Дерек Картун - Летучая мышь

• Название: Летучая мышь
• Автор: Дерек Картун
• Жанр: Детектив

---

- Вы назвали срок - тридцать лет. Почему именно тридцать?

Баум тонко улыбнулся:

- Простая дедукция. Этого человека могли без нашего ведома завербовать только во время войны, в сумятице, в оккупации. В любое другое время мы бы вычислили его связь с коммунистами, заметили бы любой подозрительный контакт.

- Выходит, я зря трачу время?

- Выходит, так. - Бледное лицо моего собеседника не изменило выражения.

- Можете показать мне досье Маршана из вашего архива?

- Вы понимаете, о чем просите? Чего ради я пошел бы на такой риск?

- Артунян сказал, что вы могли бы помочь, а я нуждаюсь в помощи. Ведь вы имеете доступ к такого рода документам?

- Ничего подобного, - возразил он - Досье на министерских начальников хранятся у шефа.

- Значит, вы не сможете достать досье Маршана? - мне казалось, будто он просто не хочет сделать то, о чем я прошу, но я старался его понять. Этот человек просто боится.

- Я же не сказал, что не смогу. Нужен убедительный повод, чтобы запросить досье из архива. Не так все просто.

- Но вы готовы на это? - я уже терял терпение: вот бюрократ чертов. Он, конечно, спас мне жизнь, но любить его я не обязан.

- Попробую, - протянул Баум, - Только я почти уверен, что ничего заслуживающего внимания в этой папке нет. Лучше вам самому поискать поговорить с коллегами Маршана, с друзьями, с теми, кто знал его во время войны, если их найдете.

- Это я и собираюсь сделать, - сказал я, - Съезжу туда, где действовал руководимый им отряд Сопротивления.

- Как вы туда доберетесь?

- Возьму напрокат машину.

- Не советую, - сказал Баум, - Как только вы это сделаете - вы на крючке. Через несколько дней вас вычислят непременно. Свяжутся с местной полицией, прикажут следить за всеми машинами с парижскими номерами. Рано или поздно вас найдут.

- Что же предлагаете?

- Добуду вам в Париже машину со съемными номерами. У нас есть договор с одной фирмой, которая дает машины напрокат, через неё вас никто искать не станет. И сотрудники там никому никаких сведений не дадут. Автошкола Марсо, адрес - улица Бассано, четыре. Сегодня же поговорю с ними, скажу, что позвонит господин Пэнмур.

- Не Пэнмур. Джордж Пэррот, журналист.

Я расплатился по счету и ушел из ресторана раньше, чем он.

- Дорогой, я охотно поехала бы с тобой, - Изабел раскинулась на кровати, туфли её валялись на полу, а она, задрав ноги, двигала пальцами по какой-то хитроумной системе, которой, как она объяснила, обучают в классе йоги на Фулхем-род. Она внимательно наблюдала, как её пальцы двигаются вверх-вниз, и я тоже не отрывал от них глаз.

- Невозможно, - ответил я, - Ты же знаешь правила нашего отдела и своего министерства.

- Это я помечтала, - произнесла она, - А куда ты едешь?

- Сначала к Ариане Сегюр. Потом в Авейрон. Там Маршан находился во время войны - о его замечательной деятельности написано во всех архивных бумагах.

- Кто-то все же должен знать, где ты будешь.

- ДСТ только об этом и мечтает. Боюсь, они прослушивают теперь и домашний твой телефон, не только служебный.

Изабел скроила гримаску и аккуратно составила вместе узкие ступни.

- Буду ждать твоего звонка в холле гостиницы "Бристоль" каждый день с часу до двух. Вызывай мисс Браун.

- Отлично придумано, - сказал я, - А чего все же ты добиваешься, когда шевелишь вот эдак пальцами?

- Эти упражнения позволяют с комфортом сосуществовать двадцати шести костям и девятнадцати мышцам, которые имеются в стопе, - с достоинством объяснила Изабел. Тут же вскочила, сунула ноги в туфли, чмокнула меня в щеку и исчезла, оставив легкий аромат дорогих духов.

Я занялся списком Артура, в нем было шестнадцать имен. Четверо обозначены как заведующие канцелярией, четверо - личные секретари, двое депутатов, два заместителя мэра в городишке Родез департамента Авейрон, три заместителя министра, в разное время служившие в подчинении Маршана. Не так плохо. Я уселся на кровати поудобнее и принялся звонить всем подряд.

- С вами говорят из парижского отделения агентства "Рейтер". - Так я представлялся. - Мы готовим материал о покойном Андре Маршане. Вы когда-то с ним работали - не могли бы вы ответить на несколько вопросов? Это нужно для статьи. Результаты, которые я получил через час, оказались неутешительными. Восемь отказов - господа не желают иметь дело с прессой. Три номера вообще не ответили. Еще пятерых не оказалось на месте: уехали, ушли, когда будут - неизвестно. Восемь решительных отказов навели меня на мысль, что кто-то предостерег бывших сослуживцев Маршана, может, даже пригрозил.

