Федор Крюков - Булавинский бунт. (1707–08 гг.). Этюд из истории отношений Петра Великого к Донским казакам

• Название: Булавинский бунт. (1707–08 гг.). Этюд из истории отношений Петра Великого к Донским казакам
• Автор: Федор Крюков
• Жанр: История

---

«Сей бунтовщик послал по всем станицам возмутительное циркулярное письмо, чтобы «всем старшинам и Казакам «за дом пресвятой Богородицы, и за истинную Христианскую веру, и за все великое войско Донское, также сыну за отца, брату за брата и друг за друга, стать и умереть за одно, ибо зло на нас помышляют, жгут и казнят и злые Бояре и Немцы вводят нас в Еллинскую веру и от истинной Христианской веры отвратили; а ведаете вы, атаманы молодцы, как наши деды и отцы на сем Поле жили, прежде сего старое наше Поле крепко стояло и держалось, а те злые наши супостаты то наше старое Поле все перевели и ни во что почли; и чтоб нам его потерять и единодушно всем стать. Мне правое слово дали и думами укрепили, все Запорожские казаки и Белогородская орда, чтоб всем им с нами стать вкупе за одно. И вам бы, атаманы молодцы, о сем ведать, и куда сие наше письмо придет, то б половине остаться в куренях, а другой быть половине готовым и выступить оружейным и конным в поход; и сие письмо посылать городок от городка наскоро и днем и ночью, не мешкав, о все станицы, и на усть и вверх Бузулука и Медведицы».[10]

Но Медведицкие, Хоперские и Донские станицы совсем не отозвались, Донецкие же откликнулись очень вяло. Атаман Закатной станицы Матвей Медведев попытался было собрать казаков, но безуспешно. Момент, избранный Булавиным, был неудобен по многим причинам. Приближалось зимнее время. Казаки явно не надеялись своими силами осуществить достаточно широкие их планы, которые неизбежно вытекали из восстания (— а Булавин уже призывал к грабежу украинных городов): высказывал Булавин, и не верили ему, что придут на помощь Запорожцы, Терские казаки, Астраханцы и Белогородская орда — им было довольно и того, что уже было сделано, т. е. устранение Юрия Долгорукого и его отряда) и опасались нашествия царских войск, не решались покидать своих куреней (для грабежа Украинных городов, к чему призывал Булавин). Отважного атамана встречали по станицам с хлебом-солью — устранением Юрия Долгорукого и его отряда были все, разумеется, довольны, — угощали в станичных избах вином и медом, но о деле говорить уклонялись. Лишь атаман Боровского городка прямо высказал Б[улави]ну свои опасения:

— Заключали вы всем государством: что вам делать, если придут войска из Руси, — тогда и сами пропадете и нам пропасть будет.

Булавин на то отвечал так:

— Не бойтесь. Начал я это делать не просто; был я в Астрахани и в Запорожье и на Терках; Астраханцы и Запорожцы и Терчане все мне присягу дали, что им быть ко мне на вспоможенье в товарищи и скоро они к нам будут. А теперь пойдем ли мы по казачьим городкам и будем казаков к себе приворачивать, а которые к нам не пойдут, таких мы, назад вернувшись, будем жечь, а животы грабить; и как городки свои к себе склоним, пойдем Изюмским полком по городам до Рыбного, конями, ружьем и платьем наполнимся, а потом пойдем в Азов и Таганрог, освободим ссыльных и каторжных, которые нам будут верные товарищи, и на весну, собравшись, пойдем на Воронеж и до Москвы».[11]

Но скоро Булавину пришлось убедиться, что начатое им дело уже с первых шагов проиграно. К нему стекались на его призывные грамоты только голые, босые и безоружные «голутвенные» люди — та беспорядочная и бесшабашная толпа, на которую нельзя было с уверенностью положиться, которая слепо шла за вождем при удаче, а при неудаче оставляла его на произвол судьбы, для которой борьба за неприкосновенность старого Поля была делом второстепенным, ибо не было у нее ничего особенно дорогого и заветного, ей хотелось одного — грабить и гулять. Типичными представителями этой голытьбы был Валуйский беглец Ивашка Лоскут, гулявший по Волге, Дону и Каспию еще со Стенькою Разиным и теперь не без хвастовства говоривший о себе: «я — прямой Стенька». Он был стар годами и назывался полковником. Другими видными сподвижниками Булавина в это время были: Филат Никифоров, сын станичного атамана Староайдарской станицы, и Григорий Банников, коротояцкий подъячий.

