Борис Казанский - Приключения слов

• Название: Приключения слов
• Автор: Борис Казанский
• Издательство: Авалонъ; Азбука-классика
• Жанр: Научпоп
• Год: 2008

---

Еще более забылось значение слова бельмес. Оно употребляется теперь только в выражении не знать, не смыслить ни бельмеса. На самом деле по-татарски бильмес означает он не знает, так что сказать он не знает ни бельмеса значит, в сущности, сказать он не знает сразу и по-русски, и по-татарски.

Много слов заимствованно у нас в форме множественного числа, так что, например, бегемот буквально означает по-древнееврейски гиппопотамы, магазин по-арабски – склады, набат по-татарски – барабаны (бьющие тревогу). Формами множественного числа являются древнееврейские херувим и серафим, арабское (с греческого) талисман, греческое стихия, латинское рептилия.

Из более новых заимствований особенно часто перенесение английских слов в форме множественного числа, то есть с окончанием с, например, рельс (rails), бифштекс (beefsteaks). В форме множественного числа вошли в русский язык слова кокс, индус, папуас, кокос, меринос, пенс, бимс, пампасы.

Слова мачта и почта относятся к другому роду ошибок. Почта – итальянское слово поста, первоначально подстава лошадей, перешедшее к нам в польской форме пошта. Так говорили и писали у нас в старину. Но форма пошта стала казаться вульгарной, народной, по примеру областного произношения што, скушно, пошти вместо литературных что, скучно, почти. И вот из желания восстановить якобы правильную форму возникла почта. Перемудрили. Таким же образом заимствованное из немецкого маст (может быть через польское машта) и при Петре I еще имевшее форму машта, обратилось в мачту вследствие ошибочного представления, что это будет более правильным, более «благородным» произношением.

Случается, что целое выражение иностранного языка усваивается в русском как одно слово, которое в свою очередь развивается уже по-русски. Так, возможно, что наше лебезить происходит от исковерканного немецкого их либе зи, что значит я вас люблю, фразы, которая, конечно, нередко слышалась в многочисленной среде немецких ремесленников, учителей и торговцев.

Другим примером может служить слово исполать в старинном выражении исполать тебе в значении спасибо тебе, хвала тебе. Оно звучит несколько торжественно: так и кажется, что его произносили медленно и важно бояре с окладистыми бородами и в длинных, тяжелых кафтанах и при этом низко кланялись в пояс, касаясь рукой земли. Выражение это часто встречается и в былине, и в народной поэзии.

В знаменитой разбойничьей песне XVIII века «Не шуми, мати зеленая дубравушка» царь говорит захваченному разбойнику:

Исполать тебе, детинушка, крестьянский сын,
Что умел ты воровать, умел ответ держать!
Я за то тебя, детинушка, пожалую
Среди поля хоромами высокими,
Что двумя ли столбами с перекладиной.

И тем не менее это слово оказывается вовсе не русским, а греческим выражением, которое полностью звучит ис полла эти, деспота и означает на многие годы, владыка – подразумевается: желаем здравствовать. Этими словами хор приветствовал выход митрополита или архиерея в церкви. Употреблялись они и при провозглашении многолетия в греческом церковном обиходе и в других торжественных случаях.

Часто слыша этот возглас в подобной обстановке, легко было усвоить его как выражение привета, похвалы и благодарности и употреблять его в этих смыслах. Известно, что именно подобные обращения легко механизируются. Только потому могло, например, спасибо стать одним словом, причем Бог потеряло здесь свой конечный звук, став бо. А мы тем более уже не сознаем, что это слово в сущности значит спаси Бог.

Таким же образом полное смысла здравствуйте – пожелание здоровья – превратилось в механическое и ничего не выражающее здрасте. Еще более выветрилось слово сударь, прибавлявшееся механически к словам, составлявшим ответ начальнику, хозяину, и дошедшее в конце концов до одного лишь звука с: это с звучало почему-то более противно и унизительно, чем если бы произносилось все слово, в угодливом Чего изволите-с? А между тем сударь, в свою очередь, представляет сокращение от государь.

