Иван Дорба - «Третья сила»

• Название: «Третья сила»
• Автор: Иван Дорба
• Издательство: Вече
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5349-6

Пока Алексей Хованский, уже знакомый читателю по роману «В чертополохе», борется вместе с друзьями-югославами против фашистских оккупантов, его лучший друг и бывший сослуживец Олег Чегодов, выполняя задание Центра, попадает под видом агента румынской сигуранцы в секретную разведшколу абвера в оккупированном Витебске. По имеющимся данным, именно в этой школе готовят специалистов-диверсантов из членов Народно-трудового союза для заброски в глубокий тыл Красной армии…

---

Около девяноста процентов офицерского состава воюет на стороне четников, недичевцев, летичевцев против партизан. Самое интересное, что Драже Михайловича король Петр Второй произвел в генералы и что Англия и Америка признали и поддерживают Михайловича. И понятно, они боятся красных. Это первая трещинка в альянсе СССР — союзники!»

«Черткову известно, что золотой запас Югославии был перехвачен итальянцами. См. № 2, с. 8…»

«С наступлением лета некоторые подразделения предпримут карательные экспедиции против сербских партизан. И, судя по всему, РОК будет включен в состав немецкой армии. Однако русские солдаты наденут форму царской армии. Жаль, что русское офицерство не пошло с нами, а в своем большинстве осталось пассивным, даже сочувствующим Советам и безграмотному сербскому крестьянству, в отличие от офицеров-сербов, оставшихся верными королю и престолу…».

В отдельной папке были собраны характеристики виднейших деятелей эмиграции. Занявшись ими, Жора Черемисов то и дело распрямлялся и читал вслух:

«Бывший начальник штаба Корниловской дивизии Евгений Эдуардович Месснер держится в тени, служит в белградской "Општине" и руководит отделом "Русского информационного агентства" "Галиполиец". Во всех обществах и союзах, русских колониях и офицерских объединениях у него свои осведомители. В начале тридцатых годов через находящегося в Румынии генерала Геруа вел переговоры с румынскими властями о разрешении допуска в их порты приобретенной РОВСом шхуны для переброски агентуры. Месснер — участник переброски членов НТС, так называемых салидаристов Ирошникова и Фроловского. Часто ездил в Париж, сейчас служит в редакции недичевской газеты "Време". Пишет комментарии о военных событиях на Восточном фронте под псевдонимом "Вегециус". Видел его 13 апреля 1941 года на Теразии, после вступления в Белград немецких подразделений дивизии СС "Рейх" в форме немецкого офицера. Он работает над созданием "Охранного корпуса". Связан с гестапо. Умен. Осторожен. Подозрителен. К Георгиевскому относится отрицательно. Бывает изредка у фон Берендса».

— А вот свеженькое: помечено декабрем 1941 года. Грак, погляди-ка, что там, на восемьдесят девятой странице?

— Потом, Жора, надоело! — отмахнулся Граков. — Впрочем, подожди. Тут действительно интересно! — И Граков сам громко зачитал: — «Генерал Головин — представитель Врангеля при английском военном министерстве, личный консультант Черчилля по русским вопросам, специальный советник генштаба Франции, близкий друг Гувера, Детердинга, Петена и Розенберга. Живет в Лондоне и Париже, часто гостит в Белграде. При помощи «Државной комиссии»[5] организовал «Военные курсы». Написал книгу о «Будущем устройстве русской армии».

«Профессор Владимир Давац — главный идеолог РОВСа, председатель общества "Галиполийцев" и Югославии, редактор газеты "Новое время", связан с некоторыми финансовыми кругами Соединенных Штатов…»

— Что-то вроде картотеки, — заметила Латавра. — Это очень ценно! Разве Скоблина там нет?

— Вот и Скоблин! — порывшись в бумагах, проговорил Граков. — «Бывший председатель общества "Галиполийцев", правая рука исчезнувших генералов Кутепова и Миллера, подозревался в их похищении. Скоблин вступил в Добровольческую армию унтер-офицером и в двадцать шесть лет стал самым молодым генералом в армии Врангеля и командиром Корниловской дивизии. Человек необычайной смелости, талантливый полководец… Пример тому — Каховка, где он был ранен, но где ему удалось на какое-то время не только отразить натиск красных, но и разбить наголову целый полк; тогда же он взял в плен известную певицу Надежду Васильевну Плевицкую и ее мужа — командира батареи, который перешел на сторону белых и после разгрома очутился вместе с женой в Галиполи. Там Скоблин и отобрал у него жену и вместе с ней уехал сначала в Болгарию, потом в Югославию и наконец во Францию, где впоследствии возглавил общество "Галиполийцев", насчитывающее пятнадцать тысяч человек. После исчезновения Кутепова Скоблин фактически направлял всю деятельность РОВСа. Он же возглавил и "внутреннюю линию" после генералов Шатилова и Эрдели, а это значило — знал все не только о деятельности различных эмигрантских обществ и союзов, но и следил за проникновением большевистских агентов в их среду, а также руководил засылкой своих в СССР. Я напомнил Месснеру о том, что после исчезновения Кутепова капитан Федосенко обвинил Скоблина, утверждая, что он был завербован еще в Турции советским военным атташе в Анкаре Соболевым и что каждая группа террористов, засылаемая в СССР, с тех пор как он возглавил "внутреннюю линию", неизменно проваливалась, в связи с чем совет проводил следствие и учинил Скоблину суд, на котором тот оправдался. Месснер вспоминал лишь, как во время последних боев за Крым они вышли вместе, чтобы выяснить обстановку боя, как он вынес из-под огня раненого Скоблина и, хотя в дальнейшем их пути разошлись, он, Месснер, не верит в причастность к этому делу генерала Скоблина. Вероятнее всего, его впутали в аферу, а он потянул своего начальника — Миллера».

