Юлия Барановская - Мгла

• Название: Мгла
• Автор: Юлия Барановская
• Жанр: Фэнтези

Потеряв память, героиня теряет и саму себя, не способная найти ни смысла жизни, ни спасения от собственных кошмаров. Дни уходят за днями похожие один на другой, но всё меняется, когда волей судьбы она оказывается вовлечена в тайны своей семьи и таинственных гостей, прибывших накануне. Она сама не знает, решит ли она вмешаться или же постарается забыть, как не знает того, что только пройдя путь, отведенный задолго до своего рождения она сможет узнать какие тайны скрывает ее прошлое, вспомнив которое она наконец сможет обрести себя и ответить, кто приходит после заката...

---

— Те, что с колесами — карусели. Хватаешься за край веревки, бежишь вместе со всеми по кругу, а по команде поджимаешь ноги, и она тебя кружит, — Весело пояснил беловолосый, протягивая мне ярко-алого сахарного петушка на палочке. — А тот, что посередине… своего рода соревнование. До чего голышом долезешь и сдернешь — то и твое.

— Вот как… — Задумчиво протянула я, осторожно пробуя незнакомое угощение, оказавшееся невообразимо сладким.

А в следующий миг уже бежала к новой толпе, образовавшей круг, внутри которого происходило некое действо. Несколько вздохов я металась за спинами зрителей, пытаясь увидеть, что же там происходит. Затем, поняв тщетность своих усилий, остановилась, собираясь уходить, но мне на помощь пришли смеющиеся лорды, легко, хотя и не благовоспитанно растолкавшие толпу и пробившиеся внутрь круга.

А там происходило целое представление.

В центре располагался споро сколоченный, деревянный помост, с которого кричал что-то молодой, загорелый до черноты юноша в алой рубахе и зеленых, шитых золотой нитью штанах. Зазывно улыбаясь, он созывал и так в изобилии толпящийся рядом народ, кажась балаганным Петрушкой, невесть как ожившим и балагурящим уже без помощи кукловода. Но куда смешнее выглядел бурый медведь, удерживаемый им. Обводя толпу серьезным взглядом карих глаз, он то кувыркался, то начинал приплясывать, то принимал карикатурные позы, изображая каких-то незнакомых мне политических деятелей.

Звенели бубны, гремели голоса, но сквозь гул и общее торжество все отчетливее угадывались вчерашние голоса, доносящиеся из-под скрипящего под ударами ног и лап помоста:

— Гуляет глупый смертный люд,
А этой ночью будет суд!
Придем к тебе мы в темноте,
Погибнешь в этой черноте…

Вздрогнув, я отчаянно затрясла головой, прогоняя наваждение. Глянула на веселящийся народ, но те веселились, будто и не было страшных голосов. Это, а так же спокойствие моих графов, уверило меня, что слова эти были плодом моего разыгравшегося воображения, и я снова попыталась вернуться к представлению.

Сподвигаемый изобразить господина — градоправителя медведь тряс узкой лобастой головой, возмущенно ревел, безмерно веселя народ, говорящий, что некого господина Плеве даже хозяин леса уважает. В другое время я бы, наверное, тоже рассмеялась. Но сейчас куда больше занимали меня новые строчки, долетающие из залитой тьмой щели между помостом и брусчаткой:

— Не слышат нас, не видят нас,
А мы кровь пили и ни раз,
И снова мы за ней придем,
И мглу мы серую убьем…

— Светоч, — вздрогнув, позвала я, но поймав настороженный взгляд графа, сказала совсем не то, что собиралась: — Пошлите дальше?..

А потом была неспешная прогулка вдоль торговых лавок бесконечные часы примерок в магазинчике, торговавшем, как оказалось, готовым платьем.

У меня было много одежды. Но никогда она не доставалась мне таким образом.

Обычно мы шили её на заказ, подгоняя под себя. Здесь же все получалось наоборот. Мне подносили все новые и новые наряды. Амазонки и платья, кокетливые блузки и пышные юбки. Перчатки, шляпки, плащи — я все мерила и мерила, а братья и не думали останавливать меня, то предлагая одно, то хваля другое, и платили за все вновь и вновь.

Признаться, я думала, что в дорогу нами будут приобретены совсем простые, немаркие вещи, но графы желали, как потом поняла я, меня баловать. Во многом, если ни во всем, я была для них ребёнком, которым, как показало время, мне суждено было оставаться в их глазах до скончания своих дней.

Но тогда я не осознавала этого. Облаченная в легкое серое со стальным, как выразился Светоч, отливом платье, не требующее корсета и легко одетое мной самой по настоянию братьев еще в магазине, я была совершенно счастлива, еще не до конца осознавая, какие изменения ожидают мой прежде небольшой мирок.

* * *

— Была ли ты когда-нибудь на ярмарке лошадей, милая Вира? — Спросил Зак, забегая вперед и заглядывая мне в глаза. Только что получившая порция сладкого льда и невообразимо счастливая я, лишь покачала головой, а Зак подхватил меня под руку и начал уверено прокладывать путь сквозь гомонящую толпу, уверено пробираясь к северным воротам.