В списке осталось всего восемь имен. Следующим утром, возобновив свои попытки, я схлопотал ещё два отказа. Третий звонок - господину Алену де Монтан, который заведовал канцелярией Маршана сначала в министерстве колоний, а затем в министерстве внутренних дел, прервал цепочку неудач. Накануне его не было дома, а утром он сам подошел к телефону и выслушал мою речь, которая самому мне уже казалась затасканной.

- Агентство "Рейтер", вы сказали? - спросил господин де Монтан. - А кто назвал вам мое имя, господин Пэррот? Целых пятнадцать лет прошло с тех пор, как я работал с Маршаном.

- У нас неплохие картотеки, господин де Монтан.

- Ну хорошо, - произнес он после небольшой паузы, - Если вы обещаете не вести записей и не вносить никаких добавлений от себя, то можете сегодня навестить меня. Скажем, в два?

- Спасибо, - обрадовался я, - Это просто замечательно.

- Бульвар Мальзерб, 78, - и он положил трубку.

В списке осталось ещё три имени. Два звонка оказались напрасными, никто не ответил, зато третий - и последний - принес неожиданную удачу. Некая мадемуазель Анни Дюпюи, личный секретарь Андре Маршана с 1953 по 1962 год. Выходит, она переходила вместе с ним из одного министерства в другое. И, стало быть, ладила с ним.

Голос у неё оказался хрипловатый. Пока я излагал свою просьбу, она подгоняла меня нетерпеливым "да, да".

- Могли бы вы уделить мне полчаса, мадемуазель? - закончил я.

- A quoi bon - зачем?

Этот простой вопрос обескуражил меня.

- В интересах истины, - нашелся я, - Если честно - я ищу кого - то, чье мнение о господине Маршане уравновесило бы неприязненные высказывания тех, с кем я беседовал до сих пор.

Она не проявила на сей раз нетерпения, дослушала до конца. Может, я угадал, сказал именно то, что нужно, пробудил в ней какие-то чувства, которые пробьются сквозь её глухую самозащиту?

- Ладно. Куда мне прийти?

Я предложил встретиться на верхнем этаже ресторана "Колизей" в половине четвертого.

- Я буду в красном пальто, и зонтик у меня тоже красный, - сказала она.

- А у меня на физиономии здоровенный синяк, - признался я.

Это был шаг вперед, но на уютный чай для двоих рассчитывать явно не приходилось.

Таксист долго плутал в поисках городка Сен-Женевьев-де-Буа, где находится русское православное кладбище, так что попал я туда только в половине одиннадцатого. Порывистый ветер гнал по низкому небу грязные, коричнево-серые тучи. Я договорился с водителем, чтобы он меня подождал сколько именно, я не мог сказать. Пока обстоятельства не убедят меня, что вся эта долгая поездка ни на черта не нужна была с самого начала.

Привратник спросил меня, куда я направляюсь. "Les obseques Artunian, oui! Dans l eglise. Vous etes en retard" - Все уже в церкви. Вы опоздали, месье. - У него был странный, должно быть, русский акцент, раскатистое "р" как бы подчеркивало его неудовольствие по поводу моего опоздания.

Я вошел в церковь - маленькую, в византийском стиле, разукрашенную изнутри - золото, мозаика. Видно, богатые эмигранты из России не оставляют своим вниманием этот скромный с виду храм. Тяжелый запах ладана, сквозь разноцветные стекла с трудом пробивается тусклый дневной свет, единственный светильник над алтарем добавляет к серому желтые блики. В храме собралось десятка два провожающих, у каждого - свеча в руках. От свечей почти не становится светлее, зато они придают зрелищу театральность. Актер на главную роль - священник в богато расшитом одеянии, склонивший красивую голову и неподвижно застывший перед алтарем. Голоса молящихся сливаются в торжественном песнопении, руководит хором маленький человек в черном, у него звучный голос, левой рукой он отбивает такт и все время ходит туда-сюда: то зажжет погасшую свечку перед иконой, то поправит молитвенник - и при этом не перестает петь и править хором, который трепетно следит за каждым его движением. Видимо, здесь это привычный ритуал, - для всех, кроме меня.

Я тоже держал зажженную свечу - мне её дали на входе, и вздрогнул, когда на пальцы мне потек раскаленный воск. На мой неискушенный слух пение казалось однообразным. Минут через двадцать хор, наконец, умолк, люди вокруг гроба задвигались - это предвещало конец церемонии. Я избавился от своей свечи, выскользнул наружу и примостился у входа так, чтобы видеть скорбящих, когда они потянутся за гробом.