Мэйв Хэрэн - От любви не убежишь

• Название: От любви не убежишь
• Автор: Мэйв Хэрэн
• Издательство: Мой Мир ГмбХ & Ко. КГ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 3-938209-08-9

Еще недавно жизнь Стивена и Тесс казалась безоблачной: дружная семья, у обоих супругов — успешная карьера. Но Стивен мечтает стать художником и ради этого готов пожертвовать финансовым благополучием. Но такие перемены не устраивают практичную Тесс…

В очередном романе известной писательницы Мэйв Хэрэн вы прочтете еще об одной головокружительной истории любви.

---

В день торжества, несмотря на умелый надзор Стеллы, наступила полная неразбериха. К полудню установили тридцать круглых столиков в зале. Обычно Джулиус использовал этот зал под свою мастерскую, сквозь высокие окна лился превосходный северный свет. Каждый столик, рассчитанный на десять персон, был накрыт толстым покрывалом. Сверху постелили большие льняные ирландские скатерти, а потом еще и круглые розовые скатерти поменьше, стол сервировали белым тонкостенным фарфором, хрустальными бокалами и хрустящими большими салфетками.

В центре каждого столика оставили места для цветочных композиций, приготовленных Стеллой и Элли. Стелла терпеть не могла профессиональных флористов, которые любое торжество превращали в обед в модном клубе.

Наконец столики были накрыты и подвергнуты тщательному осмотру.

— Это, — пробормотала Стелла, — очень мило, но слишком предсказуемо. Нужно что-то еще, но я не могу понять, что.

— Я знаю, — торжественно объявила Элли и скрылась в саду с секатором.

Она вернулась с победным видом, с огромной охапкой плюща.

— Что ты собираешься с этим делать? — робко спросила Стелла.

— Подожди, увидишь, — твердо сказала Элли, выпроваживая Стеллу из зала. — Пойди, ба, посмотри, как там обстоят дела с закуской.

Вернувшись через двадцать минут, Стелла застыла от изумления. Столики были украшены плющом, причудливо, каждый по-своему. Плющ придавал ту изюминку, которой недоставало. Стелла захлопала в ладоши.

— Да, хоть Элли и напоминает немного приведение, но что-то все-таки в ней есть, — сказала она Тесс, подошедшей спросить, не нужна ли помощь.

Тесс просияла от гордости, несмотря на то, что талант Элли явно унаследовала не от нее.

Зал с григорианскими окнами и фантастическим освещением наполнился поставщиками провизии, участниками струнного квартета и ирландской фолк-рок-группы. Джулиус стоял на широкой лестнице с бутылкой кларета и любил всех и вся.

— Ну и кто будет сегодня произносить речь? — спросил Стивен, присоединяясь к нему. Перегнувшись через перила, он смотрел на суматоху внизу.

— Никто, — сказал Джулиус, отхлебнув кларета. — Я не выношу все эти трескучие фразы.

— Ты никак не собираешься отметить это событие? — удивился Стивен.

Джулиус ухмыльнулся:

— Ну, я думаю сказать несколько слов.

— Почему бы и нет? — сухо проговорил Стивен. — Конечно, никто не сможет оценить тебя так, как ты сам.

Но Джулиус уже не слушал, он пытался привлечь внимание режиссера съемочной группы, Себастьяна.

— Как поживает моя любимая сноха? Ты выглядишь потрясающе! — В безукоризненно сшитом фраке и великолепном клетчатом жилете, Джулиус одобрительно приветствовал Тесс, которая спустилась наконец по широкой лестнице и присоединилась к вечеринке. Ей очень шло, и она это знала, изумрудно-зеленое бальное платье и висячие сережки из зеленого стекла, купленные Элли. К изумлению Тесс, Джулиан взял ее под руку и помог спуститься вниз, так, словно она была из фарфора.

— Кажется, вы связаны с этими местами, — сказал он, жестом обводя вокруг, — молоко вашей кожи и эти неистовые волосы. Вы созданы для Ирландии. Я думаю, наши корни — здесь.

Тесс улыбнулась, подумав, что есть и еще что-то, от чего ее кожа и глаза сияли.

— Ну нет, во мне много всего намешано. Если во мне и есть капля ирландской крови, — уточнила она, взяв бокал шампанского с подноса, — и если бы меня когда-либо и допустили в такой дом, как этот, то только для того, чтобы мыть и чистить его.

— Только до тех пор, пока хозяин не заметил бы вас и не сделал бы своей невестой.

— Скорее всего, он затащил бы меня в бельевую и там помог избавиться от моей добродетели посреди парчовых и шелковых скатертей, — поправила его Тесс. — Клялся бы мне в вечной любви, пока я не сообщила бы ему, что беременна. Моя семья отреклась бы от меня, а священник объявил бы, что я проститутка. После чего хозяин решил бы, что я сама во всем виновата и отослал бы меня в работный дом или назад, домой, в Ливерпуль, на первом корабле, идущем туда.

— Какая мрачная картина! В вас говорит твердолобый законник, специалист по бракоразводным процессам.