Граков оторвал глаза от бумаги и спросил:

— Продолжать? Тут еще много о Скоблине, Кутепове, Миллере.

— Нам интересны выводы, зачитайте концовку о похищении Кутепова и Миллера, — попросила Латавра.—Я плохо знаю эту историю.

Граков перелистал пару страниц и потряс листками в воздухе:

— Вот! «Я встречался с сыном генерала Миллера, Николаем, который живет в Славонском Броде, на улице Пашича, семь. Он не сомневается, что его отца похитили большевистские агенты. Первое время после исчезновения Кутепова отца охраняла французская полиция и постоянно сопровождал дежурный офицер. Последний год отец ходил всегда один. Вкратце произошло вот что: двадцать второго сентября тысяча девятьсот тридцать седьмого года в двенадцать ноль-ноль Миллер, покидая канцелярию РОВСа на улице Колизе, сказал перед уходом своему ближайшему помощнику, генералу Кусонскому: "Распечатайте, если не вернусь". Кусонский, поскольку это делалось всегда, отнесся к заявлению спокойно. Но когда Миллер не пришел домой на обед и вечером (а он никогда позже десяти не задерживался) и не появился в РОВСе, Кусонский вскрыл конверт: "Сегодня в двенадцать тридцать у меня свидание с генералом Скоблиным на углу улиц Жасмен и Рафе, мы вместе отправляемся на встречу с немецким военным атташе в Латвии г. Штроманом и их атташе в Париже г. Вернером. Они хорошо говорят по-русски. Это свидание состоится по инициативе генерала Скоблина. Допускаю, что они агенты гестапо. Поэтому и оставляю записку". Кусонский тут же созвал совет. Послали и за Скоблиным, началось бурное собрание. Скоблин все отрицал, утверждая, что в двенадцать обедал с женой в ресторане на улице Лоншар. В два часа ночи решили обратиться в полицию. Скоблин вызвался пойти с генералами Кедровым и Кусонским. Быстро оделся и вышел первым. Кедров и Кусонский почти тут же последовали за ним, но Скоблин исчез, улица была безлюдна».

— Старые вороны, пока выползли! — засмеялся Черемисов.

— «Один из первых очевидцев этой истории, капитан Ленц, рассказал, что около двух ночи видел, как Скоблин, выйдя из помещения РОВСа, быстро направился к стоявшим машинам, подергал за ручку дверцы одной и, убедившись, что она заперта, подошел к другой и уехал. Лично зная генерала, Ленц не придал этому значения, полагая, что тот в темноте ошибся. В тот же день, согласно заявлению в полицию хозяина газетного киоска, около трех ночи к нему на квартиру явился Скоблин, попросил в долг двести франков и тут же удалился.

Правая французская печать утверждала, что это дело рук Москвы, и ссылалась на показания свидетеля: будто двадцать третьего сентября в порт Гавр прибыл автомобиль с дипломатическим номером. В нем было три человека, а обратно в Париж отбыла с двумя! Полиция опровергла газетную "утку", заявив, что в машине находились четыре известных им лица, из коих два вернулись, а два остались и поднялись на пароход "Мария Ульянова", который тут же отчалил.

Левая и умеренная печать, в том числе и некоторые эмигрантские газеты, считали, что Советы никакого отношения к афере не имеют, скорей к ней причастно гестапо. Французские власти подняли всех на ноги. Похищение Миллера стало сенсацией дня. Пестрели заголовки: "Кто, в сущности, генерал Скоблин?", "Сомнительная роль жены Скоблина, известной певицы Плевицкой", "Шпионка в монашеской рясе", "Таинственные апартаменты" и так далее. Скоблины, согласно данным прессы, жили широко. На окраине Парижа у них была роскошная вилла, в городе два апартамента. Они часто устраивали вечеринки, на которые собирались дипломаты и военные высокого ранга.

Полиция в первую голову кинулась на поиски Скоблина и его жены, но никто из них за последние двадцать дней ни в одной из трех квартир не ночевал. Разыскали Плевицкую лишь на следующий день. На допросе она заявила, что всю ночь бродила по Парижу в поисках мужа, а где он, не имеет понятия. "Вчера, в двенадцать, — утверждала Плевицкая, — мы вместе обедали в ресторане на улице Лоншар, в час дня я взяла туалеты в доме моды, заплатив две тысячи семьсот франков. В два мы поехали на Северный вокзал проводить госпожу Корнилову; в пять вечера отправились с друзьями в Булонь к генералу Деникину, а оттуда поехали к себе на виллу в Озуар…" При выяснении оказалось, что время, указанное Плевицкой, не совпадало. Не было у Плевицкой и алиби для Скоблина от одиннадцати тридцати до тринадцати тридцати, поскольку "она находилась в доме моды". И уже не вызывало сомнений, что Скоблин сыграл главную роль в похищении или убийстве генерала Миллера».