Траян Уба - По ту сторону Венского леса

• Название: По ту сторону Венского леса
• Автор: Траян Уба
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3581-2

Август 1944 года. Бухарест охвачен вооруженным восстанием. Румыния выходит из гитлеровского блока и объявляет войну Германии.

Автор — непосредственный участник тех давних событий — рассказывает о героических буднях одного из подразделений румынской армии, прошедшего с боями от Бухареста до Вены…

---

На рассвете 2 мая пять разведывательных самолетов поднялись в воздух, чтобы сфотографировать расположение войск противника в районе Кресновице, Блажавице, Соколнице — трех важных населенных пунктов, расположенных примерно в двадцати километрах южнее Брно.

Самолет Санду на аэродром не вернулся. Армейская радиостанция потеряла с ним связь в 5.35.

Обеспокоенный генерал приказал запросить о самолете Санду части, находящиеся на переднем крае. Оттуда сообщили, что самолет перелетел через передний край в 5.15 и что со стороны противника была слышна стрельба из зенитных орудий, вероятно ведущих огонь по самолету. Больше о самолете Санду никаких сведений не поступало.

Санду подбили у Кресновице. Летчик был ранен и вынужден был сесть на лесной опушке. Со всех сторон к самолету бежали немцы с собаками. Увидев это, Санду приказал Нягу взять кассеты, перейти речку и пробраться к румынским позициям.

На рассвете обессиленный Нягу добрался до передовых частей 7-го румынского корпуса, откуда обо всем случившемся доложили в штаб армии.

Командование 2-го Украинского фронта, поддерживающее связь с чешскими партизанами, приняло все меры, чтобы спасти румынского летчика. В отряде чешских партизан «Татра» ничего не знали о Санду. Известно было только, что немцы ищут какого-то летчика. О судьбе Санду отряд узнал позднее от партизана Алексы Клапки.

Начальник штаба расположенной в Кресновице фашистской дивизии майор фон Мюллер разместился в доме учителя Ионака Клапка. Это была одна из семей, в которой немного говорили по-немецки.

Жена учителя Майя проклинала своего мужа за то, что он сам, добровольно, предоставил свой дом в распоряжение немецкого офицера.

— Ионак, Ионак, — говорила Клапке его жена Майя, — что ты наделал, ты же погубил всех нас!

— Почему же?

— Как это почему? Наша дочь — врач…

— Ну и что же?

— …Наш сын, Алекса, столько лет скрывается в горах, воюет вместе с партизанами…

— Наш сын, Алекса, умер. Об этом знает фашистское командование. Я делаю то, что считаю нужным.

— Лицемер ты, вот кто… Об этом говорит все село.

— Все село? А какое мне до этого дело?

Ошеломленная женщина выбежала в другую комнату, где ждал ее сын Алекса. Вся в слезах, она бросилась к нему.

— Ступай, ступай к отцу, открой ему глаза на все, но будь осторожен, немцы никого не щадят…

Старый учитель сидел задумавшись. Вдруг перед ним появился Алекса._

— Ты? Здесь? — удивился Клапка.

— Отец, меня послал к тебе командир отряда, поручик Влчек, мы ищем румынского летчика, сбитого немецкой артиллерией. У нас есть сведения, что он спрятан где-то в селе.

— Что ты столько болтаешь? Тайны не выдают даже тогда, когда…

— Да, но ты же мой отец!

В это время во двор вошел майор Мюллер, а за ним с двумя чемоданами в руках тащился его денщик Ганс. Алекса схватил пистолет и хотел было выстрелить, но старик сжал его руку.

— Спокойно, мой мальчик. Не путай мои расчеты…

Алекса был поражен. Неужели это его отец! Он почувствовал отвращение.

— Предатель! Наши считают тебя своим, а ты хочешь, чтобы я попал в лапы фашистов. Отойди назад, иначе я буду стрелять! Я застрелю тебя и майора, если он войдет сюда!

Но старик Клапка не обращал внимания на сына. Он быстро отогнул ковер, поднял за металлическое кольцо крышку люка и подозвал к себе Алексу:

— Твое счастье, что ты мой сын. Немедленно спускайся в подпол, слышишь?

Раздался тихий стук в дверь, затем стук повторился, но уже сильнее и настойчивее.

Подталкиваемый отцом, Алекса спустился вниз. Учитель быстро закрыл крышку, ловко поправил ковер и открыл дверь.

Остановившись у порога, Мюллер, не обращая внимания на хозяина дома, начал внимательно рассматривать комнату. Взглянул на письменный стол, на книжный шкаф, на клетку, в которой билась канарейка.

Видно, комната ему не особенно понравилась. Он поморщился и, переступив порог, вошел. За ним шагнул Ганс, высокий, худой парень, и поставил возле кровати чемоданы.

Старый учитель низко поклонился Мюллеру и предложил ему сесть, но тот, сделав вид, что не замечает приглашения, достал монокль и начал рассматривать хозяина.

— Благодарю вас, господин Ионак, за гостеприимство, — сказал Мюллер и пристально посмотрел на Ганса.

Ионак еще ниже поклонился немцу и скромно, как подобает хозяину, ответил:

— Мне выпала большая честь принимать в своем доме посланца фюрера…

При слове «фюрер» Мюллер непроизвольно вытянулся и гаркнул:

— Хайль Гитлер!

