Сергей Карпущенко - Лже-Петр - царь московитов

• Название: Лже-Петр - царь московитов
• Автор: Сергей Карпущенко
• Жанр: История

---

* Покуда, пока. - Прим. автора.

- Что, не узнали? - спросил Петр, медленно походя к столу и зачем-то кладя на него свою большую руку.

Лже-Петр и Меншиков молчали. Данилыч потому, что близостью своей к Шведу как бы предавал настоящего царя, - стыдился. Лже-Петр стыдился тоже он видел перед собою человека, у которого забрал законно принадлежащий ему престол. Да, он мог позвать стражу, приказать ей заковать неизвестного, одетого в генеральский мундир шведской армии, мог просто застрелить его сейчас, но что-то подсказывало ему, что Петр пришел сюда совсем не за тем, чтобы требовать восстановления справедливости. Его визит был вызван совсем другими целями, поэтому Лже-Петр лишь спросил:

- Зачем же ты сюда явился? Разве не понимаешь, что жизнь твоя в опасности?

Петр криво, лишь одной щекой улыбнулся, не спрашивая разрешения, сел на стул, как хозяин:

- О себе подумай. Еще сегодня утром я стоял рядом с королем Карлом. Из Гродно он армию твою не выпустит. Чуть потеплеет, в марте, предпримет осаду, и тогда ни Огильви, ни Аникитушка Репнин пусть не молят о сдаче со знаменами иль без - кровью своею заплатят солдатики русские, что в Гродно обретаются, и за Нотебург, и за Нарву, и за Дерпт, и за Митаву, за разоренную Борисом Петровичем Лифляндию, за каждого порубленного, постреленного шведа, да и за твою измену, Мартинушка. Ох, люто ненавидит тебя Карл. Ежели в руки попадешь к нему - живого в смоле кипящей сварит али ещё что пострашнее измыслит...

Петр, поглядывая на Шенберга с нехорошей улыбкой, говоря о планах Карла, будто соглашался с ними, словно бы считал, что именно так и нужно поступить со шведом. Лже-Петр, хоть и побледнел, хоть и затряслись мелко-мелко его губы, спросил у Петра вновь с холодом и надменностью в голосе:

- Ну, и зачем же ты пришел? Чтобы передать мне, какую казнь измыслил для меня шведский король? До моей-то казни далеко, - смело улыбнулся, зато твоя, не знаю, как величать тебя, свершиться может очень скоро!

Петр порывисто, ошеломленный смелостью того, кто незаконно носил его венец, двинул рукой так, что на пол полетели бокалы, на столе стоявшие, штоф, две тарелки.

- Не затем я здесь, чтобы стращать тебя! И не для того пришел, чтобы счеты с тобой сводить. Все одно меня, помазанника, холопы мои не примут станут тебе служить. Пытался я уж раз, под Нотебургом, власть свою законную вернуть: нет, от ворот поворот мне Борис Петрович показал. Говорил, что мы уж с Мартинушкой своим сжились да и хорошо живем. Так что я со злости под Нотебургом-то против своих, за шведов дрался...

Меншиков кивнул:

- Помню, как в проломе рубил ты русских протазаном, помню...

Петр осклабился:

- И тебя бы срубил, Сашенька, непременно бы срубил как изменника своего, самозванцу взявшегося служить!

Данилыч, однако, не смолчал - не боялся он сейчас того, кто ещё восемь лет назад мог послать его на конюшню, запороть плетьми, уморить в застенке. Теперь - иное.

- Я шведу-то служу?! - подскочил он к Петру бесстрашно, пригнувшись, схватившись за шпагу, взъерошенный, как голодный кречет. - Сей вот шпагой я столько шведов переколол в то время, как ты у Карла в генералах ходишь да кровь русским отворяешь! России я служу, токмо за нее, родную, и воюю, а военачальником наиглавнейшим у нас и в самом деле швед. Ну и что ж с того, коль он интересы русские блюдет? Ты же, Петр Алексеич, - вражьи интересы сохраняешь. Ежели и попытаешься когда в Москву вернуться, в застенок попадешь, а не на трон!

Петр помрачнел:

- После Нотебурга со своими уж не дрался - Августа бивал. Но паки говорю: не за тем у вас сегодня, чтобы обиды говорить на вас да ваши выслушивать. Корпус, что в Гродно законопачен, спасти хочу!

- Ой ли! - хохотнул Данилыч, насмешливо наклоняя голову к плечу. Шведский генерал врагов своих спасать явился! Нет, Петр Алексеич, веры тебе не будет.

Но в разговор вмешался Швед. Видя, что Петр на самом деле не имеет намерений вредить ему и посягать на власть и полномочия его, Шенберг примирительно сказал:

- Все, что хотел ты нам сказать, я выслушать готов. Ежели, конечно, не от Карла сии советы к нам идут. Но как, чем уверишь ты нас, что лишь по наитию собственному, а не от врагов явился к нам?

