Дорис Дёрри - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Дорис Дёрри
• Жанр: Современная проза

---

Я смотрела на складочки вокруг ее глаз, сухую кожу на щеках, увядающую шею. Мне говорили, что с наступлением критического возраста женщина начинает высыхать, внешне и внутренне, как слива.

- Но потом, - продолжала она, - когда наступают будни, когда любовь уже не так легка, потому что жизнь тяжела, когда одного очарования недостаточно, вот тогда он становится беспощадным.

- Что вы имеете в виду? - спросила я, стараясь насколько возможно оставаться безразличной.

- Это ты сама увидишь, - ответила она и пошла к выходу.

Ее зад в узком белом трикотажном платье раскачивался, как колокол, из стороны в сторону. <Целлюлит, - подумала я, - ничего не поделаешь, двое детей>.

Официантка, загорелая девица в очень узких шортах, подошла к моему столу, достала блокнот и спросила:

- У твоей матери был обычный кофе или капучино?

Женатый мужчина продолжал оставаться очаровательным достаточно долго, казалось, он любит меня сильнее, чем я его, он не желал оставаться без моего общества ни секунды. Мне это льстило, я перестала ходить в институт и валялась в кровати, так как больше делать было нечего.

Возвратившись после работы, он уже в дверях срывал с себя одежду и забирался ко мне под одеяло. Меня он называл <сахарный горошек>, <шницелек>, <моя маленькая клецка> - словом, мы обрели рай на земле.

Спустя два месяца он привел своих детей. Они сидели на краешке кровати, обняв своих зверушек, с которыми обычно спали.

- Я буду их приводить на каждые вторые выходные, - сообщил женатый мужчина, - и на половину всех каникул.

Под мышкой он держал спальный мешок.

- Это для тебя, - сказал он, - когда они здесь, ты будешь спать в передней.

Когда я обиделась, он сказал:

- Право первенства в моей постели принадлежит детям.

Когда я заплакала, он сказал:

- Ты же взрослая, перестань.

Когда я спросила, любит ли он еще меня, он сказал:

- Иначе бы тебя здесь не было.

Его друг-итальянец каждый раз качал головой, когда ему приходилось в передней переступать через меня, чтобы попасть в ванную.

- Почему ты позволяешь так с собой поступать? - спросил он.

- Потому что я его люблю.

- Мадонна! - воскликнул он, воздев руки. - Ведь он, это дерьмо, женатый мужчина.

- Моя мама говорит, что ты украла нашего папу, - заявила девочка.

- Мы тебя ненавидим, - добавил мальчик.

Я позвонила своей лучшей подруге, которую по-прежнему называла лучшей подругой, хоть мы и не виделись уже четыре года.

Она услышала голоса детей и спросила:

- И что из тебя получилось? Мама?

- Нет, - ответила я и ногой дотронулась до висящего надо мной голубого крыла, - я всего лишь влюбилась в мужчину, у которого есть дети, это все.

- Разведенный? - поинтересовалась подруга.

- Еще нет, - сказала я.

- А что ты вообще делаешь? - спросила она.

- Ничего, - ответила я, - просто влюблена - разве этого не достаточно?

- Не знаю, - сказала она, - на этот счет у меня есть сомнения. А я замужем, уже два года, в июле жду ребенка.

- От души поздравляю, - сказала я.

- Спасибо, - сказала она, - большое спасибо. Иногда у меня возникает желание выпрыгнуть из окна. Я боюсь.

- Чего?

- Я представляю, как мы сидим в автомобиле, - сказала она, - ребенок на заднем сиденье, мы молча едем по прекрасной местности, и все ненавидят друг друга.

- Вот посмотришь, - заверила я ее, - все будет здорово.

Его жена утверждала, что я дурно влияю на детей и потому она не желает моего присутствия, когда дети навещают своего отца.

- Ты хочешь, чтобы я уходила? - спросила я его, а он пожал плечами и спросил у детей:

- Вы хотите, чтобы она уходила?

Девочка кивнула, мальчик отрицательно покачал головой, соответственно мне нравился мальчик и я ненавидела девочку. И понимала, как это по-детски.

Однажды утром я проснулась в слезах, они неудержимо струились из моих глаз, а я при этом ничего не чувствовала, просто не могла их остановить.

- Извини, - сказала я, - сама не знаю, что со мной.

Женатый мужчина озабоченно покачал головой, через несколько дней он дал мне адрес врача.

Врач, любезный пожилой человек, спросил, какие у меня недомогания.

- Никаких, - ответила я, - просто я не могу перестать плакать.

Он прописал мне таблетки, на упаковке я прочитала: <...также при послеродовой депрессии и депрессивных состояниях в период климакса>.

