Остин Райт - Островитяния. Том первый

• Название: Островитяния. Том первый
• Автор: Остин Райт
• Издательство: Терра
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00748-X

Молодой американец Джон Ланг попадает в несуществующую ни на одной карте Островитянию… Автор с удивительным мастерством описывает жизнь героя, полную захватывающих приключений.

---

Лицо ее светилось при воспоминании обо всех этих местах и людях. Поистине, каким удовольствием было путешествовать по такой красивой, многоликой и объединенной родственными узами стране. Спасибо Дорнам, что приобщили меня к подобным путешествиям.

— А кто навещает ваш остров?

Она упомянула своих двоюродных братьев, Дорну с острова Тэн, Дрелину, молодую жену Дорна из Грейза, двух дочерей Белтона, верховного судьи, Сому, которая приезжала, пока не вышла замуж и не уехала в Св. Антоний, и Стеллину, дочь лорда Камии. Все они, кроме Дрелины, были ее возраста. Так, значит, единственным молодым человеком, приезжавшим на остров, был Тор?

Я спросил, часто ли им случалось приглашать в гости надолго какую-нибудь семью. Пожалуй, нет, разве что — Моров. Гости приезжали нечасто, по одному, реже по двое, и единственным местом, где сразу встречалось много друзей, было собрание Совета в Городе.

— А вам приходится встречаться с молодыми людьми, вашими ровесниками?

— Да, в других домах и в Городе, а кое-кто приезжал и к нам.

Мне было интересно, кто они, но я не хотел спрашивать сам. Однако Дорна, словно угадав мои мысли, продолжала:

— Раз или два в год приезжает молодой Стеллин. Сомс, брат Сомса из Св. Антония, бывает проездом, но тоже не чаще Стеллина. Потом Гранери, брат судьи. Мужчины из усадеб на болотах, случается, заезжают на несколько дней. Конечно, бывает и Ронан. Иногда, если приезжает мужчина, я чувствую, что это, чтобы повидать меня, но они уезжают и не возвращаются. Как-то приезжал даже молодой Мора!

Дорна рассмеялась и взглянула на меня, словно желая сказать: ну что, теперь вы довольны? Все эти мужчины, конечно, мечтали о том же, что и я, но им было гораздо легче добиться своей цели, чем мне, иностранцу, которого постоянно предостерегали и ставили на место. Мысли о предполагаемых соперниках, мягко говоря, были неутешительны. Но откровенность Дорны порадовала меня.

— Ближе всех мне Стеллин, — продолжала она. — Пожалуй, он самый мужественный и красивый. А его сестра уж точно моя лучшая подруга. Надеюсь, вы скоро познакомитесь. Может быть, встретитесь у нас.

— А она опасная, Дорна?

— Не опаснее, чем вы думаете, Джонланг, и не опаснее, чем мы все!

Она была права, и ее слова задели меня.

— Вы, наверное, все думаете про то, что я посоветовала вам не жениться на островитянке, и теперь не понимаете, почему я хочу, чтобы вы встретились с такой красавицей. Вы ведь поэтому спросили: она опасная?

Честно говоря, у меня не было такой мысли.

— Не знаю, Дорна.

Она довольно долго молчала.

— И все же я думаю, для вас будет лучше, если вы не женитесь на какой-нибудь из наших девушек.

— Вы не оставляете мне никаких надежд?

— Ах нет!

— Тогда в чем же разница — влюбиться здесь или в Америке?

— Очень большая разница, Джонланг! — Она сжала руки так, что побелели костяшки пальцев, и я понял, что это больная тема для нее.

— Вы говорите, что я буду счастлив, если сердце мое останется свободным. Интересно, а можно быть счастливым без всяких «если»?

— Конечно, это лучше всего.

— Что такое счастье, Дорна?

— Это значит жить в полном согласии с собой и чтобы каждое мгновение твоей жизни было безмятежным и увлекательным. Жить спокойно и наслаждаться ветром и морем, землей и небом, не зная забот и печалей, — вот чего бы мне хотелось!

Восторженные и пустые слова Дорны окончательно привели меня в уныние.

— Так можно быть счастливым только одному.

— Ах нет! — мгновенно откликнулась она, и голос ее звучал искренне. — Я хочу, чтобы у меня были друзья — мужчины и женщины.

— Просто друзья?

Дорна посмотрела на меня.

— Возможно, когда-нибудь мне и захочется большего; тогда — прощай, счастье. Я была неравнодушна к некоторым мужчинам, Джонланг, они нравились мне, и это причиняло мне боль. Но пока я не готова выйти замуж, не готова быть женой и иметь детей.

Ее откровенность зародила во мне ужасное подозрение.

— Конечно, Дорна, вам и не следует выходить замуж, пока вы к этому не готовы! — сказал я.

Дорна еле заметно кивнула. Потом подняла на меня глаза.

— Не знаю.

— Так, значит, вы свободны выйти замуж, когда хотите и за кого хотите?

