Николай Федь - Литература мятежного века

• Название: Литература мятежного века
• Автор: Николай Федь
• Жанр: Искусство и Дизайн

---

Какое-то время он молча наблюдал за типом, торчащим у обезъянника. Горькая усмешка не сходила с лица его. Затем, подытоживая наш разговор, устало произнес:

- И здесь ничего не поделаешь, приходится констатировать горький факт, что пока в борьбе за природу человека торжествуют силы негативные, темные, что неопровержимо доказали коммунисты, принявшиеся было за дело переустройства мира и человека с самым гуманными и, несомненно, прогрессивными побуждениями и намерениями. Но они не учли опыта Христа, потерпевшего сокрушительное поражение прежде всего в борьбе не с ветхозаветной иудейской тьмой и не с властью Рима, а с темной, звериной стороной природы самого человека, и закончили тем же. Оказались оплеванными и распятыми.

***

Дело не только в трудных периодах жизни или напряженных, порою трагических ситуациях - они не редкость в истории. Дело в подходе писателей к освещению, в понимании их настоящей сути. Известные, популярные, молодые и старые, нареченные ныне живыми "классиками", и в 70-е годы и позже затрагивали политические проблемы (не могут их не касаться в силу исконного переплетения литературы и политики). Но - за редким исключением - они не ставили серьезных вопросов, будоражащих общество, и все кончилось игривым лиризмом или убогими моральными сентенциями. В этом играли свою роль и, так сказать, материализованные правительственные знаки внимания: награды, премии, загранвояжи и прочее, вызывающие в памяти мыслящих современников притчу о тридцати серебренниках.

Сила искусства - великая сила. Оно пленяет, влечет, очаровывает не только нас, простых смертных, но и творцов своих, о чем сказал мастер устами актрисы ("Число зверя"). Огромный, разноликий, пугающий и обворожительный мир искусства завладел Ксенией. Он вдохнул в нее трепет вдохновения, одарил волшебной силой прожить десять, сто, тысячу и более жизней, открывая в них свою собственную ипостась, а выходя из очередной сценической судьбы, вновь обрушиваться в грубую реальность, правда, с очередными необратимыми изменениями уже в самой себе - такое странное, иллюзорное чувство, жило в ней - и она уже не могла ничего изменить, двойственность стала ее сутью. Да, говорила она себе, была истина и была вера, и была жизнь с ее суетой и тщеславием, с ее мелкими и злыми неурядицами и обидами, и все как бы разделялось на две половины. Подлинная жизнь для нее, известной актрисы начиналась на сцене, она окрыляла и одухотворяла ее, наполняла смыслом и бесконечные серые будни межвременья, и тогда само время исчезало, не было ни лет, ни досадных, утомляющих забот, а были неиссякаемая, вечная жизнь без начала и завершения, была одна вечная река, несущая свои таинственные воды в неведомое.

И она, грешная, земная баба, со всеми своими слабостями и пороками, бесследно растворялась в неостановимой реке бытия, и сама становилась жизнью и смертью. Но в тот вечер Ксения в своем перевоплощении в образ несчастной царицы как бы стерла грань между искусством и жизнью, переступив черту возможного - она словно объяла чутким страдающим сердцем, пытаясь его смягчить, весь жестокий мир вокруг, и старый, прожженный театральный сатрап Рашель-Задунайский невольно подумал о цепенящем, бесстыдном, недопустимом для открытого проявления таинстве жизни, творящемся у всех перед глазами... Да, сила искусства - великая сила.

В поздних сочинениях художника слишком много тревоги, чтобы его надежды носили хотя бы в малой степени мажорный характер. Впрочем, ирония, саркастическая усмешка часто спасали его от мрачного пессимизма. Но это был не просто саркастический смех - это была уничтожающая политическая сатира, обладающая всеми признаками жанра - отрицанием и уничтожением осмеиваемого предмета. Слабосильные асфальтово-дачные беллетристы не только не знают и боятся настоящей жизни, но и ненавидят за ее диалектическую изменчивость и сложность и трепещут в страхе перед лицом ее углубляющихся острых социальных и политических противоречий.

Проскурин, не колеблясь, с презрением смахнул со своей дороги сие интеллигентское чистоплюйство и уверенно пошел дальше. Он хорошо усвоил, что реальная жизнь - жестокая вещь и человек в ней далеко не идеальное существо. Его отражение в искусстве заслуживает показа не с нравственной только стороны в условиях социального, классового противостояния в обществе. Об этом литераторы предпочитают трусливо помалкивать. Между тем идет борьба не на жизнь, а на смерть и вздыбленное время требует яркого и искреннего слова, четкого художественного мировоззрения. Иного пути нет. Погружение в вечно бурлящую народную стихию питает силу духа и природное дарование, дает выход родникам мысли и он осваивает новые поэтические материки, равные художественным открытиям.