За ними, уходя рядами от крепостной стены к лесу, и располагался предмет нашего разговора.

Но это я поняла далеко не сразу — лишь после того, как сами мы вышли за ворота, а в наш оживленный разговор ворвалось ржание десятка лошадей, нетерпеливо переступающих с ноги на ногу у коновязей. Я остановилась, с удивлением глядя на графов:

— Зачем нам сюда?

— Нужно купить тебе лошадь. — Серьезно ответил Светоч, заботливо придерживая пошатнувшуюся меня под локоток.

— Но разве я не могу и дальше ехать с вами?.. — Заволновалась я, переводя взгляд с одного на другого.

— Боюсь, что это трудноисполнимо. — Покачал головой и мой рыжий рыцарь, и пояснил, заметив, видимо, мое помрачневшее лицо. — Нам придётся проезжать через земли, где влияние нашей семьи велико. Не стоит подрывать авторитет слухами, что наша… Эльва не умеет держаться в седле.

— Но я действительно не умею! — Вскрикнула я, привлекая любопытные взгляды, проходящих мимо людей.

— На охоте тебе это не мешало.

— Я их боюсь! Они страшные, усатые и зубы у них желтые! — Совсем уж потеряно парировала я, забыв про тающий лед.

— Под это описание весь мужской контингент северных земель подходит.

Что такое контингент я представляла смутно, а потому смешалась. Этой-то паузой и не замедлил воспользоваться коварный Зак. Ухватив за левую, свободную от диковинного лакомства руку, он решительно повлек за собой все-таки уронившую подтаявший, но все еще вкусный лед, меня.

Следом неспешно шагал равнодушный к людским шепоткам Светоч.

Именно так мы и оказались в том странном и непохожем на обычный рынок месте, которое называлось ярмаркой лошадей.

Для начала стоит отметить, что лотков здесь не было и в помине, а хозяева, отнюдь не спешили зазывать покупателей, как делали торговцы на рынке. Как пояснил подхвативший меня под локоть Зак, их товар демонстрировал себя сам. Как мне стало известно от все того же рыжего графа, конные ряды разбивались в определенном, общем для всех ярмарок порядке.

Сперва шли тяжеловозы и таинственные пони, после них — породистые молодые лошади. Затем кони постарше и с некими — не менее понятными по смыслу, чем контингент — дефектами экстерьера. И лишь у самой стены неловко переступали с ноги на ногу совсем уж старые, никуда не годные животные, покупаемые на бойню или для перевозки наемных экипажей.

Некоторое время мы побродили около коновязей. Испуганная таким количеством больших животных я, робко жалась к незамеченному в предательстве Светочу, испуганно глядя на лохматых исполинов-тяжеловозов, в чьи пышные гривы и хвосты были вплетены кокетливые ленты, из-за широкого графского плеча.

— Такие способны рыцаря в полном облачении вынести, — тихо пояснил Светоч, кивая на внимательно осматривающего нас рыжего великана столь впечатляющих размеров, что я невольно сжалась, испуганно вцепившись в руку своего лорда. Казалось, что огромный, поросший густой шерстью зверь вот — вот сорвется с привязи и броситься на нас, громя тяжелыми копытами все, что попадется на его пути. Словно почувствовав мой страх, тяжеловоз заржал, тряхнув мощной, занавешенной длинной выгоревшей на солнце гривой. Я шарахнулась, не сдержав тихого испуганного вскрика, а Светоч рассмеялся, лишь крепче сжимая мою ладонь:

— Не бойся, они большие, но обычно добрые.

Однако его слова не принесли желанного успокоения, посетившего меня лишь возле следующего ряда, где привязанные к грубо сколоченным коновязям, стояли многочисленные крохотные лошадки с интересом рассматривающие проходящих мимо людей.

— Ой, — только и смогла сказать я, с восторгом разглядывая лохматых миниатюрных лошадок, кажущихся еще более маленькими после встречи с тяжеловозами.

— Это — пони, — покровительственно сказал беловолосый граф. А мгновенно переставшая бояться я уже гладила пушистые челки, осторожно касаясь бархатных ноздрей и теплых щек доверчиво тянущихся ко мне лошадок.

— Давайте купим… пони? — С запинкой выговорив незнакомое слово, предложила я, оглядываясь на улыбающихся графов. — Смотрите, какие милые!

— Домой приедем — купим, — согласился беловолосый и тоже погладил ближайшую черную лошадку. — У хорошего заводчика… Такого, как Лютый. Где он, кстати? — Спросил он, внезапно развернувшись и ловко ухватив за предплечье худенького большеглазого цыганенка, перепуганным зайцем забившегося в его руках.

— Какой такой Лютый, дяденька? — Закричал он тонким, детским голоском, неприятно напомнившим о тех, кто таился во тьме. — Не знаю никаких Лютых дяденька!