Барбара Картленд - Прекрасная монашка

• Название: Прекрасная монашка
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-00979-5

Случайная встреча по дороге в Париж с юной послушницей, сбежавшей из монастыря, круто изменила судьбу знаменитого герцога Мелинкортского. Чтобы помочь девушке, которую преследует сам кардинал, герцог выдает ее сначала за своего пажа, затем за свою воспитанницу. Он заинтригован тайнами, которыми окружена эта юная красавица, но, когда юную Аме похищают у него и ее жизни грозит опасность, герцог понимает, как она дорога ему…

---

Герцог поставил бокал на стол. Наступило время трогаться в путь, он был очень озабочен тем, чтобы как можно скорее добраться до Парижа и немедленно взяться за выполнение порученного ему задания, он отодвинул стул и встал из-за стола. В дверь раздался стук.

— Войдите, — отрывисто бросил герцог.

Дверь медленно открылась, и, пока его светлость решал, кто же может входить к нему так неуверенно, из-за двери показалось лицо, и веселый голос воскликнул:

— Так вы один, монсеньор! Это просто замечательно! Мне очень хотелось, чтобы первым на меня взглянули вы и убедились, что все сделано правильно.

Произнося эти слова, Аме вошла в гостиную и закрыла за собой дверь. Герцог бросил на нее взгляд и сразу понял, что не ошибся прошлой ночью, когда посчитал ее красавицей. Если она показалась ему очень привлекательной ночью в карете, а потом в гостинице, когда он поспешно вел ее, завернувшуюся в темный плащ, вверх по лестнице, стремясь поскорее скрыть девушку от любопытных глаз тех, кто видел, как они приехали, то теперь, в лучах солнца, пробивавшихся сквозь забранное частым переплетом окно, она, без сомнения, предстала перед герцогом в своей подлинной красоте.

Когда он впервые увидел ее в карете при свете фонаря, его поразила красота ее волос: они были огненно-рыжего цвета. Некоторые художники очень удачно сумели передать этот цвет на своих бессмертных полотнах.

Глаза были голубыми — такими светлыми и прозрачными, каким бывает летом небо над Англией. Темные ресницы обрамляли огромные глаза, крошечный прямой носик как бы терялся между ними на этом милом лице.

Губы были полными и сильно изогнутыми, отчего улыбка казалась очень нежной, немного застенчивой и очень радостной.

Аме была невысокого роста: она едва доставала герцогу до плеча, но фигура ее была вполне зрелой, так что любой, увидевший эту девушку, понимал, что перед ним уже не ребенок.

И вот теперь, когда она стояла перед его светлостью, устремив на него взгляд, с полуоткрытыми губами и ждала его мнения, тот наконец понял, что должен что-то сказать.

Когда герцог видел ее прошлой ночью, волосы у девушки свободно ниспадали на плечи, поверх прямой, грубовато сшитой белой рясы послушницы был надет темный плащ. Сейчас лицо Аме было полностью открыто, а волосы собраны в пучок на затылке. На шею девушка повязала кружевной шарф, а вместо рясы на ней была одежда пажа из черного бархата: расклешенный камзол, украшенный серебряными пуговицами, и облегающие фигуру панталоны из черного шелка, схваченные у колен блестящими пряжками, которые удивительно гармонировали с такими же пряжками, какими были застегнуты ее лакированные туфли.

Герцог поднял свой монокль и еще раз внимательно осмотрел девушку. Но поскольку он так и не проронил ни единого слова, Аме, не в силах далее хранить молчание, заговорила сама.

— И как вы думаете, монсеньор, похожа я на пажа? — спросила она с волнением в голосе. — Правда, это не самая лучшая одежда из гардероба Адриана. Я решила сохранить его лучшие наряды к тому времени, когда мы с вами прибудем в Париж. Но из его повседневной одежды я выбрала наилучшую, должна признаться, что эта одежда подходит мне гораздо больше, чем его наряды для торжественных случаев.

— А что, разве Адриан уже уехал? — спросил герцог.

— Да, можете не сомневаться, он уехал примерно час назад. И, по словам вашего лакея, он был рад тому, что возвращается назад, домой.

— А вас он не видел?

— Ну разумеется, нет, — ответила девушка. — За исключением вашего лакея меня не видел здесь ни один человек; между прочим, ваш лакей мне понравился. У меня создалось впечатление, что ему можно доверить любую тайну.

— Видите ли, Дальтон служит мне уже многие годы, — проговорил его светлость. — И вы можете целиком положиться на его порядочность.

— Мне тоже показалось, что этот человек никогда не выдаст меня. Но вы, монсеньор, еще не сказали, насколько хорошо я перевоплотилась в пажа.

Герцог улыбнулся:

— И все-таки женщина всегда остается женщиной!

Конечно, вы — настоящий паж, и при этом очень красивый. Ну что, я сказал именно то, что вы хотели услышать?

