Марк Даниэль - Зямка Копач (Хлопчик)

• Название: Зямка Копач (Хлопчик)
• Автор: Марк Даниэль
• Издательство: Государственное издательство Искусство
• Жанр: Драматургия
• Год: 1937

В этой пьесе впервые прозвучала известная песня «Орлёнок».

Авторизованный перевод с еврейского Б. Х. Черняка.

Иллюстрации Ю. Я. Гомбарга — дружеские шаржи на актёров Московского государственного театра для детей в ролях из спектакля (РГАЛИ, 1943 г.)

---

Картина третья

Тюремный двор. Прогулка заключенных. Они идут в затылок, замкнутым кругом. В глубине виден второй небольшой дворик, где гуляет Кудрявцев в сопровождении двух легионеров. Сбоку сцены — караулка, где сидят Влас и Савелий. Перед ними бутылка водки. Оба выпивают.

Влас. Брамик идет!

Оба торопливо прячут бутылку, рюмки, вытягиваются по-военному; входит Брамик.

Брамик. Опять выпивали! Сколько раз говорил: на дежурстве не пить! Докладывай.

Савелий. Честь имею доложить, что во вверенном мне отделении все обстоит благополучно и никаких происшествий не было… Так что арестантов на прогулку вывел… Во время дежурства в двадцать четвертой камере арестанты два раза пели…

Брамик (перебивая его). Кудрявцев где?

Влас. На заднем дворе, ваше благородие. Двое при нем…

Брамик. То-то… За ним в оба глаза.

Савелий. Так точно… ответственный, стало быть, арестант.

Брамик. Хорошо. Ступайте.

Савелий и Влас уходят, вытянувшись в дверях перед входящим Зигмундом. Брамик встает.

Зигмунд. Что нового, лейтенант?

Брамик. Честь имею рапортовать, господин майор, что во вверенной мне тюрьме никаких происшествий не было. Все обстоит благополучно.

Зигмунд. Не совсем… Зачем вы выпустили на прогулку заключенного Кудрявцева?

Брамик. Господин майор… я запрашивал у вас разрешение…

Зигмунд. Надо уметь читать между строк, лейтенант… Если я говорю «можете выпустить заключенного Кудрявцева на прогулку», — это еще не значит, что его следует выпустить. Вы понимаете разницу?

Брамик (обескураженный). Виноват, господин майор. Сейчас же прикажу забрать его в камеру…

Зигмунд. Постойте, лейтенант… какой горячий… Это вызовет подозрение: у остальных… Получен приказ расстрелять его сегодня ночью… У нас есть сведения, что этот Кудрявцев — видный большевистский комиссар… Как хорошо, что нам удалось захватить этого типа.

Брамик. Могу сказать, что это было нелегко…

Зигмунд. Нелегко? Ах, да! Я совсем, было, забыл… Ведь это, кажется, вы забрали его?

Брамик. Так точно.

Зигмунд. Да, да… припоминаю… молодец, Брамик! На ловца и зверь бежит… А за такого зверя…

Брамик. Смею рассчитывать, что начальство не забудет моего усердия, господин майор.

Зигмунд. Начальство никогда ничего не забывает, Брамик.

Брамик. Так точно…

Зигмунд. Со своей стороны я сделаю представление…

Брамик. Много благодарен, господин майор.

Зигмунд. Да… да… вы заслуживаете награды, Брамик. Так вот — о сегодняшнем приказе… Расстреляем мы его ночью… но проделать это надо тихо, без шума, чтобы ни одна собака…

Брамик. Будет исполнено, господин майор…

Зигмунд. После прогулки, когда все вернутся в камеры, вызовете его к себе. Скажите, что жить ему осталось несколько часов… Может быть, разговорчивей станет… Понятно?

Брамик. Будет исполнено, господин майор.

Зигмунд (встает). Я надеюсь, лейтенант, что в следующем приказе мы прочтем о награждении лейтенанта Брамика…

Брамик. Очень благодарен, господин майор.

Зигмунд. Можете быть уверены, что я приложу все усилия. (Уходит.)

Брамик. Очень благодарен. Скотина!.. Так Я тебе и поверил… Все усилия…. Скажите на милость — он забыл, кто им доставил в штаб этого Кудрявцева… А рапорт о поимке Кудрявцева он не забыл подписать… сразу почуял, что за птица попалась. (Нажимает кнопку звонка.) Ловкачи… Всю черную работу на шею Брамику свалили, а сами только и делают, что на парадах щеголяют…

Вошел Савелий.

Кудрявцева после прогулки — в камеру смертников.

Савелий. Слушаюсь. (Стоит, выжидая.)

