Фриц Вёсс - Вечно жить захотели, собаки?

• Название: Вечно жить захотели, собаки?
• Автор: Фриц Вёсс
• Издательство: Новое время
• Жанр: О войне
• Год: 1993
• ISBN: 5-86606-058-2

Фриц Весс (псевдоним) родился в 1920 г. в Вене. В 1938 г. добровольно поступил на службу в вермахт, был курсантом в звании фанен-юнкера, став лейтенантом, принимал участие в оккупации Франции. Как командир батареи он участвовал в наступлении на Ленинград, в сражениях под Тихвином был ранен. Вернувшись после госпиталя снова на фронт, он попал не только в пекло Сталинграда, но и в плен.

В 1950 г. вернулся в Вену, поступил на юридический факультет и получил степень доктора наук. С 1960 г. Весе является директором университета агрикультуры в Вене. В 1960 г. появилась его книга о пребывании в русском плену «Рыба тухнет с головы», а в 1964 г. роман «Немцы на фронте». Но еще раньше, в 1958 г., вышел в свет предлагаемый нашему читателю роман «Вечно жить захотели, собаки?», занимающий особое место в литературе о Сталинграде. Немецко-язычный тираж книги составил более полумиллиона экземпляров. Сенсационным успехом пользовалась и экранизация этого романа.

---

Обер-лейтенант указывает на плацдарм.

— Там, всюду, за каждой развалиной, за каждой трубой, в каждой воронке, за каждым камнем, сидят русские, и сотни глаз наблюдают за малейшим нашим движением. Даже малейший звук Иваны регистрируют. Перед нами находится 305-я пехотная дивизия, а справа с нами граничат хорваты. Должен сказать, что перед ними стоит снять шляпу. Их осталось всего несколько сот человек, и они все еще удерживают тот же участок, который удерживали полком. На них можно положиться, и я не хотел бы оказаться их противником, У нас есть с хорватами телефонная связь, которую мы вынуждены латать не менее двух раз в день.

— Что, они не перебегают?

— Они знают, что им светит, если снова попадут туда!

— Я должен посмотреть и выдвинутые посты! — требует Виссе.

— Для этого придется дождаться темноты, потому что днем вы туда живым не попадете!

Они пробираются по зигзагообразному окопу за Кремером, к бункерам телефонистов, радистов, разносчиков еды и прочего обслуживающего персонала.

— Особых происшествий нет! — Виссе понимает с трудом сильно шипящий голос вахмистра. — К сожалению, громче говорить я не могу. Иначе Иваны сразу же разнесут здесь все своей танковой пушкой. Они даже слышат, как урчит у нас в желудке.

Зигзагообразный окоп в человеческий рост зарылся в землю и прекрасно оборудован. Хорошо замаскированные смотровые щели, обороняемые пулеметами стрелковые ниши и готовые к использованию гранаты с длинными ручками свидетельствуют о боевой дисциплине войск.

— В. десяти шагах слева уже начинается наша вторая батарея! — ориентирует Фурман капитана. — Здесь на узком промежутке располагаются один наблюдательный пункт за другим!

Виссе только удивляется тому, сколько собралось всего на этих высотах над городом.

— У нас здесь расположены артиллерийские полки восьми используемых в Сталинграде дивизий с их командными пунктами. К тому же шесть артиллерийских полков и шесть артиллерийских частей резерва сухопутных войск, кроме того, два гранатометных полка! И в то же время 18 декабря, накануне ожидаемого наступления, Паулюс сказал: «Не знаю, чем мне сражаться!»

Виссе считает: «Нам было бы достаточно двух или трех артиллерийских полков и нескольких частей гранатометов, которых панически боятся Иваны — и они никогда бы не прошли, по крайней мере, на юге Сталинграда. При наличии в Сталинграде восьми дивизий и сотен пушек тогдашний командующий группы армий «Б», генерал-полковник фон Вейхс, предоставил трем слабым румынским дивизиям и 29-й мотопехотной дивизии сдерживать натиск русских частей».

Виссе наносит короткий визит в соседний командный пункт.

Примерно двадцатисемилетний капитан вежливо приветствует Виссе и объявляет о своей готовности к сотрудничеству.

— Мы должны каждую минуту здесь быть на связи, иначе Иваны нас ликвидируют, — замечает он.

На огневой позиции, расположенной в километре к северо-западу от высоты 104, посреди других артиллерийских позиций, тоже полный порядок и дисциплина.

— Вы прекрасно содержите в порядке все это хозяйство, — с признанием замечает Виссе.

— А для чего? — спрашивает капитан.

Обер-вахмистр вместе с вахмистром и пожилым унтер-офицером командует в качестве командира батареи артиллерийской обслугой.

Люди, которым он принес сигареты из своего запаса, рады, потому что в большинстве случаев новенький сразу начинает ко всему придираться и все менять, а Виссе еще и хвалит.

То, что обер-вахмистр не может полностью распрямить спины при докладе новому командиру, а люди ходят вялые, как осенние мухи — другое дело.