— Да нет, что вы! — возразила ему девушка. — Простоя хотела узнать ваше мнение, удалась ли мне роль. Как вы считаете, монсеньор, в этом костюме можно меня узнать? Может ли кто-нибудь, увидев меня, усомниться в том, что я действительно молодой человек, пятнадцати лет от роду, в общем, ваш кузен Адриан… простите, а каково полное имя юноши?

— Корт, — проговорил герцог.

— Благодарю вас. Адриан Корт, не слишком красиво.

— Простите, если это имя не очень радует ваш слух, мадемуазель, — сухо отреагировал его светлость. — Так уж случилось, что моя семья носит фамилию Корт.

— Мне больше нравится Мелинкорт, — возразила ему девушка, — и эта фамилия подходит вам гораздо больше.

Именно такую фамилию должны носить люди, подобные вам.

— Большое спасибо. Я рад, что вам понравилась моя фамилия.

— Вы опять смеетесь надо мной, монсеньор, — быстро проговорила девушка. — Неужели я сказала какую-нибудь глупость? Никак не могу понять вашего отношения к своей особе.

— Нет, в том, что вы сказали, не было ничего смешного, — ответил герцог. — Просто женщины, как правило, не льстят мужчинам так открыто., Глаза у Аме широко раскрылись.

— Но у меня и в мыслях не было льстить вам. Лесть, я полагаю, означает, что вы говорите человеку вещи, которые, по вашему представлению, должны понравиться ему, но в то же время не вполне правдивы. Неужели у вас могла возникнуть мысль, что я льстила, когда говорила о том, что у вас благородная внешность и вы замечательная личность?

— Да могла, потому что это не так, — резко ответил он девушке. — Давайте-ка лучше поговорим о вас. Вы, мадемуазель, заняли место моего пажа и обязательно должны играть свою роль полностью, так как в противном случае не пройдет и недели, как мы оба окажемся в весьма затруднительном положении.

— То есть вы хотите сказать, что я должна в точности выполнять все обязанности пажа?

— Именно это я и имею в виду.

— Тогда не могли бы вы сообщить мне, что именно входит в обязанности пажа?

Пока они разговаривали, девушка постепенно приближалась к столу, пока наконец не расположилась на одном из кресел рядом с его светлостью.

— Прежде всего, — довольно резко заметил герцог, — вы никогда не должны без специального разрешения сидеть в моем присутствии, не должны ни в коем случае говорить до тех пор, пока я не разрешу вам этого. Если же я обращаюсь к вам с каким-либо вопросом, вы, отвечая, обязательно должны добавлять обращение ко мне в соответствии с титулом — «ваша светлость».

— Хорошо, я запомнила все, что вы мне сказали.

— Далее. Вы обязательно должны всегда помнить о том, что являетесь англичанкой, и соблюдать особую осторожность в своей речи. Мне кажется, что француз вряд ли обратит внимание на те небольшие погрешности, которые вы допускаете, разговаривая по-английски.

Но если вас услышит англичанин, он непременно сразу все поймет.

— Боже мой! — воскликнула девушка, затем посмотрела герцогу в лицо и рассмеялась. — Простите, я уже обо всем забыла. Прошу вас, поправляйте меня, пожалуйста, так как иначе я могу допустить — как это лучше сказать? — ошибку, которая откроет все карты.

Девушка весело рассмеялась собственной шутке, и очень трудно было бы не поддаться очарованию блеска ее глаз и жизнерадостности ее голоса. Тем не менее герцог слегка нахмурил брови.

— Кроме того, я полагаю, — сказал герцог, — что вам не помешало бы припудрить свои волосы. Любой, кому бы ни поручили ваш розыск, прежде всего обратит внимание на то, что ему известно: рыжие волосы и голубые глаза. Это редкое сочетание привлечет к себе внимание.

— Разумеется! — воскликнула девушка, сложив руки. — Я должна была обязательно додуматься до этого сама.

Я незамедлительно поднимусь наверх и попрошу Дальтона припудрить мне волосы. Это не отнимет у нас много времени.

Герцог извлек золотые часы из жилетного кармана.

— У вас примерно четверть часа, — проговорил он. — Чем раньше мы уедем отсюда, тем лучше.

Девушка даже подпрыгнула от радости. Но потом лицо ее вдруг омрачилось.

— Монсеньор, вы ведь не уедете отсюда без меня, правда? Обещайте мне это, ваша светлость!

В этих словах было что-то трогательное, как будто на какое-то мгновение она усомнилась не только в герцоге, но и во всем, что окружало ее, во всей той хрупкой конструкции, на которой покоилась ее вера.

— Насколько помню, я уже дал слово, что возьму вас с собой в Париж, — заверил девушку герцог.

Беспокойство в ту же секунду бесследно исчезло яз глаз девушки.

— Простите меня, монсеньор, — проговорила она мягко, — даже не знаю, как я могла сказать такую глупость, прошу понять меня, иногда у меня появляется ощущение, как будто все происходящее мне снится. Ведь еще вчера я находилась в монастыре — подавленная, трепещущая перед тем, что ожидало меня в будущем, а сегодня я уже с вами. Все так резко изменилось.