Еще интереснее, пожалуй, происхождение слова куролесить. Оно означает: вытворять такое, что грозит плохо кончиться. В том же смысле употребляется и бедокурить, производное от куролесить. В старину говорили также куролесничать в смысле вести себя странно, как будто будучи не в своем уме, и куролес в смысле взбалмошный, сумасбродный, нелепый человек. Это выражение возникло также из церковного обихода, так как происходит от греческого Кири элейсон, что значит Господи, помилуй, припев, которым много раз отвечает хор на возгласы дьякона.

Но чем объясняется такой переход значения? Можно предположить, что при богослужении на греческом языке, которое совершалось в торжественных случаях в старину, певчие, не зная языка, могли путать и перевирать слова и напевы. Отсюда куролесить должно было первоначально значить вносить беспорядок, производить сумятицу. На это могла бы указывать и поговорка: Поет куролесу, а несет аллилуйю, Такое происхождение возможно, но его недостаточно. На происхождение нашего слова повлияла более серьезная причина. Возглас Кири элейсон употреблялся в старину поляками в качестве боевого клича при нападениях и вылазках. Отсюда старинное куролеса, означавшее, по-видимому, разбойничью песню, как свидетельствует поговорка: Идут лесом и поют куролесом. Таким образом, куролесить должно было значить первоначально нападать врасплох, производить сумятицу, смятение.

Таким же образом слово шарманка создалось из немецкой песенки, начинавшейся словами Шарманте Катерина, что значит прелестная Екатерина: песенка составляла непременный и излюбленный номер в репертуаре петербургских и московских шарманщиков. Любопытно, что польский язык усвоил для названия шарманки вторую часть этого выражения, сделав из нее катеринку (katarynka).

Фокус

Любопытным примером искажения является слово фокус в смысле ловкое действие, приемы которого неизвестны или непонятны, а результат неожидан. Это слово не имеет ничего общего с общеевропейским научным термином фокус, которым называют точку пересечения лучей, преломленных выпуклым или вогнутым стеклом, или точку, в которой должен находиться предмет, чтобы получилось отчетливое его изображение при фотографической или кинематографической съемке. Фокус как научный термин представляет латинское слово focus, означающее очаг – как средоточие помещения. От этого же латинского focus произошло французское фойе (foyer) – зал в театре, куда зрители выходят в антрактах. Наш фокус в смысле ловкий прием существует только в русском языке, хотя и не является русским словом; это ясно уже из того, что оно начинается на букву ф, которой в русском языке от природы не было.

Как это ни странно, в русском языке нередко звук х в заимствованном слове заменяется звуком ф. Так создалось, например, старое русское финифть из греческого химевти и кафель из немецкого кахель (Kachel). Таким же образом и наш фокус, первоначально фокус-покус, представляет измененное немецкое или, вернее, голландское хокус-покус (hocus pocus), которое, однако, не имеет смысла ни на каком языке. Это неудивительно, потому что hocus pocus представляет искажение латинского выражения хок эст корпус: hoc est corpus буквально значит это есть тело, или сие есть тело, и взято оно из текста католической обедни.

Дело в том, что центральным моментом католического, а также православного, Богослужения является тот, когда средние двери алтаря – царские врата – распахиваются, из них выходят священник и дьякон и выносят чашу, в которой, по церковному верованию, находится тело и кровь Христа. Священник провозглашает: «Со страхом Божиим и верою приступите». Хор поет: «Тело Христово приимите, источника бессмертного вкусите». После этого начинается причащение, составляющее суть обедни и основанное на веровании в то, что красное вино и кусочки пресного белого хлеба превращаются в тело и кровь Христа. Это «превращение», как представляет церковь, происходит непосредственно перед выходом священника и дьякона (в православном обряде за закрытыми дверьми алтаря), и о свершении его присутствующие узнают из возгласов священника, как бы от имени самого Христа: «Сие есть кровь моя нового завета, за вас изливаемая во оставлении грехов», «Сие есть тело мое, за вас ломимое во оставление грехов».