Реальное, фантастическое, ирреальное в позднем творчестве Проскурина порою столь тесно переплетены и взаимообусловлены, что решительно трудно уловить момент их перехода друг в друга. Он один из первых в современной словесности нашел адекватную художественную форму смутного времени, напоминающего собой жуткую небывальщину, некое бредовое видение, фантасмагорию. В резкой смене планов и стилевых потоков явственно ощущается тревога и предельная напряженность времени. Важнее другое. Несмотря на фантасмагоричность, преувеличение и деформацию образов и ситуаций, проскуринский художественный мир совпадает с настоящей жизнью.

Речь идет о сборнике повестей "Мужчины лунных ночей", опубликованном в начале 2001 года. Это явление выдающееся, в некотором роде неожиданное и вместе с тем давно ожидаемое. Наконец, перо крупного писателя коснулось трагизма современной российской действительности. Проскурин показал несколько пластов реальности, о которых разномастные сочинители или понятия не имеют, либо не способны выразить их в слове. Имеется в виду сатирическая повесть "Тройка, семерка, туз" (2001 г.). Она так виртуозно пластична, афористична и многосмысленна, что на ее фоне современная проза кажется беспомощной, скучной и манерной.

Но поскольку ее главными персонажами являются Горбачев (Михеич) вкупе со своей супругой (Аделаида Максовна) и Ельцин (Боб), нам придется еще раз уточнить отношение к ним художника в реальной жизни.

Из дневника писателя 28 ноября 1991 года. "Все это время не мог писать - Горбачевым и его бандой умело рушилась Россия, и мысль цепенела, все, как и в семнадцатом, рушилось руками все того же, вновь обманутого и легковерного народа, заворожено слушавшего бесконечную безграмотную болтовню президента и русофобский бешеный вой, захваченных с благословения все того же президента и его международной шайки, космополитическими силами газет, журналов и телерадио. Путь троцкистского террора завершается для русского народа еще более губительным террором так называемых демократов, террором лжи, ненависти, неслыханного унижения человеческой личности и национального достоинства русских. Упал последний покров, сатанинский план выполнен - страна лежит в развалинах, медленно расползается атомная проказа, и глоток чистой воды, кусок нормального хлеба уже редкость в несчастной стране. Успехи Горбачева, Яковлева и их прихвостней в тотальном разрушении русской государственности - это не только закордонное руководство и всемерная поддержка ненавистников русского народа господами вроде Буша и Тэтчер, но и продолжающееся действие трупной троцкистской вакцины, насильственно вспрыснутой в народное самосознание. Велика, проста и страшна история, с которой сорваны покровы розовой лжи, - и как же тогда история беспощадна, кровава и слепа. Горбачеву, этому лжепророку, пришедшему на готовое и закодированному тайными мировыми силами на окончательное разрушение России, ничего и не оставалось, как только выполнить предначертанное - из зловещих сатанинских могил троцкистского толка ему в душу непрерывно сочилась сладкая отрава разрушения: его извращений, порочный мозг непрерывно возбуждали всемирная лесть и одобрение ненавидящих Россию, а все его существо переполняла преступная жажда власти. И опять вопрос: стоит ли винить, как это водится в ослепленном народе, только Горбачева - этого механизатора, так и не научившегося хотя бы правильно строить русскую речь? Это всего лишь фантом, зловещий мираж на бесконечном, стремительно несущемся полотне истории - мелькнул и исчез, его роль и длилась всего несколько лет, и вот перед нами уже живой мертвец, который еще что-то говорит и бормочет, что-то пытается предпринять, он еще ходит, улыбается, убеждает, но вглядитесь в его глаза и вы невольно вздрогните - нет в человеке ничего страшнее, чем мертвые, пустые глаза. Перед вами бессильное и уже бессознательное, уже обреченное на бессознательное существование насекомое, бесповоротно засасываемое зыбким песком истории".

12.06.92 года. "Апогей предательства - Ельцин и его тщательно подобранная команда. Под видом реформ включен конвейер геноцида, и здесь не только расчленение русского национального народного тела, созидающего сотнями поколений, но еще и откровенный, издевательский колониальный грабеж всего, что успел наработать народ - от природных национальных богатств до личных трудовых накоплений и социальных гарантий.. Подобного человечество еще не знало: могущественный народ вдруг в один момент, без объявления ему войны, без поражения в войне, становится нищим и вынужден вымирать. Появляется ужасающее количество нищих и бездомных, беженцев, русские интересы предаются и продаются по всей необозримой территории бывшей империи продаются дети и женщины, страной управляет не закон, не народная идея государственности, а взращенная еще одним подлецом-президентом преступная мафия. Улицы городов и сел превращаются в разбойничьи вертепы, могущественная армия, по сути не знавшая поражений, уничтожается, из страны выкачивается последняя кровь заграницу, на "благославнейший Запад" уплывает драгоценное сырье, интеллект, новейшие технологии... И в то же время идет оголтелый вой демпрессы и демтелевидения, обливается грязью все русское, все народное, все национальное, шоковые удары по народному сознанию следуют непрерывно. Именно правительство, заслонившись широкой спиной, якобы, народного президента, упоенно дирижирует вакханалией государственного распада и разложения - власть предержащая зашли здесь далеко и назад уже повернуть невозможно, да им этого и не позволят их подлинные хозяева на Западе".