В противоположном углу зала она заметила Стивена, как-то уж очень быстро поглощающего «Черный бархат». Вообще это не похоже на Стивена. Но ведь они приехали сюда, чтобы расслабиться. Она попивала свое шампанское, когда Стивен подошел к ним.

— Стивен, я только что говорил Тесс, как она похожа на уроженку здешних мест.

— Вы тоже, Джулиус, — Тесс посмотрела на него. — Ирландия — подходящее место для вас. Вы же всегда хотели вернуться домой.

Но прежде чем Джулиус нашелся с ответом, Стивен вставил:

— Не упрекай отца в сентиментальности, ради бога. Он живет в Ирландии, потому что здесь его доходы от творчества не облагаются налогом. Он мог бы поселиться и на Каймановых островах, если бы не тропическая жара.

Тесс поморщилась от их бесконечных подкалываний и попыталась сменить тему.

— Стивен не рассказывал вам о своем награждении за лучшую художественную постановку? — Сейчас казалось, что это было сто лет назад, хотя на самом деле прошла всего неделя.

— Художественную? — спросил Джулиус, язвительно улыбнувшись. — Помилуйте, какое отношение искусство может иметь к рекламе?

Несмотря на то, что в принципе Стивен был с ним согласен, в нем проснулось привычное раздражение.

— Почему ты всегда принижаешь то, что я делаю?

— Да брось ты, — поморщился Джулиус, — эти награды лишены всякого смысла. Они придуманы только для того, чтобы оправдать ваш заработок. Ты же не собираешься защищать художественные достоинства рекламных роликов пепси-колы?

— Нет, но было бы очень любезно с твоей стороны хотя бы раз в жизни поздравить меня, и не важно, бессмысленно или нет награждение само по себе.

Не успела Тесс повернуть ход беседы в более спокойное русло, как Джулиуса уже потащили куда-то телевизионщики, и объявили начало обеда.

Тесс поразилась пышности вечера. Даже она, ни с кем не знакомая в художественном мире, узнавала известных художников, телевизионных ведущих, маститых критиков. Еда была превосходной, и за столиками собралось приятное общество. Ее волновало только то, что Стивен продолжал напиваться. К тому времени, когда Джулиус, довольный тем, что все камеры включены; встал, чтобы произнести речь, Стивен был уже хорош. Тесс потихоньку пыталась отодвинуть от него бокал с вином и подсунуть ему минералку, но тогда он начинал пить из бокала соседа.

Официанты и официантки, почувствовав властное присутствие Джулиуса, перестали перешептываться, шаркать по полу и отступили в заднюю часть зала. Джулиус встал, не замечая отчаянных знаков, которые посылали один или два гостя, у которых все еще не были наполнены бокалы.

Атмосфера в зале была непринужденной. Все знали, что Джулиус — отличный оратор, и, учитывая повод для торжества, готовились к трогательной сентиментальной речи, такому гимну долгому и крепкому браку, что все, пусть и давно разведенные, возрадуются постоянству и надежности супружеских уз. По этому поводу они были готовы даже закрыть глаза (как, без сомнения, поступил бы и сам Джулиус) на его многочисленные отступления от благодати. Потом все могли бы выпить за здоровье счастливой четы и приступить к тому делу, ради которого собрались, — выпить как можно больше шампанского и оттянуться на полную катушку.

— В моей жизни, — начал Джулиус издалека, — была главная страсть… — Он выдержал эффектную паузу, чтобы каждая женщина в зале успела с завистью обернуться к Стелле, глядевшей на Джулиуса с улыбкой, полной радостного ожидания. — Это искусство. — Стелла опустила глаза в тарелку.

— Возможно, страсть — не то слово. Скорее, одержимость. Тот импульс, который заставляет художников голодать на чердаках, пить абсент, чтобы продолжать работу, когда никто не покупает их картин, тот импульс, который заставил Винсента отрезать себе ухо, потому что ему не удавалось нарисовать его, а Пикассо — пить экстракт мочи беременной кобылы, чтобы вернуть молодость и продолжать рисовать. Одержимость, конечно, делает тебя более эгоистичным, и я первый готов признать, что всю жизнь был эгоистом.

«Повтори это», — бормотал Стивен, пока Тесс бросала на него тревожные взгляды.

— Но, в конечном счете, уверен, что у настоящего художника нет выбора. Он должен быть эгоистом. Когда тобой движет гений, ты не можешь попросить его прийти на следующей неделе, когда тебе будет удобней. — Один или два вежливых смешка раздались среди гостей. Тесс напрасно рассчитывала, что он вот-вот перейдет к Стелле, к их совместно прожитой жизни. — Живопись сама по себе награда. Для меня она стала страстью и наваждением. Но больше того. Более пятидесяти лет она была моей богатой и щедрой любовницей. Леди и джентльмены, я хотел бы предложить тост. — По залу прошел вздох облегчения. Ну, наконец-то. Джулиус наполнил свой бокал и посмотрел прямо в камеры. — Леди и джентльмены, художники, друзья, критики… Пожалуйста, поднимите ваши бокалы за величайшую из всех муз — за искусство.