— Вам так кажется? — спросила она, словно желая услышать подтверждение.

— Вы из такой великой семьи, Дорна. И я думаю, вы можете не подчиняться законам, по которым живут простые люди.

— Дело не только в семье, — задумчиво ответила девушка. — Пока все очень неопределенно, но боюсь, я буду вынуждена — нет, не каким-то человеком, а обстоятельствами и самою собой…

У меня перехватило горло от любви и жалости; подождав, пока волнение уляжется, я сказал:

— Я понимаю, почему вам так хочется счастья и покоя, Дорна.

Глаза ее расширились, и она приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но, так и не вымолвив ни слова, потупилась. Через минуту она сказала спокойно и ровно:

— Спасибо, Джонланг. Может быть, мне и придется когда-нибудь столкнуться с такой проблемой, но не сейчас. Я совершенно свободна. Но я знаю, что вопрос этот рано или поздно должен быть решен, а пока он не решен, я хочу оставаться свободной и счастливой.

— Вы говорите о чем-то определенном?

— Не более, чем я уже сказала; что-то должно произойти и разрешиться — так или иначе.

Неужели она намекала, что помолвлена? Или снова хотела меня предостеречь? Я чувствовал себя беспомощным, бесправным; со стороны Дорны это было жестоко. Бездна разверзлась передо мной, и меня так и тянуло броситься в нее, сказать Дорне, что я люблю ее, и предложить ей руку и сердце. Но мог ли я поступить столь опрометчиво, и насколько тактично это было бы после ее слов?

Я заговорил, стараясь намекнуть, но так и не решившись открыто высказать свои мысли.

— Вы сказали, Дорна, что я не должен и думать о том, чтобы жениться на вас. Так, значит, вот в чем причина?

— А разве этого не достаточно? — важно произнесла она, и по ее голосу я понял, что это не единственная причина. Здесь крылось еще и иное — то, надрывающее мне сердце, терзающее меня, неуловимое, о чем так серьезно, хотя ничего не объясняя до конца, говорили Дорн и Наттана.

— Это не может остановить мужчину, Дорна. Ведь вы сами говорите, что свободны.

Она привстала, с опущенной головой, сплетая и расплетая пальцы.

— Возможно, вы и правы, — сказала она наконец, — но вы способны еще больше усложнить мое положение. А мои слова о том, чтобы вы воздерживались от некоторых желаний, скорее относятся к вам, чем ко мне.

— То есть у меня нет никаких надежд?

— Джонланг! — Голос Дорны задрожал. — Неужели я сказала бы вам, что у вас нет надежд, даже если бы была совершенно в этом уверена? Мне хотелось бы дать вам определенный ответ, но я не хочу лгать. Вы такой же мужчина, как и остальные, но есть причины, причины…

— Разве вы не видите, Дорна, как мне тяжело? По-вашему, со мной что-то не так, но вы не хотите сказать, что именно.

— Да нет же! — воскликнула Дорна, и глаза ее сверкнули. — Но есть нечто, стоящее между нами. И не настаивайте, я все равно не скажу, что. Я и сама точно не знаю. Мы только будем без конца спорить, обижать друг друга, но это ни к чему не приведет. Но это есть, Джонланг. А может быть, мне кажется. Я не знаю.

Она встала и пошла к двери, но остановилась у порога и обернулась ко мне.

— Отчасти я понимаю, что вас мучит. Поверьте, это так. Теперь мы друзья. Но я не хочу быть вашей женой и думаю, вряд ли когда-нибудь захочу, да и вы, по-моему, на самом деле не хотите жениться на мне и сами точно не знаете, чего хотите. Я желала бы, чтобы вы были счастливы у нас, и очень ясно вижу, какие опасности вам угрожают. Ах, мой друг, оставьте мысль жениться на островитянке и не давайте им повода увлекаться вами, если не хотите принести кому-нибудь несчастье.

— Значит, Дорна, вы чувствуете…

— Да…

— И не можете сказать?

— Какая разница, даже если я не могу подобрать слов? Мое чувство все равно существует!

— Любое чувство можно объяснить и выразить словами.

Дорна была озадачена и несколько мгновений удивленно вглядывалась в мое лицо.

— Не понимаю, — сказала она. — Если я что-то действительно чувствую, то неужели, по-вашему, если я не могу выразить это словами… Не может быть, чтобы вы так думали! Уметь найти слова и уметь чувствовать — не одно и то же.

— И все-таки чувство существует?

— Да. — Она отвернулась, мучительно вздернув брови.

Что тут можно было сказать? Эмоции должны были улечься сами собой.

— Не обращайте внимания, Дорна.

Девушка резко повернулась ко мне:

— Зачем нам обоим и дальше мучиться, Джонланг? Я совершенно ясно сказала, какие чувства к вам испытываю. Мы еще недостаточно знаем друг друга. Да к тому же и взгляды у нас разные. В одном я уверена: вам надо оставить мысль жениться на мне. Думайте обо мне как о друге.