Ганс вздрогнул, стукнул каблуками и произнес:

— Хайль!

— Не верю! — неожиданно вырвалось у старика.

— Что? Почему не веришь? — оторопел майор.

— Не верю… не верю, что я сумел угодить вам так, господин майор фон Мюллер, как бы мне хотелось. Сами знаете, времена…

— Скромничаешь, учитель… Однако за преданность благодарю. Если твоя семья, и особенно твоя хорошенькая дочь, питает ко мне такие же чувства, то мы прекрасно уживемся. А теперь оставь нас. Будешь заходить в эту комнату только тогда, когда тебя позовут.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — сказал учитель и, церемонно поклонившись, вышел.

— Разве это комната, сукин ты сын? — обругал майор своего денщика.

— Это самый лучший дом во всем селе, герр майор, который остался целым после налета нашей авиации.

— Ну ладно, что будем есть? Ты нашел цыпленка?

— Цыпленка? У этих проклятых чехов даже тощей наседки не найти. Ведь многие сбежали к партизанам со своей домашней птицей.

Слово «партизан» всегда вызывало гнев Мюллера. И сейчас его глаза налились кровью, рот искривился.

Он сжал в руке хлыст и, подняв его, сильно резанул воздух.

— Партизаны? Я все равно поймаю этого «Татру», их руководителя! — Мюллер вспомнил еще одну неприятную вещь. — А о румынском летчике узнали что-нибудь?

— Наши напали на его след.

— Напали на след! Ну их ко всем чертям! Большевики в двух километрах, а эти болваны из гестапо ищут следы! Он, наверное, уже добрался до своих!

— Конечно, герр майор.

— Пошел вон! Вечно ты отвечаешь невпопад, безмозглая голова!

Мюллер чувствовал сильный голод. Да, здесь не то что во Франции, откуда он вернулся семь месяцев назад. Мысль о жареном цыпленке не покидала его.

— Как же так, Ганс? Неужели нельзя достать ни одного цыпленка?

— Ничего нельзя достать, герр майор. У меня есть консервы… Зато у этого Клапки такая дочь… (Ганс знал, что только женщины могут отвлечь мысли Мюллера от гастрономических удовольствий.) Лакомый кусочек, а не девушка.

— Я знаю ее, она работает в больнице врачом. Прикидывается недотрогой…

— Да, она не так вышколена, как Янина из Тулона…

— Ну ее к черту… Если бы я знал тогда, что она была в маки, я скрутил бы ей шею…

Ганс вспомнил, как однажды вечером мадемуазель Янина выкрала из планшета Мюллера все документы…

— Да, она здорово вам насолила…

Мюллер не любил вспоминать об этом случае. Он сердито посмотрел на Ганса.

— Что-то ты много болтаешь, Ганс. Если ты не будешь держать язык за зубами, то в один прекрасный день окажешься с пулей в затылке. Ступай в офицерскую столовую и принеси мне эту свинячью похлебку. Потом зайди в больницу и скажи этой докторше, Лиде Клапке, чтобы она после полудня зашла осмотреть меня. Только чтобы об этом не узнала эта корова Анна Крупова, сестра. Надоела она мне…

— Слушаюсь, герр майор!

Когда учитель выходил из дому, его жена Майя возвращалась от соседки. Встретившись с ним у калитки, она отвернулась от него.

— Ты все сердишься, старушка?

— Замолчи, Ионак. Ты мне противен. Все село ненавидит тебя. Я удивляюсь, как у тебя хватает совести показываться на людях. Ничего, скоро ты ответишь за свои поступки. Куда тебя несет?

— Меня вызывает староста. Мы должны помочь немцам восстановить разрушенный партизанами мост.

— Ты с ума сошел… Твой сын борется за нашу свободу, а ты…

— Каждый живет по-своему!

— Где Алекса? Неужели он ушел, не повидавшись со мной?… Ты что, прогнал его?

— Я же сказал тебе, Алекса умер. Гестапо знает об этом.

— Ты отрекаешься от собственного сына, от семьи, от родины. Так знай же, я сама передам тебя в руки правосудия. Теперь иди и донеси на меня твоим друзьям, фашистам!

— Замолчи, прошу тебя. Смотри, не делай глупостей, слышишь?

Но Майя Клапка уже не слышала мужа. Хлопнув калиткой, она вошла в дом.

Старый учитель шел по улице. Крестьяне отворачивались от него, делая вид, что не замечают. Все годы оккупации учитель Клапка вселял в людей надежду и уверенность, что наступит свобода. Но сейчас все возненавидели его.

Войдя в здание сельской управы, Клапка постучал в дверь, открыл ее и вошел в комнату, где сидел староста.

Староста, Вили Булик, старый агент нацистов, не спал всю ночь. Он понимал, что гитлеровцы проиграли войну и что через одну-две недели все изменится. Поэтому он очень удивился, когда неделю назад к нему по поручению нескольких местных националистов пришел учитель Клапка. Так мог поступить только безумец. Он с великой радостью готов был уступить свой пост этому чудаку, тем более что немцы вот уже два дня грозят расстрелом, если не будет найден укрытый в селе румынский летчик. Булик даже хотел спросить учителя, что его заставило открыто перейти на сторону фашистов именно теперь, когда леса кишат партизанами и немцы отступают, но страх, что учитель может донести о таком разговоре в гестапо, заставлял его молчать.