Роберт Грейвз - Белая Богиня

• Название: Белая Богиня
• Автор: Роберт Грейвз
• Издательство: АСТ : У-Фактория
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-94799-484-4

Книга Роберта Грейвса — поэта, романиста, фольклориста, переводчика, автора исторических романов и монографий по мифологии — представляет собой исследование древних религий и мифов, пропущенное через богатую поэтическую фантазию. Специалисты могут не соглашаться с методами и выводами Грейвса, но нельзя не поддаться очарованию его удивительного произведения, воссоздающего некий единый образ богини-матери, лежащий в основе всех мифологий.

---

Запрещение во Второзаконии объясняет велеречивый и явно поддельный миф об Исаве, Иакове, Ревекке и благословении Исаака, который приведен в Бытии (27), чтобы оправдать узурпацию Иаковым племенем жреческих и царских прерогатив идомеян. Религиозный обряд, иконотропически[136] представленный в этом мифе, скорее всего — церемония поедания козленка в честь Азазела. Два священнослужителя в одеждах из козьих шкур и руководящая ими священнослужительница (Ревекка) показаны возле котла. Один священнослужитель (Исав) держит лук и колчан, другой (Иаков) посвящается в мистерии старым лидером братства (Исааком), который шепчет тайную формулу ему на ухо, благословляет его и дает ему (вряд ли получает от него) кусок козленка. Церемония, возможно, включала ложное убийство и воскрешение посвящаемого, и это объяснило бы то место в конце главы, где Исав не на шутку преследует Иакова, Ревекка руководит действием, а оргиастические «дочери Хета» в критских одеждах стоят рядом. Два козленка, по-видимому, ошибка, скорее один и тот же козленок показан дважды, сначала — когда его берут у матери, потом — когда опускают в котел с молоком.

Нонн, писатель-орфик, объясняет поворот на Крите от культа козла к культу быка тем, что Загрей, или Дионис, был рогатым ребенком, на день занявшим трон Зевса. Титаны разорвали его на куски и съели после того, как он прошел через ряд метаморфоз, побывав Зевсом в козьей шкуре, посылающим дождь Кроном, вдохновенным юношей, львом, конем, рогатым змеем, тигром, быком. Титаны съели его, когда он стал быком. Персидский Митра также был съеден в образе быка.

Похоже, в Ирландии существовал культ козла до прихода данайцев и милетов. ибо в «Книге Бурой Коровы» «козлоголовые» — это демоны, ассоциируемые с leprechauns пигмееями, фоморами, африканскими аборигенами[137]. Однако ко времени ульстерского героя Кухулина, который, по легенде, умер во втором веке нашей эры, культ королевского быка был уже установлен. Судьба Кухулина была связана с коричневым бычком, сыном знаменитого Коричневого Быка королевы Медб. Морриган, богиня судьбы, впервые встретив Кухулина, предостерегла его, что он будет жить только пока бычок считается теленком. Центральная история в саге о Кухулине — «Битва быков» — повествует о войне, которую вели армии Медб и ее мужа, короля Айлиля, и которая началась из-за случайной ссоры из-за двух быков. В конце Коричневый Бык, другая ипостась Кухулина, убивает соперника — Белорогого Быка, который, считая себя слишком благородным, чтобы служить женщине, покинул стадо Медб ради стада Айлиля. Потом Коричневый Бык сходит с ума от гордыни, бросается на скалу и выбивает себе мозги. Ему наследует его сын, и Кухулин умирает.

Довольно рано культ быка появился в Уэльсе. В поэтическом диалоге валлийцев в «Черной книге Кармартена» Гвитно Гаранхир, отец Элфина, так описывает героя Гвина: «Бык драчливый, мгновенно раскидывающий воинскую рать». «Бык драчливый», по-видимому, и здесь, и в более поздних поэмах скорее священный титул, нежели хвалебная метафора, также, как «ястреб» или «орел».

В «Битве быков» есть пример замысловатого языка мифа: Коричневый Бык и Белорогий Бык на самом деле — пастухи королевских свиней, умевшие перевоплощаться. Пожалуй, в древние времена свинопасы были совсем не теми, кем стали в притче о блудном сыне. Быть свинопасом когда-то давно означало быть священнослужителем богини смерти, чьим сакральным животным являлась свинья[138]. «Битва быков» включена в «Дела Великой Академии Бардов» — сатиру седьмого столетия на жадность и невежество правящей касты бардов, очевидно, сочиненную каким-нибудь членом пророчествующего братства, изгнанного с принятием христианства. Ведущий персонаж здесь Марван, свинопас Гуойре, короля Коннаугга. Его скорее всего можно отождествить с Морвраном (черный ворон), сыном Белой Богини-свиньи Керридвен, который появляется как Авагти в валлийской сатире «Сказание о Талиесине». Из мести за гибель волшебного белого вепря, одновременно лекаря, музыканта и гонца, которого Гуойре по настоянию главных бардов зарезал, Марван вызывает их на соревнование в мудрости и вынуждает позорно молчать. Сеанхан Торпест, президент Академии, обращается к нему как к «Главному прорицателю неба и земли». В «Сказании о Бранвен» есть намек на то, что свинопасы Матолуха, короля Ирландии, были колдунами и умели провидеть будущее. О том же, но более явно, говорится в Триаде 56, где колдун Кол ап Кохлфревр, один из «Трех могущественных свинопасов на острове Британия», представлен как человек, познакомивший британцев с пшеницей и ячменем. Однако это не совсем так. Имя белой свиньи, о которой он заботился в Дахлуре в Корнуолле и которая путешествовала по Уэльсу с подарками в виде пшеницы, пчел и собственных поросят, было Хен Вен (белая старуха). Майс Гвенит (пшеничное поле) в Гвенте она одарила тремя пшеничными зернышками и тремя пчелами. Конечно же, это была богиня Керридвен в обличье животного. (Эта история рассказывается в трех сериях Триад, напечатанных в «Myvyrian Archaiology».)