— Избегать всякого ненужного напряжения! — приказывает Виссе. — Исполнять только те службы, которые необходимы для поддержания боеготовности. После несения постовой службы дополнительный отдых. Отдыхать как можно больше! Упадок сил может быть устранен и компенсирован только сном. Следите за тем, — приказывает Виссе офицеру батареи, — чтобы люди регулярно умывались, брились, причесывались и содержали в порядке свои шмотки, И не забыть чистить зубы! Факт, что пока человек старается остаться человеком, он может многое выдержать и не будет сломлен. Тот, кто не следит за собой, быстро опускается!

Он узнает, что из батареи пришлось отдать людей в штурмовые команды. Канониров, обозников и солдат из частей снабжения, восемнадцать унтер-офицеров и фельдфебелей, а также двести солдат, чтобы снова отвоевать несколько улиц. Цель была достигнута наполовину: только одна сторона улицы с семью развалинами домов была отвоевана. Но погибли обер-лейтенант, который ими командовал, два фельдфебеля, три унтер-офицера и 167 солдат. Ранены лейтенант, четыре унтер-офицера и два солдата. Начав действовать в количестве 221 человека, живыми вернулись 31 человек. Если господин капитан посчитает, то получается все верно. Противник подстреливает все, что движется.

— Там, где есть мы, русским приходится так же, — говорит обер-вахмистр. — Пехотинцы впереди — самые несчастные. Они уже несколько месяцев борются с Иванами в развалинах. От восьми дивизий осталось немного: все сожрал Сталинград. Еду разносчики приносят только ночью.

Мне повезло: после ранения в икру ноги у меня была возможность получить замену, и я снова могу служить здесь, где нам все-таки получше. Наш фельдфебель разрешает нам жарить по куску мяса в день на брата от забитых лошадей, и, кроме того, оттуда, из тыла, мы получаем с командного пункта дополнительно по 120 граммов хлеба. Тем не менее, мы голодаем, и будет еще хуже. Вот наш сверхумный химик, Лахмайер (и указывает на длинного, худого ефрейтора в очках в проволочной оправе и лицом гнома) подсчитал, что мы получаем в день около 550–600 калорий… Сколько калорий необходимо для минимального питания?

— 1700 калорий, господин обер-вахмистр, тогда наступает небольшое насыщение!

— Вот видишь! Отбивная каждый день, с жареным картофелем и кислой капустой мне понравилась бы больше, чем 1700 калорий.

— И как самое лучшее лекарство сохраните юмор, он просто необходим!

— Это уж обязательно, господин капитан!

— Тогда, так держать! Даже в обозе, который стоит в сосновом лесу, люди все еще надеются на чудо! Пока они могут надеяться, они несгибаемы! — отвечает Виссе.

От обоза осталось немного: фельдфебель с учетчиком и тремя солдатами в качестве писарей для всех служб. Все остальные были призваны в штурмовые роты.

Еще остались три лошади. Каждый день фельдфебель настаивает на том, чтобы забить этих трех лошадей, прежде чем они околеют от голода.

— Тогда мы ничего с этого не поимеем! — считает он и совершенно прав. — Мы больше не будем далеко продвигаться в упряжке!

Вот уже несколько месяцев батарея почти не несла потерь. Из-за откомандирований в штурмовые части личный состав поредел и составляет восемнадцать человек.

Тем не менее, людям приходится здесь значительно лучше, чем солдатам на фронте в кольце окружения, которое непрерывно подвергается нападениям русских, чтобы затянуть его еще сильнее. На Северном и Западном фронте частично выбитые со своих устроенных позиций и не успев окопаться, они лежат при тридцати градусах мороза на снегу, в непрерывном бою и получают еще худшее питание.

Раненые и обозники, прибывшие из Питомника, рассказывали, что 76-я и 113-я пехотные дивизии были страшно разбиты, а также и на 60-ю мотопехотную, как и на 16-ю и 24-ю танковые, дивизии противник совершает непрерывные атаки на крайних северных позициях.

Аэродром Питомник является истинным сердцем армии и также ее центром связи. Летчики рассказывают, как точно проходят фронты, потому что там Иваны открывают мощный противовоздушный огонь.

Здесь встречаются также и водители, которые возят раненых и продовольствие со всего «котла» и обмениваются новостями, сразу же распространяющимися на все позиции. С конца декабря новости огорчительны и лишают последней надежды.

С тех пор, как «пластинка» о деблокировании не срабатывает, всюду распространяется слух о том, что некоторым удалось под Великими Луками пробиться на запад и вместе с несколькими танками достичь собственных позиций. Виссе охотно поверил бы в это, потому что он сам постоянно думал о побеге. Но для него было слишком очевидно, что это была намеренная ложь командования армии.

Каждая попытка попасть в русский плен наказывалась смертью. С теми, кто перебегает к русским, говорилось в приказе по армии, в пропагандистских целях обращались хорошо, хорошо кормили и снова отправляли обратно, чтобы они уговорили своих товарищей к переходу к русским. Тот, кто позволяет Советам использовать себя в этих целях и снова возвращается в «котел», не может рассчитывать на пощаду.

Лозунг остался прежним: Сталинград необходимо удержать до тех пор, пока совершится деблокирование, или пока не будет дан приказ о прорыве, и если фюрер прикажет, то в Сталинграде следует и умереть за Германию!