Петер Карваш - Три апокрифа

• Название: Три апокрифа
• Автор: Петер Карваш
• Жанр: Проза

---

Вскоре его совсем перестали волновать судьбы героев шекспировской пьесы, ведь таких поделок были сотни до нее и будут тысячи после; в конце концов, что зависит от нескольких страничек исписанной бумаги и двух дюжин эфемерных злободневных намеков, которые сегодня прозвучат со сцены, а завтра уже никого не будут интересовать (пьеса и так не проживет долго, дни ее, можно сказать, сочтены, ведь в зимний "Блекфрир-тиэтр" не перенесешь самую удачную сцену с балконом, а осень уже в разгаре); но вопрос юноши волновал лорда Кимберли по иной причине.

В то время как Рэндольф, захваченный эффектной сценой в склепе, не отрывал глаз от сцены, его дядя предавался раздумьям: "Боже мой, неужели возможно, чтобы вещи, события и, главное, люди были так недолговечны? Чтобы образованный и воспитанный по всем многовековым правилам молодой человек уже через десять или одиннадцать лет после смерти такой женщины, какой была Мария Стюарт, не знал даже ее имени?.. Чтобы достаточно было словечка королевы Елизаветы или ее министра Сесила, чтобы королева трех стран, ослепительная женщина, любовница, способная кого угодно свести с ума, будто бы никогда и не появлялась на свет из лона столь же прелестной и нежной Марии де Гиз в славном Линлитгоу?.. Неужели и я вот так же уйду в никуда? - мелькнуло в голове сэра Кристофера, и вдруг он ощутил, как между его лопатками стекает ручеек пота, хотя воздух под светлым небом над сценой был довольно прохладным. - Неужели не останется и следа от моих деяний на море и на суше, на службе у обеих королев и у единого всемогущего Бога, от деяний, отмеченных признанием и почестями и слывущих образцом для подражания будущих поколений?.."

Конец представления (это был бурный, поразительный успех для такой злопыхательской, неприкрыто тенденциозной, никого не щадящей и не слишком выбирающей выражения пьесы) лорд Кристофер пережил будто во сне. Он лишь смутно помнил, что еще успел познакомить милого племянника с несколькими популярными представителями богемы, в том числе - с художником Натаниелом Диксоном, который недавно не без успеха выставлялся в Норберт-холле, помнил, что с кем-то горячо соглашался, полностью присоединяясь к критике реставратора часовни Генриха VII в кафедральном соборе Вестминстерского аббатства (какой-то сумасшедший или фанатик в приступе безумия, явно по подсказке Рима, повредил ее стены молотком), что пожимал руки нескольким дипломатам и молодому Фрэнсису Бэкону, который, как выяснилось, пришел на спектакль лишь после третьего действия ("всегда легко представить себе, что этому предшествовало, ведь тут как в жизни - все зависит исключительно от конца"), и что, садясь перед театром "Глобус" в дрожки, сказал Рэндольфу:

- Когда-то, впрочем не так уж давно, автор нынешней пьесы сторожил тут коней приехавших в театр зрителей.

Но он сразу же понял, что информировал племянника неверно, ибо этот театр во времена появления Шекспира в Лондоне еще не был построен: речь, возможно, должна идти об ином здании, о театре "Хоуп".

И только сидя в коляске, сэр Кристофер немного опомнился и взял себя в руки, но тут же его сразила новая мысль: неужели будущие поколения никогда не узнают, кто была Мария Стюарт, какова она была на самом деле?.. И глянув искоса на юного красавца - весь в Дженифер! - был вынужден признать: да, вполне возможно. Если эта женщина - он имел в виду Елизавету - что-нибудь задумает, то все возможно. Даже то, что не будут знать, кто был я. Или не так?

В этот момент непредсказуемый Рэндольф Камберленд спросил:

- Да... Ты так и не сказал мне, дядюшка, кто эта Мария Стюарт и почему те два щелкопера переглянулись, когда я спросил о ней.

"Что бы случилось, - подумал сэр Кристофер, неожиданно ощутив внутреннее напряжение, - если бы я заявил Рэндольфу: это была великая женщина, которую любили все, кто ее знал, не исключая меня, да, не исключая и меня: она была не просто человек, а сладостный и неудержимый вихрь; красива, как орхидея, и непостижима, как море у Канарских островов, чиста, как только что распустившийся цветок персика, и невинна, как Божий жаворонок..."

Но вместо этого он приглушенно ответил:

- Марии Стюарт... уже нет в живых. Ее казнили в крепости Фотерингей. В восемьдесят седьмом, кажется в феврале.

- Казнили? Любопытно! А за что?

- Гм. За участие в заговоре против Ее Величества Королевы, во главе которого стоял некий Бабингтон.

