит немало сил, воли и трезвой ясности ума в контактах с бизнесменами и дипломатами чужого мира. Все это — мир больших забот капитана Анисимова: «Казалось, кто-то невидимый переключил внутри него некий клапан, и родниковая вода веселой энергией влилась в душу, вытесняя муть береговой хандры». Надо сказать, что о мире этих «производственных» интересов говорится все-таки несколько односложно, очерково, что ли. Тут могла быть большая полнота, большая насыщенность конфликтностью, драматизмом. Вот, скажем, история спасения Сергея Катикова (как известно, она подсказана реальным случаем). Оказавшись за бортом, в теплых водах Южно-Китайского моря, он, по словам автора, не вскрикнул, а «очнувшись от дремоты», стал смотреть в небо: «В конце концов, вода за бортом такой же температуры, как в бассейне, — а не он ли мечтал еще вчера залезть в бассейн и не вылезать оттуда до прихода во Владивосток»[240]. А что за этим внешним спокойствием? Словом, хотелось бы и в самом описании этого эпизода подлинного драматизма, большей точности психологических деталей.

Капитан Анисимов размышляет о жизни со своим старым другом (когда-то были вместе курсантами) стармехом Вараксиным, человеком добрым, совестливым, прекрасным тружеником, но очень неудачливым в семейной жизни. И Вараксин, чувствуя разлад в душе Анисимова, как бы исповедуется перед ним. И в чем-то опираясь на свой горький опыт, учит Анисимова быть тоньше, чутче к чужой, а не только к своей боли, быть душевнее («а я-то думал, ты соображать будешь после того, как сам за угол зацепился… Николай Васильевич почувствовал, что краска бросилась ему в лицо»). Думается, что у читателя, как и у Вараксина, не раз возникнет ощущение, что Анисимову недостает этой чуткости, критической самооценки. Дорого даются уроки жизни. Например, как случилось, что после гибели «Диксона» он не вспомнил о Вале Решетовой, пока случайно не увидел ее на судне? Как ни был далек капитан Анисимов от дома, в мир его души входят заботы, которые выпадают на долю жены, дочери. Вот и попробуй отделить большой мир, мир дела, производственных интересов от мира дома, мира семейных интересов, переживаний. В утверждении этого единства долга и чувства, социального и интимного, личного и общественного — центральный лейтмотив романа. И объемности изображения Николая Васильевича Анисимова нельзя было добиться без показа душевных его переживаний: надо во всем разобраться, проверить надежность и прочность «креплений», на которых держится семья. К чести Анисимова, наделавшего в этой семейной истории немало необдуманного, импульсивного, он в конце концов смог разобраться во всем сам, преодолеть поспешное, мимолетное, эгоистичное. Он придет домой другим, капитан Анисимов, он поймет, что на свете у него нет ничего дороже, чем родные ему и самые близкие люди — жена и дочь… Нет дороже, чем родной берег, родной дом, родная земля. И потому в словах «морской протест» действительно есть нетерпимость ко всему безнравственному, цинично-подлому, что может ворваться в жизнь дома, семьи.

Так, от этой темы, «и личной и мелкой», говоря словами Маяковского, автор идет к проблеме полноты человеческой жизни, к проблеме ответственности человека перед временем. И ответственности времени перед человеком. Ответственности перед теми, кто в море: ведь и земля, берег должны быть отзывчивы к тем, кто осуществляет эти необходимые плавания… Характерен ход мысли капитана Анисимова. Ища душевного покоя, он думает, думает о морских путях, о жизни нашей планеты, о том оружии, что накапливается на ней и угрожает жизни человечества. Вот судно подходит к американскому берегу. «На карте район, по которому пролег курс теплохода, был ограничен пунктиром. „Свалка взрывчатых и опасных веществ“… Он снова вышел на мостик. Да, и это тоже Калифорния. Крупнейшие заводы по изготовлению ракет, самолетов всех классов, комбинаты, вырабатывающие взрывчатку и яды, современные ракетодромы и станции наведения, готовые каждое мгновение низвергнуть в небо давно нацеленные на человечество носители ядерных боеголовок». Тот мир, о котором большинство из нас знает из сообщений радио, газет, телевидения, вот он, этот мир прямо встает перед капитаном Анисимовым. И дышит он в лицо не только воздухом приятия, дружбы, которой в Америке приходится пробивать «кору» идеологической обработки власть имущих (в этом смысле характерны эпизоды, показывающие, как меняется отношение к морякам со стороны американских пассажиров); он, этот иной мир, иной берег, дышит и смрадом угарной ненависти, антисоветизма, разжигаемых оруженосцами новых, на этот раз «звездных войн». И потому в голову капитана Анисимова дума о мире входит непосредственно и вседневно: «А вот под этой синей, прозрачной, пронизанной солнцем водой, на глубине чуть более полутора километров, свалены груды контейнеров со смертью. Надолго ли рассчитана их внешняя оболочка?» Вот против чего надо бы сразу и каждый раз выразить прямой и резкий «морской протест»! И в своих размышлениях, выраженных с публицистической прямотой, капитан Анисимов видит себя в цепи поколений моряков России, землепроходцев, осваивающих Дальний Восток: «Если мне на стальном гиганте так хочется порой прекратить бег, войдя в тихую бухту, и заслониться от штормов, то как жаждали укрытия деревянные крохотные кочи первых русских промысловиков, скрипучие парусники Чирикова, Лазарева, Невельского! Но стремились и шли вперед сквозь туманы и пурги».