Брамик. Что еще?

Савелий. А когда?

Брамик. В полночь. И чтобы никто не знал.

Савелий. Так точно.

Брамик. Ступай.

Савелий уходит.

Итак, в двенадцать… Ну, что ж… успеет еще обо всем подумать… Может быть, развяжет язычок… умирать никому неохота… А не плохо было бы, чорт возьми. Ведь сколько с ним ни бились — никакого толку. Ни слова. А лейтенант Брамик добился. Как? Это его дело. Хе-хе-хе… Он умеет разговаривать по-душам с заключенными… (Улыбаясь, берет телефонную трубку.) Дайте один-пятнадцать… Пани Ванда?

Зямка, идущий в кругу заключенных по двору, внезапно падает. Вокруг него — сутолока.

Легионер. Эй, не балуй… Встать!

Запалка. Очумел? Не видишь, — помирает парень.

Федор. С голодухи он…

Микола. Доктора надо… доктора.

Легионер (растерянно). Где тут доктора!

Казимир. Да что толковать! Помрет он… Доктора, Кудрявцева давайте. Он — доктор.

Савелий. Еще что!

Савелий пытается оттолкнуть Казимира, но Савелия оттирают, и к Зямке подбегает Кудрявцев. Савелий бросается в караулку. Растерянные легионеры бестолково топчутся на месте. Красноармейцы стеной отгородили от них Зямку и Кудрявцева.

Кудрявцев (наклонившись к Зямке). Что?

Зямка. Адреса товарищей…

Кудрявцев что-то шепчет на ухо Зямке.

Савелий (в караулке). Господин лейтенант, там…

Брамик (все еще продолжает говорить по телефону). Ну?

Савелий. Во дворе… Мальчишка этот… Без памяти свалился…

Брамик. В камеру его!

Савелий. А ихний командир Кудрявцев… К нему подбежал…

Брамик (вскочил). Что?.. Болван! (Выбегает на двор) Винтовки на изготовку! Арестованного Кудрявцева в камеру!

Легионеры забирают и уводят Кудрявцева.

Копача — в караулку! Прогулку продолжать… болваны!..

Зямку берут на руки Влас и Савелий; заключенные продолжают свою прогулку.

Где майор?

Влас. Так что… в канцелярию прошли…

Брамик. Я сейчас вернусь… К больному никого не допускать.

Влас. Слушаюсь…

Брамик быстро уходит.

Савелий (Власу). Потащили…

Савелий и Влас несут Зямку в караулку.

Ну и арестант нынче пошел!.. Глаза бы мои не глядели на таких-то… поголодать по-людски не умеют… чуть что — в обморок. Тьфу!

Влас. Правильные ваши слова, Савелий Никитич. Разве это арестант? Помните, переслали к нам из Минска партию политических? Еще они тогда у нас голодовку устроили…

Савелий. Еще бы не помнить… Выносливые дьяволы! Четыре недели голодали — и хоть бы что. Ему суешь кусок повкусней, а он ни-ни. Не принимает. (С гордостью.) За людей нас не считали — вот как!

Брамик (входя). Ну, как?.. Еще не пришел в себя?.. Гм!.. Странно!.. (Сел.) Так ты говоришь, что они называли Кудрявцева доктором?

Савелий. Так точно…

Брамик. Гм… любопытно… А ну-ка, привести этого доктора ко мне.

Савелий и Влас уходят.

Посмотрим, посмотрим… (Подошел к Зямке, наклонился над ним, всматривается.) Бедный мальчик!.. Плохо тебе?.. А?.. плохо?.. (Гладит Зямку по голове.) Ну, ничего, потерпи… отправим тебя в больницу, отдохнешь там… Покормят тебя… (Смеется.) Да брось притворяться… Открой глаза… Ты, может быть, боишься меня?.. Не бойся, я тебя не съем… И вообще тебя никто не обидит… (Садится за стол и делает вид, что углубился в чтение бумаг.) Я, пожалуй, даже отпустил бы тебя… если бы ты рассказал нам кое-что… так, самые пустяки… Мне только нужно знать, что сказал тебе командир, когда он подбежал к тебе?.. Ну?.. Да ты не бойся, дурашка, об этом никто не узнает. Подумай: одно слово… одно только слово, — и ты свободен. (Вглядывается в лицо Зямки. Тот лежит неподвижно с закрытыми глазами. Внезапно Брамик вскакивает и, стуча кулаками по столу, орет.) Не валять дурака! Открой глаза! (Зямка не трогается с места. Брамик угрожающе двигается к нему.) Что я тебе говорю? Что я тебе говорю, щенок?