Вера Школьникова - Выбор Наместницы

• Название: Выбор Наместницы
• Автор: Вера Школьникова
• Издательство: М.
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93556-914-3

Мир Сурема. Мир, в котором Магия тысячелетия назад победила научный Прогресс. Мир, в котором огромной империей правят Наместницы от имени давно уснувшего короля-эльфа, мир, не знающий изменений. Но рано или поздно всему приходит конец, и сотрясаются сами основы мироздания. Аред Проклятый, Аред Восставший, бог Познания, рвется из солнечной ловушки, верные лорды поднимают мятеж, непорочная Наместница, добродетельная супруга каменного короля устраивает личную жизнь... А в семье герцога Суэрсен рождаются необычные близнецы, один из которых может спасти мир, а второй – погубить. Но кто из них кто?

---

Канверн с удивлением обнаружил, что боги по-прежнему им недовольны, поскольку голова его кружится как и раньше, и он все также слаб. Тогда он решил, что боги разгневаны на его жадность: он забрал всю дарованную силу себе и ни с кем не поделился. И он сказал горожанам, чтобы они привели к нему своих детей, самых способных он возьмет в ученики. Матери рыдали, но не посмели ослушаться и в назначенный день привели детей к колдуну, и он выбрал двенадцать мальчиков двенадцати лет и начал их учить, вернее, учиться вместе с ними, ибо сам еще не знал, на что способен. Когда первые двенадцать учеников выросли, он взял еще двенадцать, а потом еще двенадцать и с ужасом заметил, что время не властно над ним, ведь прошло уже больше тридцати лет, а он не изменился, и все также мучила его проклятая слабость в членах. Увы, передавая ученикам знания, Канверн на самом деле не делился с ними силой, потому что не знал, как это сделать – неудивительно, что боги по-прежнему гневались на своего нерадивого слугу. Выросшие ученики обвиняли учителя в жадности, говорили, что он нарочно утаивает от них самое сокровенное знание, и поэтому они не становятся настоящими магами, навсегда застревая в подмастерьях. Канверн упорно исследовал природу своей силы, пытаясь понять, что он должен сделать с подарком богов. Он научился создавать артефакты, пользуясь которыми его ученики могли творить заклинания, но сила, заключенная в артефакте оставалась его силой, не переходя ни к кому другому. Казалось, что он вычерпывает воду из неиссякаемого источника.

Шли годы, Канверн не старел сам и поддерживал жизнь своих учеников, надеясь, что рано или поздно сумеет разгадать тайну и сделать их магами. Со временем для него стало невыносимым общество простых смертных, и он построил замок в горах, куда переселился с учениками. Прошло триста лет, когда Канверн, наконец, решил, что нашел ответ. Сила дана ему не для того, чтобы творить добро, а чтобы бороться со злом. В могуществе своем он превосходит любого мага, такая сила не может предназначаться для земных свершений, но должна быть направлена на устранение самого корня зла. Он должен уничтожить Ареда, запертого в солнечной ловушке. Разве не говорят священные книги, что рано или поздно темный бог вырвется из заточения, и в последней битве с ним погибнет мир? Вот оно, великое предназначение – но как же поздно Канверн прозрел! Хотя его тело по-прежнему молодо, он ощущает каждый прожитый год, все три с лишним сотни лет, и слабость убивает в нем само желание жить. При всем своем могуществе он слишком слаб для борьбы. И Канверн удалился в ту самую пещеру, где обрел дар богов и уединился в молитве, вопрошая Творца, что ему делать дальше. На двенадцатый день боги послали ему вещий сон. «Ну, наконец-то, – ехидно усмехнулась наместница, – а я уже было подумала, что никогда до сути не доберемся». Автор слишком много внимания уделял душевным терзаниям Канверна. Во сне к нему явились божественные братья, Келиан и Эарнир, и первый открыл измученному магу тайну смерти, а второй – как разделить силу между учениками. И так же, как жизнь и смерть не существуют друг без друга, так и Канверн не мог наделить своих учеников силой и не умереть. Вернувшись, Канверн приказал ученикам срубить в Заповедном Лесу алмазную ель, неподвластную обычному огню, и добровольно взошел на костер, в момент смерти разделив силу между своими учениками, и завещал им уничтожить Ареда. В этот день и родился орден Дейкар, чьим символом стал черный феникс, рождающийся из пламени и умирающий в нем снова и снова. Ученики Канверна свято блюли завет своего учителя и, как с изумлением прочитала наместница, действительно попытались уничтожить Ареда в солнечной ловушке – вместе с солнцем. Не удивительно, что единственным результатом этой затеи стало резкое уменьшение числа магистров. Собственно говоря, на этом само повествование и заканчивалось, но автор еще примерно на десяти страницах обвинял орден Дейкар во всех известных человечеству грехах, добавив парочку, о которых наместница никогда не слышала, и предупреждал, что по доброй воле маги никогда не откажутся от завета Канверна. Один раз они уже были близки к тому, чтобы уничтожить весь мир в нелепой борьбе с несуществующим злом, и наверняка повторят то же самое безумство, если получат такую возможность. Посему все правители должны быть настороже и не допускать орден Дейкар к власти, несмотря на временную выгоду от подобного союза, ибо жизни людей и их благо для огненных магов значат меньше, чем жухлая трава под снегом.

Наместница захлопнула тяжелую обложку и обнаружила, что пока она читала, успело стемнеть. Жаль, книга, конечно, интересная, но бесполезна. Что маги Дейкар меньше всего думают о благе простых людей, она знала и без поучений анонима, а ничего, что можно было бы использовать как оружие против ордена в книге не нашлось. Нельзя же, в самом деле, обвинить магов Дейкар в том, что они сражаются против Ареда, над ней цыплята смеяться будут!

