Барбара Картленд - Смех, свет и леди

• Название: Смех, свет и леди
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003362-1

Прелестная Минелла Клинтон, оставшаяся после смерти отца без гроша, приехала в Лондон, чтобы найти скромное место гувернантки — но вместо этого внезапно заменила одну из актрис знаменитой труппы. Но именно во время своего дебюта красавица встретила мужчину, ставшего ее любовью, — графа Уинтерборна, самого блестящего из «светских львов» высшего общества. Однако между влюбленными встает жестокое препятствие, угрожающее разрушить даже слабую надежду на счастье…

---

Однажды он вернулся поздно вечером и Минелла, едва увидев его, сразу поняла, что его времяпрепровождение в Лондоне было не только веселым, но и несло оттенок чего-то порочного.

От отца пахло вином, под глазами у него были мешки, и Минелла подумала, что он, судя по всему, переезжал с приема на прием и почти совсем не спал.

Рой Хейвуд не одобрял неумеренных возлияний, и Минелла не сомневалась, что по сравнению со своими друзьями он выглядит едва ли не трезвенником.

Но из его рассказов о званых вечерах, на которые его приглашали до свадьбы, она узнала, что шампанское там текло рекою, и кларет, который ом пил с приятелями по клубу, был исключительно хорош.

Сочетание этих напитков не могло не отразиться на его здоровье, и только чистый воздух, постоянное движение и, конечно, простая, здоровая пища, которую они ели в поместье, возвращали ему прежнюю жизненную энергию.

Но когда он вернулся домой в последний раз, Минелла подумала, что вид у него бесшабашный, но в то же время и нездоровый. Он протянул ей руку, и она увидела, что кисть перевязана запачканным кровью носовым платком.

— Что случилось, папенька?

— Я укололся о какую-то проволоку или что-то вроде этого в дверях вагона. Сделай что-нибудь, потому что болит ужасно.

— Сейчас, папенька!

Развязав платок, Минелла увидела глубокую рану с рваными краями.

Промывая ее, она не переставала удивляться тому, что отец так нетвердо стоял на ногах, когда садился в поезд.

Вероятно, он пошатнулся или даже упал — а раньше с ним такого никогда бы не случилось.

Ее отец всегда был очень ловким, а все царапины и ушибы — следствие поездок верхом, заживали у него быстрее, чем у любого другого.

Поэтому наутро Минелла очень встревожилась, увидев, что, несмотря на все ее усилия накануне, рука у отца опухла, а рана начала гноиться.

Отец сказал, что это все пустяки, но Минелла не стала его слушать и послала за доктором.

Доктор тоже не считал, что это опасно, он дал ей обеззараживающую мазь, и Минелла применяла ее в точности согласно его указаниям.

Однако рука лорда Хейвуда не заживала, и к концу недели боль стала невыносимой. К нему пригласили хирурга, но было уже слишком поздно.

Заражение распространилось по всему телу, и только морфий помогал ему хоть как-то превозмогать ужасную боль.

Все произошло так быстро, что Минелла даже не успела этого осознать.

Только после того, как ее отца похоронили на тихом маленьком кладбище рядом с его женой, она поняла, что осталась совсем одна.

В первые дни, не подозревая о том финансовом беспорядке, который ее отец оставил после себя, она не собиралась никуда уезжать и рассчитывала, что сможет сдать под обработку те земли поместья, которые еще не были в аренде.

Однако мистер Мерсер разрушил ее иллюзии и заставил Минеллу понять, что эти планы были лишь напрасными мечтами.

Сама усадьба давно уже была заложена, так же, как и по крайней мере половина угодий.

После того, как закладные были оплачены, и она узнала, какие огромные суммы ее отец задолжал в Лондоне. Минелла была вынуждена признать горькую истину.

Она осталась не только одна, но и без гроша.

Сейчас, глядя через стол на мистера Мерсера, поверенного ее отца, она сказала:

— Даже не знаю, как благодарить вас, мистер Мерсер, за вашу доброту. Я доставила вам столько хлопот и могу лишь надеяться, что вы достаточно вознаградили за труды и себя, и ваших помощников.

— Не волнуйтесь об этом, мисс Минелла, — ответил мистер Мерсер. — И ваш отец, и ваша матушка были со мной очень любезны с самого первого дня их жизни здесь, и именно покойный лорд Хейвуд помог мне приобрести много новых клиентов для моей маленькой и не очень известной семейной фирмы. Минелла улыбнулась.

— Отец всегда любил помогать людям.

— Это правда, — согласился мистер Мерсер, — и я думаю, что еще и по этой причине его кредиторы не нажимали на него так сильно, как могли бы. И каждый из них был глубоко и искренне огорчен его смертью.

От этого трогательного признания заслуг ее отца у Минеллы на глаза навернулись невольные слезы. Справившись с собой, она произнесла:

— Папенька всегда говорил мне, что, когда он сможет взять меня в Лондон, вероятно, на будущий год, его друзья будут заботиться обо мне и всячески развлекать.