Нехорошая сторона ее натуры проявилась в подарке жителям Арвона. Свирепый котенок вырос и стал одним из Трех Бедствий Англси, Кошкой Палуг. Керридвен, следовательно, — богиня-кошка так же, как богиня-свинья. Это объединяет ее с кошкой-как-духом-зерна, упомянутой сэром Джеймсом Фрэзером, которая до сих пор присутствует на праздниках урожая в Северной и Северо-Восточной Германии, а также во многих районах Франции, и с чудовищем Шапалу из французской легенды об Артуре.

В Ирландии тоже существует культ кошки. «Изящная Черная Кошка, лежащая в кресле из старинного серебра», имела пещеру-cвятилище в Коннаугте в Клог-маг-риг-кэт (теперь Клаф) до прибытия святого Патрика. Эта кошка очень бранилась, когда отвечала людям, которые пытались ее обмануть, и, по-видимому, она тождественна египетской богине-кошке Пашт. Египетские кошки были грациозными, черными, длинноногими и с маленькими головками. Еще одно ирландское святилище кошки — Ноут, захоронение в графстве Мет того же времени, что и Новая Мыза. В «Делах Великой Академии Бардов» говорится, что внутренняя комната этого захоронения служила жильем для короля-кота Ирусана, который был не меньше быка и однажды унес на своей спине Сеанхана Торпеста, верховного мудреца-поэта Ирландии, в отместку за сатиру. Гигин в своей «Поэтической астрономии» отождествляет Пашт с Белой Богиней, отмечая, что когда Тифон неожиданно появился в Греции (неизвестно, имел Гигин в виду нашествие или вулканическое извержение, подобное тому, что разрушило большую часть острова Фера), боги бежали, преобразившись кто в кого: «Меркурий — в ибиса, Аполлон — в ворона, фракийскую птицу, Диана — в кошку».

Старая белая свинья подарила жителям Хривгивертуха маленького волка, который тоже весьма прославился. Волк-как-дух-зерна до сих пор известен примерно в тех же районах, что и кошка-как-дух-зерна, а на острове Рюген женщина, которая связывает последний сноп, называется Волчицей и должна укусить хозяйку дома и экономку, успокаивающую ее большим куском мяса. Итак, Керридвен была также богиней-волчицей, подобно Артемиде. Похоже, она появилась в Британии между 2500–2000 годами до нашей эры из Северной Африки вместе с длинноголовыми земледельцами нового каменного века.

Почему кошка, свинья и волчица считались в первую очередь посвященными богине луны — нетрудно понять. Волки воют на луну и едят трупы, их глаза светятся в ночи, и их часто можно встретить на лесистых склонах гор. У кошек глаза тоже светятся в темноте, они питаются мышами (символ чумы), открыто совокупляются и бесшумно передвигаются, они плодовиты, но пожирают свое потомство, и цвет шерсти у них самый разный, как у луны, от белого до рыжего и черного. Свиньи тоже бывают белыми, рыжими и черными, тоже едят трупное мясо, тоже плодовиты и тоже поедают свое потомство, и клыки у них в виде полумесяца.

Глава тринадцатая. Паламед и журавли

Что меня больше всего интересует в изучении этого предмета, так это постоянно проявляющаяся непохожесть поэтического и прозаического мышлений. Прозаический метод был введен греками классической эпохи как страховка против мифографической фантазии, способной утопить все разумное. Теперь он стал единственным законным способом передачи полезной информации. И в Англии, как во многих торговых странах, господствует мнение, что «музыка» и старомодный ритм — две особенности поэзии, которые отличают ее от прозы, и что каждое стихотворение имеет или должно иметь прозаический эквивалент. В результате поэтические способности атрофированы у образованного человека, который сам не развивал их, в точности как способность понимать живопись атрофирована у арабов-бедуинов. (Т. Э. Лоуренс один раз показал цветной портрет арабского шейха его людям. Они передавали портрет из рук в руки, однако никто ничего не мог сообразить, и лишь один сказал, что узнает рог бизона, показывая на ногу шейха.) Неумение думать поэтически — разлагать речь на оригинальные образы и ритмы и вновь комбинировать их одновременно на нескольких уровнях мысли в нечто многозначное — приводит к неспособности ясно думать в прозе. В прозе каждый человек в каждый момент думает на одном каком-нибудь уровне, и никакая комбинация слов не должна нести в себе больше одного значения. Тем не менее, образы, живущие в словах, должны соотноситься, если текст предполагает быть единым. Это простое правило забыто, и то, что сегодня называется прозой, является обыкновенным механическим соединением неких стереотипов вне зависимости от образов, заключенных в словах. Механический стиль, который родился в бухгалтерии, теперь проник в университеты, и наиболее зомбивидные варианты появляются в работах известных ученых и богословов.