L

Последнее время магистр Ир особо остро ощущал ход времени. Казалось, что нынешняя зима будет длиться вечно, и минуты снежной крупой падают в пропасть, а он пытается поймать их, подставляет ладони, но снежинки тают на теплых пальцах. Ночами мага мучили кошмары, от них не спасала ни магия, ни успокоительные отвары, легче становилось только в те ночи, когда Анра оставалась в его покоях. Страшные сны отступали, словно испугавшись тихого дыхания девушки, тепла ее ладоней. Ир приказал ей переселиться к нему. Магистр не мог нарадоваться на свою ученицу. Она впитывала магию как губка. В отличие от покойного Эратоса, девушка оказалась неспособна к самостоятельному творчеству, но не было заклинания, которое Анра не смогла бы воспроизвести с первого раза. Теперь магистр не сомневался, что негласное правило держать послушниц как можно дальше от подлинной магии, принесло ордену больше вреда, чем пользы. Кто скажет, сколько талантливых девушек умерло от старости, проведя жизнь на кухне Дома Феникса, в то время как они могли бы стать достойными ученицами? Анра ни о чем не просила своего наставника, но радость, осветившая лицо девушки, когда она услышала, что отныне девочки-послушницы получают равные права с юношами, яснее ясного сказала, что Ир угадал ее сокровенное желание.

Тем временем совет магистров с трудом скрывал свое недовольство действиями Ира. Теперь, когда из-за преступного вольнодумия магистра Эратоса их осталось всего семеро, а над орденом нависла смертельная угроза, старейший и сильнейший из них предается любовным утехам с сопливой девчонкой, вместо того, чтобы бросить все силы на разгадку проклятья. Даже объединив усилия, магистры так и не смогли понять, что сделал Эратос, в какую структуру он вложил всю свою силу, и как это заклинание должно было сработать. Все, что они знали: проклятье обретет силу, когда вернется король. И эти временные рамки настораживали сильнее всего, ведь кто-кто, а магистры Дейкар, многие из которых своими глазами видели времена основания империи, не сомневались, что король не вернется никогда. Ир утверждал, что по молодости своей Эратос просто не знал эту печальную истину, потому и завязал свое заклинание на невозможное событие, а, посему, и беспокоиться не о чем. Нет короля – нет и проклятья. Молодые магистры предпочли было поверить старейшему, но Арниум упрямо стоял на своем, заставляя совет продолжать исследования. Он не верил, что чудо-мальчик Эратос мог попасться в такую глупую ловушку, и знал, что за прошедшие полгода Ир трижды вопрошал тени. Еще его очень беспокоил пропавший ученик сожженного магистра. Хочет Ир или нет, но Арниум заставит его признать, что происходящее угрожает самому существованию ордена. Он решительно постучал в дверь, надеясь, что у коллеги не хватит наглости сделать вид, что его нет дома. Ир раздраженно взмахнул рукой, снимая защитное заклятье:

– Доброе утро, коллега Арниум, – судя по выражению голоса, Ир не считал это утро добрым и до визита почтенного коллеги, а теперь так и вовсе мечтал, чтобы поскорее наступил вечер.

– И вам доброе утро, коллега Ир, – радостно отозвался Арниум, прошел в комнату, приобнял стоявшую у кресла учителя девушку за талию и доверительно сказал ей:

– Давай-ка, красавица, принеси нам по чашечке горячего карнэ и займись чем-нибудь полезным, дай двум старикам посекретничать.

Иру снова пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы сдержать раздражение. Право же, никто, кроме коллеги Арниума, не мог похвастаться, что с такой легкостью заставляет старейшего мага терять самообладание. Даже наместнице Энриссе это удалось всего однажды. Уж за две тысячи лет Арниум мог запомнить, что Ир ненавидит карнэ! Распространенный в Кавдне травяной настой красного цвета хорошо бодрил, отгонял сонливость, прояснял ум, но горьким вкусом мог поспорить с корой ивового дерева, которую жевали варвары, почему-то считая, что она помогает от лихорадки. А уж называть Ира стариком при молодой любовнице – и вовсе верх неприличия! Если Арниуму охота изображать из себя седого старца, давно забывшего, чем мальчики отличаются от девочек, это его личное дело, незачем требовать того же от Ира. Кроме того, уж кто-кто, а магистр прекрасно знал, что старческая немощь коллеги – всего лишь видимость. Недаром он каждый год отбирает себе несколько двенадцатилетних девочек-послушниц, не вошедших в женский возраст, и отправляет их работать на кухню, как только пойдет первая кровь. Ир брезгливо морщился от одного только предположения, что сладкоголосый старичок делает с бедными детьми, но никогда не позволял себе вмешаться в личную жизнь коллеги. Значение имеет только благо ордена, если действия магистра не вредят этому благу – пусть хоть младенцев в чесночном соусе кушает. Впрочем, это уже перебор. Рано или поздно кто-нибудь узнает, и поднимется скандал, который будет ордену только во вред. Так что когда Дому Тени понадобились младенцы для каких-то ритуалов, за ними пришлось ездить в земли варваров. Маги Дейкар заботились о своей репутации в народе, раз уж не могли позаботиться о нем самом. Поэтому они не покупали детей на рынках Кавдна, чем порой грешили белые ведьмы, а забирали только тех, кого им по доброй воле отдавали родители. Иногда эту добрую волю приходилось вознаграждать небольшими денежными суммами – так в орден попал недоброй памяти Эратос, чтоб ему в посмертии икалось – но такую сделку никто не назовет работорговлей, ведь родитель сначала соглашается отдать свое чадо огненным магам безвозмездно, и только потом получает деньги в награду за бескорыстие.