— Быть может, они позаботятся о вас сейчас, — с надеждой предположил мистер Мерсер. Минелла отрицательно покачала головой.

— Я уверена, что без папеньки, который умел всех рассмешить и которого приглашали на каждый прием, это будет совсем не то же самое.

Мистер Мерсер не мог этого отрицать и просто сказал:

— Но, может быть, какая-нибудь добрая дама, которая была знакома с вашим отцом, согласится стать вашей опекуншей, мисс Минелла, и ввести вас в высшее общество?

— Боюсь, высшее общество мало меня интересует, — задумчиво произнесла Минелла, словно говоря сама с собой. — Мама часто беседовала со мной об этих вещах, но я знаю только, что не хочу жить с тетушкой Эстер. Она такая унылая!

Ее голос прозвучал так, словно она вот-вот разрыдается, и мистер Мерсер мягко сказал:

— Вам совсем не обязательно принимать решение прямо сегодня, мисс Минелла, тем более что нам пришлось говорить о таких грустных вещах. Бы можете остаться здесь по крайней мере до конца месяца. У вас есть время подумать о том, к кому вы можете поехать.

Минелла хотела ответить, что она уже думала об этом.

Всю ночь она пролежала без сна, перебирая в уме всех Клинтон-Вудов, которые еще были живы, и повторяя про себя имена родственников матери, которых она никогда не видела.

— Должен же быть кто-то, — сказала она, как уже сотню раз говорила прежде.

— Я уверен, что есть, — ободряюще сказал мистер Мерсер.

Он поднялся на ноги, собрал бумаги, которые лежали перед ним на столе, и убрал их в кожаный портфель, с которым никогда не расставался.

Портфель был старый, потертый: он верой и правдой служил мистеру Мерсеру с самого первого дня, как он стал поверенным в фирме своего отца.

Хотя его партнеры и клерки посмеивались над ним, он не допускал и мысли о том, чтобы расстаться со ставшим родным портфелем.

Минелла тоже встала, и по истертому ковру они вместе вышли из кабинета в маленький, облицованный дубовыми панелями холл.

У парадного входа мистера Мерсера дожидалась старая двуколка, запряженная молодой лошадью, которая быстро домчала хозяина до маленького торгового городка Хантингтон, где помещалась его контора.

Мистер Мерсер забрался в двуколку, и кучер щелкнул кнутом.

Разбрасывая колесами гравий, двуколка покатила по въездной дорожке, которая явно нуждалась в прополке. . Минелла помахала на прощание мистеру Мерсеру и вернулась в дом.

Закрывая за собой парадную дверь, она подумала, что до сих пор не может смириться с мыслью, что это больше не ее дом, и понятия не имеет, куда ей направиться, когда настанет время покинуть его навсегда.

Кроме, конечно, тетушки Эстер. Мысль об этом маячила в ее сознании, подобно черному облаку.

Минелла помнила каждое слово из письма, которое тетушка написала ей после того, как о смерти отца Минеллы было объявлено в газетах. От каждой фразы письма так и веяло холодом, а в постскриптуме говорилось: +++

Р.S. Полагаю, что поскольку немногие представители нашей фамилии здравствуют и поныне, вам придется переехать ко мне. Это, конечно, для меня дополнительная обуза, но мне, как всегда, придется смириться. +++

» Обуза?«

Это слово неотступно преследовало Минеллу. С гордостью, которой она раньше не подозревала в себе, Минелла отчаянно твердила, что никогда никому не будет обузой.

— Почему я должна быть кому-то обузой? — спорила она сама с собой. — Я молода, образованна и, как предполагается, умна. Должно же быть какое-то занятие, которым я могу сама заработать себе на жизнь?

Вернувшись в кабинет, Минелла вспомнила, что во время разговора с мистером Мерсером она подумала, что, когда он уедет, нужно будет вынуть из отцовского стола все личные письма и уничтожить их.

Ей совсем не хотелось, чтобы новый хозяин поместья, который купил его по весьма сходной цене да еще вдобавок и с мебелью, совал нос в дела последнего лорда Хейвуда.

Минелле было отлично известно, что в деревне, на фермах и в дворянских домах немногочисленных соседей Хейвудов об ее отце говорят либо с восхищением, завидуя его обаянию, либо с осуждением, порицая его развлечения в Лондоне.

Слухи о его связях со светскими знаменитостями рано или поздно достигали графства.

» Это их не касается!«— всегда думала Минелла.

Но сейчас она понимала, что нельзя допустить, чтобы сомнительные письма или огромные счета попали бы в чужие руки.

Любая мелочь, будь то программа бала, женский локон, лента, перчатка или надушенный носовой платочек, послужит пищей для сплетен — а сплетен о лорде Хейвуде и так ходило немало.