А сам подумал: "Сказать, что я был связан с Бабингтоном, помогал ему, поддерживал его, а время от времени и финансировал его действия? Сказать, что между Марией и Бабингтоном ничего не было, что она не приняла его послов и все это было лишь предлогом для канцлера Берли, стремившегося добиться от изворотливой, нерешительной и опасающейся угрызений совести Елизаветы необходимой ему подписи под смертным приговором для более молодой, красивой и завоевавшей многие сердца соперницы? Нет, - подумал сэр Кристофер, - зачем ему все это рассказывать, он может проболтаться - и тогда мне несдобровать".

- За участие в заговоре? Потрясающе! - саркастически заметил Рэндольф Камберленд. - А чем, собственно, эта особа добывала средства к существованию?

- Она была королевой, - тихо проговорил сэр Кристофер.

- Королевой чего? - не понял племянник.

- Франции, Шотландии и вообще, - неопределенно отвечал сэр Кристофер. "Сказать ему: кстати, и Англии? Этого мальчик вообще бы не понял. Я бы запутался в противоречиях. Ни в коем случае!"

- Странно! - удивился Рэндольф. - И Франции, и Шотландии?

- Прежде всего - Франции, она вышла замуж за Франциска II , но тот умер, он с детства был хворым.

- А потом?

- Вернулась домой, в Шотландию. После смерти отца стала королевой и вышла замуж на некоего Дарнли.

- Это был шотландский король?

- Да нет, он только хотел быть королем. Во что бы то ни стало. Это был жестокий, безнравственный насильник и пьяница.

- Понятно. И она... Эта Стюарт нашла себе другого...

- Гм. Полагаю, это было несколько сложнее.

- Так нашла или не нашла? - с улыбкой превосходства повторил племянник.

- Ну, нашла. Говорят, она влюбилась в своего секретаря, флорентийца Риччи.

- Ага... Я сразу так и подумал. И стала его любовницей. Только не говори, дядюшка, что это было сложнее.

- Судя по всему, все-таки было.

- Отлично. И вышла за него?

- Нет.

- Почему?

- Во-первых, она была замужем за Дарнли, - сэр Кристофер запнулся. - А во-вторых, Дарнли повелел убить Риччи.

- Вот те на! Значит, ей пришлось остаться с Дарнли. Или нет? Готов поспорить, что и его убили.

- Ты выиграл. Его убил некий лорд Босуэл.

- Все-таки веселее! И Мария приказала его казнить?

- Нет, вышла за него замуж.

Сэр Кристофер подумал: "Боже милостивый, как это страшно звучит, когда говоришь так однозначно! На самом-то деле все было иначе, а главное, разумеется, гораздо сложнее, но какой смысл мальчику объяснять это? И кроме того, хоть и звучит страшно, но ведь так оно и было!"

- О господи, - недоумевал Рэндольф. - Почему?

- Почему? Да потому что она любила его! Разве может существовать иная причина?

- И этого любила! - войдя в азарт, воскликнул Рэндольф Камберленд. - Да ей вступить в связь, как иному выпить стакан воды! Любила человека, который убил ее мужа! Любила мужа, который убил ее любовника! Отъявленная шлюха эта Стюарт! И хорошо, что ее казнили!

- Казнили ее не за это.

- Так за что же?

Сэр Кристофер подумал: "Сказать ему, что наша мудрая и прозорливая, стареющая и запуганная Елизавета боялась ее? Что всесильная и день ото дня все более могущественная королева не спала ночами из-за очаровательного, прелестного, но неразумного, терзаемого страстями создания, что королеву пожирала зависть к ее сумасшедшему, лишенному всякой логики счастью в любви, к ее безграничной свободе в отношениях с мужчинами, что королева цепенела от страха, как бы та не вскружила головы всем мужчинам на острове, на который, собственно, имела почти столько же прав, сколько и она сама, причем прав, признаваемых без исключения всеми, кто носил брюки? Нет". Вместо этого сэр Кристофер сказал:

- За то, что она знала о готовящемся убийстве своего мужа и вступила в заговор с любовником.

- Черт возьми! И это доказали?

- Нашли шкатулку с письмами, которые свидетельствовали об этом.

- Тогда все ясно, - с явным облегчением констатировал Рэндольф.

А сэр Кристофер подумал: "Ничего не ясно, черт побери, совсем ничего. Но к чему сейчас все это рассусоливать? Мальчик неглуп, еще начнет рассуждать и сомневаться в подлинности "писем из шкатулки" и, сам не ведая, как и почему, впутается в неприятности. Еще испортит себе из-за этой Стюарт карьеру, зачем это ему?"

- Погоди! - вдруг с необычайной живостью воскликнул Рэндольф Камберленд. Но как же, собственно, это произошло?! Я что-то не понимаю! Ее арестовали в Шотландии? Где ее судили? При каком дворе, на основании какого права?

- Схватили ее в Англии, а судили по праву Короны.