Марина Левицкая - Краткая история тракторов по-украински

• Название: Краткая история тракторов по-украински
• Автор: Марина Левицкая
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15539-2

Горькая и смешная история, которую рассказывает Марина Левицкая, — не просто семейная сага украинских иммигрантов в Англии. Это история Украины и всей Европы, переживших кошмары XX века, история человека и человечества. И конечно же — краткая история тракторов. По-украински. Книга, о которой не только говорят, но и спорят. «Через два года после смерти моей мамы отец влюбился в шикарную украинскую блондинку-разведенку. Ему было восемьдесят четыре, ей — тридцать шесть. Она взорвала нашу жизнь, словно пушистая розовая граната, взболтав мутную воду, вытолкнув на поверхность осевшие на дно воспоминания и наподдав под зад нашим семейным призракам. …Мне казалось, эта история превращается в грубый фарс, но теперь я видела, что она перерастает в дешевую трагедию».

---

— Что будете пить? — спросил Майк.

Отец попросил стакан апельсинового сока, Дубов — большой стакан виски. Майк заказал еще одно пиво. На самом деле мне хотелось выпить чашечку чая, но я остановилась на бокале белого вина. Обслужил нас Лысый Эд, который почему-то принес напитки на подносе.

— Давайте выпьем! — Майк поднял бокал. — За… — Он запнулся. Какой тост мог бы подойти столь разношерстной компании людей с прямо противоположными желаниями и потребностями?

— За торжество человеческого духа!

Мы дружно чокнулись.

25 ТОРЖЕСТВО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА

— Торжество человеческого духа? — фыркнула Вера. — Дорогуша, это очень мило, но совершенно наивно! Могу тебе сказать, что человек — подлое, эгоистическое существо, которое стремится только к самосохранению. Все остальное — чистая сентиментальщина.

— Ты всегда так говоришь, Вера. А что, если человек на самом деле благороден и великодушен — созидателен, настойчив, одарен богатым воображением и духовен — таков, какими и мы стремимся быть? Но порой он просто не в силах совладать со всей той подлостью и эгоизмом, что царят в мире.

— Духовен! Право же, Надя, откуда, по-твоему, исходят подлость и эгоизм, если не от самого человека? Неужели ты действительно думаешь, что миром тайно правят злые силы? Да нет же, зло исходит из человеческого сердца. Понимаешь, я знаю, каковы люди в глубине души.

— А я не знаю?

— Тебе повезло — ты всегда жила в мире иллюзий и сантиментов. Некоторых вещей лучше не знать.

— Все равно каждая из нас останется при своем мнении. — Я почувствовала, что мои запасы энергии иссякают. — В любом случае, она снова исчезла. Именно поэтому я тебе и звоню.

— А вы не проверяли второй дом — на Норуэлл-стрит, с тем глухим беженцем?

— Заезжали по пути домой, но там никого не было. В окнах темно.

Усталость опустилась на меня, словно мокрое одеяло. Мы говорили почти час, и у меня больше не было сил спорить.

— Вера, пойду-ка я лучше спать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Надя. Не принимай мои слова близко к сердцу.

— Хорошо.

Но все же темное Верино знание меня тревожило. Что, если она права?

Несмотря на то что папа с Дубовым были соперниками в любви, они прекрасно поладили друг с другом: по настоянию отца Дубов съехал из своей каморки в общежитии Лестерского университета и обосновался в бывшей родительской спальне, а затем Валентининой комнате. Свои пожитки он привез в небольшом зеленом рюкзаке, который поставил в ногах кровати.

Три дня в неделю он уезжал лестерским поездом и возвращался поздно вечером. Дубов знакомил отца с последними достижениями в области сверхпроводимости и чертил карандашом аккуратные диаграммы, помечая их загадочными символами. Отец размахивал руками и заявлял, что все это он предсказывал еще в 1938 году.

Дубов оказался человеком практичным. Вставал рано и заваривал отцу чай. Поддерживал на кухне чистоту и всегда убирал за собой со стола. Он собирал в саду яблоки, и отец научил его методу «тосиба». Дубов признался, что никогда в жизни не пробовал такой вкуснотищи. Вечерами они говорили об Украине, философии, поэзии и машиностроении. По выходным играли в шахматы. Дубов восторженно слушал, когда отец зачитывал ему длинные главы из «Краткой истории тракторов по-украински». Даже задавал умные вопросы. По сути дела, он мог бы стать идеальной женой.

Как и отец, Дубов был инженером, точнее — электротехником. Слоняясь по саду и высматривая Валентину, он успел досконально изучить обе брошенные машины и буквально влюбился в «роллс-ройс». В отличие от папы, он мог подлезть под кузов. Согласно его диагнозу, болезнь была не смертельной: масло капало из поддона только потому, что выскочила затычка. Что же касается осевшей подвески, скорее всего, проблема — в лопнувшем тормозном кронштейне. Машина не заводилась, вероятно, из-за какой-то неисправности электрической системы — генератора постоянного или переменного тока. Он посмотрит. Конечно, если Валентина и ключи не найдутся, придется заменить катушку зажигания.

