Остин Райт - Островитяния. Том первый

• Название: Островитяния. Том первый
• Автор: Остин Райт
• Издательство: Терра
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00748-X

Молодой американец Джон Ланг попадает в несуществующую ни на одной карте Островитянию… Автор с удивительным мастерством описывает жизнь героя, полную захватывающих приключений.

---

Стремительные звуки наводнили комнату. За прихотливой мелодией было трудно уследить. Я догадывался, что все в доме хорошо ее знают, и Неттера то и дело расцвечивает ее маленькими музыкальными экспромтами. Ритм, хотя и четкий, варьировался — то на два, то на три такта — и оттого казался непривычным и тревожным.

Все встали и разбились на пары. Айрда предложила мне сначала понаблюдать, а затем уже присоединиться. Танцующие образовали две группы, и Неттера, ни на минуту не переставая играть и не теряя дыхания, заняла свое место среди остальных.

Последовал очередной неожиданный мелодический ход, и все рассмеялись. Темп убыстрился, и танец начался. Он напоминал старинную кадриль, правда, несколько более стремительную и плавную, причем танцоры не касались друг друга до самого конца, когда мужская и женская цепочки остановились, взявшись за руки.

В желтоватом пламени свечей то и дело вспыхивали золотые нити в рыжих волосах, ярко блестели зеленые и карие глаза. На лицах девушек застыла сонная, мечтательная улыбка. Дорн выглядел счастливым. Мелодия перепархивала с места на место, словно тоже танцуя.

Завершающая нота прозвучала низко и глубоко, как фагот, и неожиданно разрешилась быстрой смешливой руладой, сорвавшейся как бы на взвизг. Все снова рассмеялись. Лицо Неттеры, разрумянившееся вначале, опять побледнело, хотя дышала она по-прежнему ровно.

Танец повторился, и теперь меня тоже пригласили. Моей партнершей была Эттера, и с ее помощью я кое-как протанцевал до конца. К третьему разу я уже двигался более свободно и ловко, но Исла Хис и Айрда устали, а продолжать без них было уже нельзя.

Тем не менее Неттера продолжала играть. Пятеро девушек сняли жакеты и принялись танцевать нечто вроде бурного негритянского танца; юбки их взвивались и мягко опадали, как длинные хвосты японских золотых рыбок. То, что при этом юбки поднимались довольно высоко, смущало танцующих не больше, чем показавшийся из-под юбки кончик туфельки смутил бы их американских сверстниц. Я невольно задумался над тем, как отнеслись бы к подобным танцам у меня дома.

Потом три старшие сестры в паре с Эком, Аттом и Дорном станцевали более спокойный танец со сложными, замысловатыми фигурами. Неттера, полузакрыв глаза, вся уйдя в музыку, играла медленную красивую мелодию.

В этом танце я не участвовал, но непривычные ритмы, музыкальность Неттеры и трепетность ее исполнения разбередили во мне желание танцевать, и я с трудом мог усидеть на месте; поэтому, когда музыка смолкла и я оказался в окружении разгоряченных лиц и блестящих глаз, в которых читалось схожее с моим настроение, я поинтересовался, знакомы ли присутствующим так хорошо известные у меня на родине полька и вальс. И, получив отрицательный ответ, взялся показать, слегка напевая, «Голубой Дунай». Неттера ухватила ритм и, используя обрывки знакомых мелодий, сымпровизировала вальс на свой лад. Остальные девушки повторяли за мной. И в самом деле, вальсовые па встречались в их национальных танцах. Скоро уже несколько человек кружились по комнате, упражняясь поодиночке.

Я спросил, не хочет ли кто-нибудь составить мне пару. Дорн и Некка, которых, казалось, это не очень заинтересовало, отошли и присели на скамью, но Эттера и Наттана стояли наготове. После некоторого колебания Эттера вызвалась первой, и я встал с ней в позицию, как это учат делать в танцклассах. Поначалу моя партнерша держалась скованно, однако прирожденное чувство ритма не давало ей сбиваться. И все же попытку нельзя было считать успешной. Единственной, с кем мне действительно хотелось танцевать, была Наттана, но когда Эттера сказала, что с нее пока хватит, своей очереди уже ждала Неттера. Она передала инструмент Айрде, которая довольно быстро подобрала вполне правильную мелодию. Предложение Неттеры тронуло меня, и я подумал, что это отчасти была попытка загладить вчерашнее. Положив одну руку ей на талию и едва-едва касаясь ее, другой я осторожно, ласково взял ее руку. Движения Неттеры были легче перышка, и, двигаясь идеально слаженно, девушка прошла со мной с полдюжины шагов.

— Нет! — сказала она вдруг, задыхаясь и выскальзывая из моих рук. — Не могу! Попробуйте с Наттаной, а я подыграю.