Не получив предполагаемой помощи от казаков, Булавин не мог осуществить своих планов — пройти по Украинным городам и затем взять Азов и Таганрог. К концу месяца он должен был принять оборонительное положение — против войскового атамана Лукьяна Максимова и собранных им казаков, шедших усмирять «воров и бунтовщиков». Булавин с своим отрядом вышел на речку Айдар и остановился недалеко от Закатной станицы, у леса. К вечеру появился войсковой атаман с казаками и ударил на его отряд. Голытьба Булавина билась отчаянно, и при наступлении ночной темноты казакам войскового атамана пришлось отступить. Отрезав булавинцам дорогу к Закатному, Лукьян Максимов окружил их с трех сторон цепью частых караулов. Булавин с своими сторонниками был в безвыходном положении. Не надеясь силою пробиться через казачьи пикеты и считая свое дело окончательно погибшим, он ночью убежал из лагеря в лес, оставив на произвол судьбы свою голытьбу. За ним бежали наиболее близкие к нему и посвященные в его планы лица. Оставшаяся голытьба, узнав о бегстве своего атамана, подняла шум и тоже бросилась в разные стороны. Часть спаслась, часть попала в руки казаков, приведенных войсковым атаманом. Лукьян Максимов 12 человек из этих попавшихся отправил в Москву, 10 человек повесил и расстрелял и 100 с лишним человек наказал кнутом, отрезав, кроме того, некоторым носы.[12]

II

Булавин ушел в Запорожье. Остановился он сначала в урочище Кленкове, на р. Калмиусе.[13] Сюда же пришли уцелевшие его сторонники с Донца. Голое и безпокойное сборище стало пополняться охотниками из украинских гультяев и запорожцев; всего собралось около Булавина до 9000 человек.[14] Сам он в средине зимы явился в Сечь и стал звать Запорожцев идти с ним в русские города изводить бояр, немцев, прибыльщиков и всяких утеснителей простого люда. Сечь заволновалась и раскололась на две партии. В одной преобладали «молодята», в другой — старики. Первые настаивали на том, чтобы примкнуть к Булавину и идти истреблять арендаторов и панов. Вторые удерживали их, противились всеми силами этому намерению. Против выставлялось два веских довода: зимняя распутица и то, что часть запорожцев, находившаяся в это время в Москве, в случае возмущения Сечи могла погибнуть совершенно напрасно. Булавину приказано было жить в Кодаке.[15]

От Мазепы явился батуринский полковник с этим требованием. Опять в Сечи началось бурное движение и раскол. Старики советовали исполнить требование, но беспокойная часть Сечи усмотрела здесь правонарушение, так как по обычаю в Сечь мог приходить всякий и не подлежал выдаче по чьему-либо требованию. Волнение и раздор дошли до того, что старый кошевой был сброшен и на его место рада выбрала Костю Гордеенку, которого Мазепа называл в своих донесениях царю, «древним вором и бунтовщиком». Булавин не был выдан, несмотря на неоднократное повторение требований о выдаче или, по крайней мере, об изгнании донского бунтаря из Кодака. На сырной неделе Булавин виделся с новым кошевым и куренными атаманами и получил от них клятвенное обещание в том, что запорожцы и донцы «будут радеть друг за друга» и в нужных случаях подавать друг другу «руку помощи».[16] Решено было, что сечь пойдет с Булавиным на великорусские города, когда он призовет белгородскую орду, Горских черкес и калмыков.[17]

Тогда Булавин провозгласил себя военным походным атаманом и, переправившись через Днепр, кликнул клич: «Атаманы молодцы, дорожные охотники, вольные всяких чинов люди, воры и разбойники! Кто похочет с военным походным атаманом Кондратьем Афанасьевичем Булавиным, кто похочет с ним погулять, по чисту полю красно походить, сладко попить да поесть, на добрых конях поездить, то приезжайте в черны вершины Самарския!»[18] Бродячие бездомовные толпы гуляк со всех сторон повалили валом к атаману, обещавшему такие заманчивые блага. По приказанию царя, Мазепа отправил два полка против атамана голытьбы.[19] Булавин не стал биться с высланными войсками и двинулся на Хопер, куда еще зимой звали его казаки.

В это время Лукьян Максимов с старшинами, желая выслужиться перед царем, разъезжал по Донцу и разыскивал беглых для высылки их на Русь. Особенно усердствовал при этом старшина Ефрем Петров не обошлось без ссоры с донецкими казаками. Некоторые станицы даже были разорены отрядом войскового атамана. Такие действия Лукьяна Максимова и старшин возбудили всеобщее негодование казаков и подготовили мятеж. Тут-то и явился Булавин.

В начале апреля[20] он был уже в Пристанной станице (на Хопре) и, посоветовавшись с станичным кругом этой станицы, разослал по всем рекам — по Дону, Донцу, Хопру, Медведице, Бузулуку и по всем запольным речкам письма, призывающие казаков идти к Черкасску, сменить войскового атамана и старшин и затем всем вместе стать за казачьи права и неприкосновенность Старого Поля.[21] В пограничные русские города послана была грамота, в которой подробно говорилось, во имя чего поднял вооруженную руку атаман Булавин и его товарищи: