Барбара Хэмбли - Путешествие в страну смерти

• Название: Путешествие в страну смерти
• Автор: Барбара Хэмбли
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41745-2

Жизнь- для живых. Смерть — для мертвых. Однако мертвый всегда найдет живого, который согласился бы служить ему. Иногда служат за деньги, иногда — из страха, а иногда — из-за любви. Но что же достанется в удел женщине, которая связана любовью с тем, кто охотится в ночи? Роман «Путешествие в страну смерти» в культовом переводе Е. Лукина — образец жанра вампирской литературы.

---

— Вы ранены?

На его перчатках была кровь. Ее кровь. Из ранок, пробитых страшными когтями. Но Лидия знала, что Исидро спрашивает не о них.

— Нет…

— Вы уверены?

Она кивнула и ощупала горло. Пуговки высокого воротника она расстегнула, еще когда собиралась лечь спать. Серебряная цепь была на месте. Лидия нагнулась, чтобы поднять нож, и едва не упала, ему снова пришлось подхватить ее. Одним ударом ноги он распахнул дверь, сорвав щеколду, и внес Лидию в дом.

— Вы замерзли. — Он усадил ее на стул в маленькой прихожей у лестницы. Затем закрыл дверь и запер ее с помощью ножки другого стула. Скинул плащ и укутал им плечи Лидии. — И испуганы…

Как ни странно, но страх она почувствовала только сейчас.

Взглянув на свои испачканные в крови перчатки, он снял их и бросил на ступени. Исчез в темной кухне и тут же возник вновь — без сюртука. В руках у него были таз с водой и еще одна лампа. Лампу он поставил на столик в прихожей и замер, прислушиваясь. И Лидии вспомнилось почему-то, как дон Симон кормил кусочками мяса котов в своем лондонском доме.

— С ней все в порядке, — мягко сказал он. — Внутрь они не проникли. Прошу прощения за воду. Плита давно остыла.

Лидии очень хотелось знать, что он сейчас услышал: мирное посапывание Маргарет или же всхлипы, метания, вздохи. Она перевела взгляд на сломанную щеколду, но, будь даже сейчас освещение поярче, все равно было бы невозможно угадать, сама упала щеколда или же с чьей-то помощью.

Он раскутал из плаща ее руки, сдвинул повыше обрывки рукавов и смочил губку водой. Раны скорее напоминали царапины, но болели нестерпимо. При первом прикосновении Лидия вздрогнула — вода, как предупреждал Исидро, и впрямь была холодна.

— Я видела чужака, — произнесла она сквозь зубы. К неудовольствию Лидии, ее снова колотила дрожь. С трудом она заставила свой голое звучать хотя бы чуть-чуть поровнее. Для полноты счастья им только и не хватало бьющейся в истерике женщины. — Думаю, он турок, хотя… я не смогла рассмотреть подробно. Дайте, — сказала она, представив, как его должен будоражить запах крови. — Я сама… Там в шкафчике есть бренди…

Он также принес салфетки, но, поскольку руки у Лидии по-прежнему тряслись, наложил повязку сам.

— Их было двое, — добавила она, когда он закончил. Пальцы его были быстры, точны и холодны, как смерть. — Я думаю… Я не видела второго, но…

— Он тоже был вампир?

Честно сказать, об этом Лидия не подумала.

— Я… Нет. Не знаю.

Голоса их странно отдавались в пустой прихожей. Исидро отлучился вновь — отнес на место тазик и губку. Когда он вернулся, в руках у него была чашка чая.

— Они… они позвали меня с улицы… Мне показалось, что зовет какой-то мужчина. Он сказал, что Джейми ищет меня.

— Сомневаюсь, что на улице тогда хоть кто-нибудь был, — тихо молвил Исидро. — Он почувствовал вас, ваши мысли еще там, у гробницы Аль-Байада. Вы были правы, спал он именно там… Теперь он сменит укрытие.

— Но вы не нашли никаких следов Антеи? Или Эрнчестера?

— Ни единого. — Он подошел к столу и поднес руки к лампе, словно отогревая их. Свет пронизал его пальцы, тронул волосы, сделал лицо еще более похожим на череп. — Подобно ему, она будет менять укрытие каждый день, опасаясь Мастера Константинополя. Если ваш муж еще жив, то потому лишь, что Бей хочет с его помощью поймать Антею. Он боится ее, как Гриппен.

— Гриппен? — сказала Лидия. — Разве он не Мастер Антеи и Эрнчестера?

— Да, но птенцы подчас выступают против тех, кто их создал. — Он шевельнул руками. Сквозь прозрачный пергамент пальцев проступали тени по-птичьи тонких косточек. — Мастер обладает огромной властью, но… Антея — крепкий орешек. Гриппен не доверял ей, хотя все Мастера до конца не доверяют своему выводку. Между Антеей и Гриппеном всегда пролегала некая полоса отчужденности и ненависти. Думаю, он никогда бы не сделал ее вампиром, если бы не сознавал, что рискует потерять Эрнчестера.

— Так они… Разве они не стали вампирами одновременно?