Таблетки вызывали у меня сонливость, но слез не остановили. Когда я по утрам открывала глаза, слезы тут же начинали литься, как из водопроводного крана. Мои веки распухли, на верхней губе появилось раздражение, он перестал меня целовать.

- Твой голос звучит так странно, - заметила моя мать.

- Это аллергический насморк, - ответила я.

- Глупости, - отрезала мать, - я же слышу, у тебя что-то не так.

- Что, по-твоему, у меня не так?

- Этого я не могу сказать, ты сама должна выяснить, - сказала мать.

Я повесила трубку.

Психотерапевтом оказалась хорошенькая молодая женщина с длинными белокурыми волосами и ртом, накрашенным вишнево-красной помадой.

- Опишите мне картину того, что вы чувствуете, - попросила она.

Я увидела женщину под водой, очень глубоко, у темного, илистого дна. Из ее рта поднимались пузырьки воздуха. Над ней, на самой поверхности, там, где солнце отражалось в воде золотыми дрожащими зигзагами, плавал мужчина и двое детей. Они смотрели вниз, на женщину, и смеялись.

- Хм, - сказала психотерапевт и скривила вишнево-красный рот, - а вам не приходило в голову оставить этого мужчину?

Я встала и ушла. На лестнице она крикнула мне вслед, что очень сожалеет, если сказала что-то неуместное, я - только вторая ее пациентка.

- Ты меня любишь? - спрашивала я его посреди ночи, ранним утром, после полудня.

- Иначе бы тебя здесь не было, - отвечал он.

- Иначе бы меня здесь не было, иначе бы меня здесь не было.

- Почему бы тебе не поискать какую-нибудь работу? - предложил он.

Я стала искать работу и нашла в конце концов место в булочной. Я перестала плакать и принялась есть. Круассаны, бриоши, багеты, американские булки, пышки, булочки с мюсли, <душечки> - тонкие длинные булочки, посыпанные тмином и солью. Больше всего мне нравились <душечки>.

Он уехал с детьми на каникулы, мальчик прислал мне открытку, на которой нарисовал вверху справа солнце и внизу траву. Девочка тоже подписалась каракулями, от женатого мужчины - ни слова.

Лето стояло жаркое, спрос на пирожные и хлеб был невелик. Долгими часами я оставалась в булочной одна.

Как-то раз в виде эксперимента я легла в постель с итальянцем антикваром, но посреди объятий снова заплакала.

Они вернулись с отдыха раньше, чем планировалось, - мальчик плохо себя почувствовал. Каждое утро его тошнило, и он жаловался на головокружение.

- Ребенок совершенно здоров, - заверил женатый мужчина по телефону свою жену, - просто он плохо переносит разлуку с тобой, это все.

- Старая корова, - сказал он, положив трубку, - всегда и во всем виноват один я. - Потом он обнял меня, от него пахло морем и пляжем. Выглядел он прекрасно, сильно загорел и постройнел, я же стояла рядом с ним белая, как пшеничный хлеб, и растолстевшая от <душечек>, поедаемых целыми днями.

Мальчик был рад встрече со мной. Он просунул свою маленькую пухлую теплую ладошку в мою руку, в самый последний раз. И подарил мне рисунок. Вверху справа - солнце, внизу - трава, посередине семья - муж, жена, двое детей. Все с черными точками в головах.

- Что это за черные точки? - спросила я его.

- У них кружится голова, - пояснил он.

Я повесила рисунок над кроватью, рядом с крылом, мальчик за мной наблюдал.

- Если человек умер, он уже может летать?

- Конечно, - ответила я. - Ему тогда больше нечего делать.

В день, на который у женатого мужчины был назначен развод, у мальчика в голове обнаружили опухоль размером с куриное яйцо.

Развод перенесли, он вернулся домой, оставаясь по-прежнему женатым мужчиной, в его руке был пакет с рентгеновскими снимками.

Я не могла поверить, что маленькое серое облачко на снимках было мозгом мальчика, что из этой расплывчатой туманности исходили его четкие вопросы и убежденность, что солнце расположено в правом верхнем углу, а трава внизу в виде толстой зеленой полосы.

Его отвезли в больницу в другой город, но надежды было мало. Родители поехали с ним - женатый мужчина и замужняя женщина. Они не знали, куда пристроить свою маленькую дочку, и потому оставили ее со мной.

Мы мало разговаривали. Я готовила для нее еду, чистила ей зубы и разрешала сколько угодно смотреть телевизор. Она принесла с собой три куклы Барби, которых попеременно одевала и раздевала.

По ночам мы обе плохо спали. Она металась в кровати возле меня и зарывалась головой в подушку. А мне было страшно, будто кто-то надел на меня мешок. Я очень хотела дать какой-нибудь обет, но не знала, что предложить Богу.