На следующей неделе отец с Дубовым решили снять двигатель, почистить все детали, разложив их на земле на старых одеялах. Заручились поддержкой Майка. Он просидел два вечера в Интернете и на телефоне, пытаясь отыскать торговцев металлоломом, у которых во дворе стоял бы похожий «роллс-ройс», и наконец обнаружил одного недалеко от Лидса, в двух часах езды.

— Послушай, Майк, по-моему, не нужно так далеко ехать. В любом случае машина, вероятно, уже сдана на слом.

Он промолчал и посмотрел на меня тем мечтательным, упрямым взглядом, который я иногда замечала у отца. Я поняла, что Майк влюбился в «ролик» тоже.

Эрик Пайк вызвался починить тормозной кронштейн. Он приехал в воскресенье на синем «вольво» вместе со сварочной горелкой и маской. Эрик был просто неотразим со своими широкими усищами, в больших кожаных рукавицах: молодцевато сжимая в огромных клещах раскаленный докрасна металл, лупил по нему изо всей силы молотом! Остальные стояли полукругом на приличном расстоянии, от восхищения разинув рты. Закончив сварку, он помахал раскаленным кронштейном в воздухе, чтобы его остудить, и случайно прислонил включенную горелку к ящику с инструментами, из-за чего вспыхнула пиракантовая изгородь. Потом, к счастью, пошел дождь, и все четверо собрались на кухне и стали сосредоточенно изучать инструкции по эксплуатации, скачанные Майком из Интернета. Все эти чисто мужские развлечения меня не вдохновляли.

— Я в Питерборо, — сказала я. — Куплю чего-нибудь на ужин. Какие будут пожелания?

— Привези пива, — попросил Майк.

Поездка за покупками была, конечно, лишь предлогом. На самом деле я отправилась на поиски Валентины. Я была уверена, что Лысый Эд сказал правду, но куда она могла уйти? Некоторое время я бесцельно кружила по безлюдным воскресным улицам, которые были усыпаны мусором после субботнего вечера, и смотрела на дорогу промеж работающих «дворников». Совершала круговой объезд: дом Эрика Пайка, Украинский клуб, гостиница «Империал», Норуэлл-стрит. По пути заехала в супермаркет и нагрузила тележку всевозможными продуктами, которые, на мой взгляд, могли прийтись отцу и Дубову по вкусу: кучей сладких и жирных кексов, пирожками с мясом, которые разогревают в духовке, уже приготовленными и замороженными овощами, хлебом, сыром, фруктами, салатом в пакетах, банками с супом и даже мороженой пиццей — под полуфабрикатами я провела жирную черту. Ну и парочкой упаковок пива. Я загрузила покупки в багажник и совершила еще один объезд. Наматывая второй круг и проезжая мимо «Империала», заметила зеленую машину, стоявшую наполовину на тротуаре. Это оказалась «лада» — действительно похожая на Валентинину.

Не может быть.

Может.

Валентина и Лысый Эд сидели друг против друга за круглым столом в углу бара. Дверь была стеклянная, и я могла хорошо их рассмотреть. Она еще больше растолстела. На голове — что-то страшное. Тушь размазалась. Потом я увидела, что она не просто размазалась, а текла по щекам: Валентина плакала. Когда Лысый Эд поднял голову, я поняла, что он плакал тоже.

«О господи!» — хотелось мне вскрикнуть, но я отступила и промолчала, наблюдая, как они держатся за руки над столом и бесстыдно распускают нюни. Их слезы привели меня в необъяснимую ярость: им-то над чем плакать?

Затем кто-то прошел мимо в бар, они оба подняли головы и увидели меня. Валентина с криком вскочила, в этот момент пальто сползло у нее с плеч, и я отчетливо увидела то, что должна была заметить раньше — заметила намного раньше, но осознала только сейчас: Валентина была беременна.

Пару минут мы стояли и смотрели друг на друга в упор. Обе лишились дара речи. Затем неуклюже поднялся Лысый Эд:

— Чё, не видишь, мы разговариваем? Когда ты уже от нас отстанешь?

Я не обратила на него внимания.

— Валентина, я должна сообщить тебе важную новость. Из Украины приехал твой муж. Он остановился у моего отца. Он хочет вас видеть. Тебя и Станислава. Ему нужно кое-что сказать тебе с глазу на глаз.

После чего я повернулась и ушла.

Когда я вернулась к отцу, уже смеркалось, дождь кончился, и во влажном воздухе стоял запах непонятных осенних грибов. Наверное, это был обман зрения, но в сумерках дом казался больше, а сад, разбитый вдали от дороги за кустами сирени, — просторнее. В считаные секунды я поняла, что «роллс-ройса» во дворе нет. И четверых мужчин тоже.

Вероятно, я должна была радоваться, но меня это взбесило. Они устраивают себе мальчишеские забавы, а я должна заниматься важной, хоть и незаметной домашней рутиной — пополнять запасы еды и питья. Как банально. И даже некому поздравить меня с мастерски проделанной работой сыщика. Но есть, есть один человек, который по достоинству оценит мои успехи. Я поставила чайник, сбросила туфли и позвонила сестре.