— Нет. Чарльзу было сорок, Антее — тридцать три, когда Гриппен взял Чарльза. Антея вдовствовала около тридцати лет. Она была уже старухой, когда Чарльз пришел к ней и привел к Гриппену. Она возненавидела Гриппена сразу же, но понимала, что иначе она лишится Чарльза навсегда. Это… печальная история. Еще чаю?

Она покачала головой. Когда Исидро забирал чашку, Лидия обратила внимание, что одежда теперь висит на нем, как будто внутри нет ничего, кроме костей.

— Благодарю вас, — тихо сказала она.

Он сделал движение, словно хотел подать ей руку, но затем передумал. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, и Лидия подумала ни с того ни с сего, что надо еще что-то сказать…

Первым глаза отвел он. Двинулся к дверям, обернулся:

— Я побуду здесь, пока не начнет светать. Завтра засов на двери починят. Все эти свои штуки снова повесьте на окно. Я не сомневаюсь, что он узнал ваш адрес от Кароли и теперь от вас не отстанет…

Лидия содрогнулась. Как хорошо, что с ней будет хотя бы Маргарет!

Исидро склонил голову набок, прислушался.

— Она спит. — Хотел добавить что-то еще, но не добавил, словно не желая лишний раз поминать мисс Поттон.

Надо еще что-то сказать… Они стояли и смотрели друг на друга. Наконец Исидро сел на стул, на котором только что сидела она, и скрестил руки на груди. Лидия сняла с плеч его плащ и, отдав Исидро, двинулась вверх по лестнице.

Действительно, Маргарет спала. Перед тем как забыться, она только расшнуровала корсет и вынула заколки, словно сон застиг ее внезапно. Лицо ее в свете ночника казалось очень несчастным. Руки у Лидии дрожали. Раздевшись, она сочла свет слишком ярким и хотела убавить фитиль. Подошла к ночнику и увидела полдюжины бумажных листков, лежащих вразброс вокруг корзинки с рукоделием.

Такое впечатление, что мисс Поттон читала их перед тем, как заснуть, а потом они выскользнули у нее из-под подушки. Лидия собрала листы. Чернила были современные, а вот почерк — явно елизаветинских времен.

Это были сонеты.

О мраке. О зеркалах. О бесконечных дорогах в ночи. Один из них Маргарет разорвала на четыре клочка. Лидия сложила их воедино.

И все поняла.

Темнее меди кровь на когте льва,

На мраморе — как розы лепесток.

Сравню ее горячий алый ток

С вином, и все же кровь не такова.

Кровь опьяняет, но помимо грез

Дарует жизнь и разум. Разлита

В ней светлая живая теплота,

Что звонче меди и нежнее роз.

Я видел медный локона отлив

И розу уст, что горестям назло

Слагается в улыбку, подарив

Иное, позабытое тепло.

Но плоть, что безвозвратно умерла,

Увы, другого требует тепла.

Листы были скомканы. Должно быть, Маргарет хранила их на самом дне своей корзинки. Бог весть, где и как она стащила их у Исидро.

Лидия разложила бумаги на полу так, как они лежали раньше, и увернула фитиль.

19

Странный клад для вампира…

И тем не менее. Серебряные ключи от автоматического английского замка. Целиком из серебра. Подковырнув красный изразец, Эшер долго смотрел, как они мерцают в открывшемся тайнике.

Местная работа. Скорее всего посеребренная бронза — иначе они просто погнутся в замке. Эшер взял ключи и взвесил на ладони. Даже в перчатках ни одному вампиру их долго не удержать. Разве что Мастеру Константинополя, который настолько стар, что может безнаказанно прикасаться к осиновому древку своей алебарды и носить на шее серебряное лезвие в толстых ножнах.

Сердце Эшера неистово колотилось, когда он опускал ключи в свой жилетный карман. Положил на место изразец, закрыв тайник, придвинул черно-белый стол. Пламя свечи колыхнулось, порхнули тени, и Эшеру вновь померещилось, что в дверном проеме стоит и безмолвно наблюдает за ним Олюмсиз-бей.

Но он знал, что такого произойти просто не может. У Олюмсиз-бея этой ночью была назначена встреча с одним из его деловых партнеров; вампир сам отвел Эшера наверх и запер на ключ.

— Я приношу извинения, — сказал Бей, — за моего Зардалу. Коварен и дерзок, как и все дворцовые евнухи. Он нуждался в хорошей встряске, чтобы вспомнить свою любовь ко мне. — Янтарные глаза сузились, впились в лицо Эшера. В обманчивом свете лампы Мастер Константинополя, казалось, был целиком выточен из янтаря. Серьга в ухе пылала, как третий глаз. — Уверен, ты и сам понял, что он лжец, — продолжал Олюмсиз-бей. — Он откровенничает лишь в тех случаях, когда надеется на добычу.

— Он поведал мне немало странного об этом доме. — Эшер скрестил руки и взглянул в оранжевые глаза, изгнав из памяти образ отмычки, лежащей под ковром. — Дважды объяснил, как выбраться наружу. — Эшер солгал, желая услышать, что скажет на это Мастер.

Брови Олюмсиз-бея вздернулись, став похожими на диакритические значки, а рот покривился в усмешке.