Долгожданный момент настал. Я подошел к Наттане. Она не могла отважиться и сидела, чуть опустив голову. Глаза горели зеленым блеском на пунцовом от румянца лице.

— Не хотите ли попробовать? — спросил я. Между тем Неттера уже играла какую-то странно волнующую вальсовую мелодию.

Наттана серьезно кивнула. Как и у Эттеры, движения ее сначала были скованны, но на сей раз я твердо решил показать всем, что такое настоящий вальс. Я крепко обнял Наттану за талию и, отбивая ритм, сказал, с какой ноги начинать. Неожиданно тело ее стало покорным, послушным в моих руках. Первые движения вышли у нас неловко, мы едва не наступали друг другу на ноги, но под конец это был уже настоящий вальс, и я забыл обо всем, чувствуя себя счастливым.

Казалось, время слилось с пространством…

— Пожалуйста, остановимся! — шепнула Наттана, и я неохотно отпустил ее. Неттера продолжала играть. Сейчас я готов был танцевать ночь напролет. Кто-то открыл окно, и в комнату ворвался свежий влажный воздух. И еще зеленее стали глаза девушек, ярче — синева их платьев, огненный блеск их волос.

Айрда взяла инструмент у Неттеры, которая сидела, глядя вверх широко раскрытыми глазами, и сказала, что раз мы завтра собрались на пикник, то надо еще приготовиться…

Все девушки сразу притихли, и вид у них стал сонный, как у детей перед тем, как ложиться спать. Пожелав доброй ночи, они вышли.

Оказавшись в своей комнате, я почувствовал, что спать вовсе не хочется, и был рад, когда вошел Дорн.

Разговор зашел о завтрашнем пикнике, о нашем дальнейшем путешествии. Потом Дорн спросил, хорошо ли мне у Хисов.

— Пока лучшего и желать нельзя.

— Несмотря на Неттеру?

— Дело прошлое. Наттана за нее извинилась.

— Тебе нравится Наттана?

— Да, нравится.

— Я не слишком хорошо ее знаю. — В голосе Дорна послышались предостерегающие нотки.

— Она держится вполне свободно.

— Ты можешь гордиться. — Дорн рассмеялся.

— Чем же?

— Тем, что уговорил их танцевать вальс.

— И что в этом такого?

— Не волнуйся, все в порядке. Они сами разобрались. Только они не привыкли, что во время танцев нужно обниматься.

Я почувствовал некоторую неловкость.

— Для них это значит — обниматься, — продолжал Дорн. — Конечно, они тоже люди, и кроме того, женщины. Возможно, им это даже понравилось. Думаю, они поняли, что ты не воспринимал танец как объятия.

— Я вел себя неприлично?

Меня бросило в жар.

— Ты был на высоте, какое же тут может быть неприличие? Все в порядке.

— Это намек?

— В некотором роде. Мне кажется, что чувственное в нас развито больше, чем у американцев и европейцев. Наверное, мы проще и ближе к животным и никогда не останавливаемся на полпути.

Слова Дорна заставили меня всерьез задуматься. Теперь я с еще большим удовольствием вспоминал о том, как танцевал с Наттаной, погружался в смутные, полувлюбленные мечты и в то же время поневоле испытывал острое внутреннее беспокойство.

Хисы были знатоками погодных примет. Ослепительные лучи солнца разбудили меня. Вчерашний «конфуз» в такое утро казался просто смешным.

В обращенное на запад окно моей комнаты было видно небо, по которому тянулись пышные облака с белыми верхушками, плоские и темные снизу, а под ними на многие мили расстилались бурые и зеленые поля и пастбища в ярких пятнах солнечного света.

Почти сразу под окном начинался огород, свежо зеленевший после дождя, с блестящими между грядок лужами. Залетевший со двора ветер был теплым и влажно пах землей. Снизу, где, возможно, находилась кухня, донесся негромкий стук и молодые женские голоса.

Перегнувшись через подоконник, я глянул вниз.

— Сходите кто-нибудь, разбудите Ланга, — произнес чей-то голос.

— Пусть еще поспит, — отозвался другой.

Раздался смех.

Когда в мою дверь постучали, я был уже почти одет.

К десяти часам все собрались. У коновязи за дверью ждали семь лошадей. Девушки упаковывали притороченные сзади к седлам мешки. Головы у всех были непокрыты, волосы собраны кверху и перевязаны зелеными и черными лентами.

Всего ехало семеро: четверо старших сестер, Хис Пат, Дорн и я. Больше полумили дорога шла пастбищами. Доехав до каменных ворот, мы свернули направо, на дорогу, ведущую к перевалу Темплин, от которого был примерно день езды до центральных провинций. Внизу, в долине, Хис, скрытый тенью облаков, напоминал средневековую крепость в миниатюре. Повсюду вокруг лежали бескрайние пастбища, и только изредка виднелись кое-где небольшие рощицы и смутно различимые вдали дома.