Петр помолчал. Похоже, он не ожидал, что от него попросят доказательств искренности. Пожав плечами, пробормотал:

- Ничем я не могу тебя уверить. Тем лишь, наверно, что без страха к тебе явился, зная, что можешь ты меня назад не отпустить. Скажу еще, что в сердце радовался я за войско русское, за то, как били вы шведов. Завидовал тебе, что ты всю славу пожинаешь... Но... после и завидовать уж перестал. Бога молил, чтобы удача была на вашей стороне, ибо... как был я русским государем, так и остался, хоть и шведский ношу мундир. Когда же под Гродно Карл пошел, сразу понял я, чем обернуться может сей поход для соотчичей моих. Вот потому у вас я, что знаю средство спасения. Прогоните меня погибель войска и твоя, Мартин Шенберг, неотвратимой и несомненной будет. Выслушаете - спасетесь!

Меншиков молчал, хоть и понимал, что Петр не лукавит, не готовит подданым своим ловушку. Лже-Петр же, поразмышляв совсем недолго, уязвленный лишь тем, что не он, а настоящий царь способен выручить окруженное, обреченное на погибель войско, коротко сказал:

- Что ж, выслушать тебя готов, а как поступлю потом, судить сам буду...

Втроем они уселись за стол. Не пользуясь бумагой и пером, Петр с горящими глазами излагал свой план тем людям, кого ещё совсем недавно ненавидел. Теперь же личная обида растворилась в чем-то гораздо более важном, нужном не одному ему, обиженному, потерявшему корону монарху, а его стране.

Не желая слышать ни одобрений плана, ни сомнений, поднялся из-за стола, пошел к дверям, где брошены были шапка его да шуба, молчал, надевая на себя одежду, потом сказал:

- Времени у вас осталось лишь до тех пор, как Неман вскроется. Потом уж не взыщите...

Не попрощавшись, вышел, и застучали по деревянной лестнице его тяжелые, убегающие вниз шаги.

Лже-Петр и Меншиков в молчании сидели совсем недолго. Шенберг у Данилыча спросил:

- Ну, и как сей прожект находишь? - Отворачивал лицо: неприятно было, что ничего подобного сам предложить не смог.

- Прожект рисковый, - потер щеку Данилыч, - но иного ничего не остается: промедлим - Карл штурм начнет. Отчего-то верю я... Петру Алексеичу. Пиши письмо цифирью Огильви да Репнину, строгое письмо, чтоб не ослушался шотландец.

- Ладно, напишу, - покорно молвил Лже-Петр. Потом ни к селу, ни к городу сказал с улыбкой, будто припомнил что-то приятное: - За Катюшу, Данилыч, тебе спасибо. Любушки такой у меня не бывало прежде. Матке-Катеньке едва ль не каждый день письмо в Москву пишу, чтоб не скучала.

Данилыч, видя, как расслабился лицом Лже-Петр то ли при воспоминании о Екатерине, о ласках которой часто вспоминал сам Алексашка, то ли потому, что было найдено средство спасения корпуса, хмыкнул себе под нос и лишь коротко сказал:

- Да ты садись, пиши, пиши письмо цифирью - поздно будет!

* * *

На секретное совещание Огильви позвал лишь Репнина да ещё одного генерала с полковником из иноземцев. Дав им прочитать уже переведенное с тайной "цифири" письмо, он по-старчески всплеснул руками и с удивлением заговорил:

- Господа, когда я прочел сие послание, то не поверил своим глазам: не иначе, как какой-то враг дал государю такой совет. Предлагает тайно, перед самым вскрытием Немана навести мост на другой берег и, едва пойдет лед, потопив все пушки и другое ненужное оружие, ночью, не давая местным жителям выйти из своих домов, чтобы-де не сообщили Карлу, переправиться через Неман, а мост потом или сломать, или спалить!

Слово вставил Аникита Репнин:

- Что же дурного в сем плане? Вы ведь прочли о том, что у государя есть верные сведения о намеченном Карлом штурме Гродно в конце марта? Нужно уходить согласно приказу царя Петра.

Шотландец, сжимая свою маленькую, сухую руку в костистый кулачок, потряс им чуть ли не перед носом Репнина и отчаянно заявил:

- Я буду писать государю! Нам рисковать нельзя! Уверен, лишь только мы выйдем за пределы Гродно, шведы набросятся на нас и перебьют, как мух.

- Напротив, они перебьют нас, если мы останемся в Гродно. Солдаты голодают, уныние страшное. План же государя умен и смел. Видите, он даже предлагает, перейдя через Неман, разделиться маленькими партиями, ибо шведы, ежели паче чаяния догонят нас, будут иметь дело лишь с частью войска. Но им, уверен, нас не догнать - не скоро они сумеют навести мост, коль будет ледоход!

Они ещё долго препирались, а между тем была уже середина марта, и недолго оставалось дожидаться вскрытия реки. Тайно посланное Репниным письмо к Лже-Петру и ответное послание, содержавшее строгий, категорический приказ царя действовать согласно первоначальному проекту, не убедили Огильви, но просто вынудили подчиниться.

- Если мы будем разбиты Карлом через полчаса после того, как покинем Гродно, утопив все наши пушки, пусть за то ответит сам его величество царь Петр. Я же умываю руки!