Тур Хейердал - В поисках рая

• Название: В поисках рая
• Автор: Тур Хейердал
• Издательство: Издательство социально-экономической литературы "Мысль"
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1964

«В поисках рая» — первая книга известного норвежского исследователя. 1937 год… Хейердал только что женился. Молодожены решают осуществить такой эксперимент, провести год на каком-нибудь малообитаемом островке, не пользуясь никакими достижениями цивилизации, то есть «вернуться в дебри», «познать образ жизни первобытного человека», найти «рай» на земле. И вот в поисках рая они отправляются на один из островов Маркизского архипелага — Фату-Хиву О жизни на Фату-Хиве и написана книга. Автор рассказывает о щедрой природе острова и безотрадной жизни островитян, о влиянии колонизаторов, из-за которых вымерла огромная часть населения Полинезии, о страшных болезнях, произволе священников, о бесцеремонной ломке привычного образа жизни островитян.

Здесь, на Маркизских островах, Хейердал впервые встречает каменные изваяния и плиты с загадочными рисунками, и у него зарождается интерес к тайне заселения Полинезии.

По живости и остроумию «В поисках рая» не уступает двум последующим книгам автора — «Путешествие на „Кон-Тики“ и „Аку-Аку“

---

Вот показался косматый паук, здоровенный и отвратительный, как кошмар. Вот что-то, шурша, вырвалось из мрака, метнулось к лампе, к стене, к нам, опять к лампе. Тощий кот вскочил на стол и схватил трепещущий комочек. Ночная бабочка исчезла в утробе кота. Тараканы и ящерки испуганно бросились наутек.

Где-то в безмолвной ночи родился шелест листьев: с гор подул прохладный ночной ветерок. Нам с Лив все казалось сказочным. Густой черный лес с огромными поблескивающими листьями стоял перед нами, будто глухая стена, над которой на фоне звездного неба, венчая стройные высокие стволы, качались взъерошенные кроны кокосовых пальм. Южный Крест. Незнакомые звезды. Лежащий на боку лунный серп.

На лужайке перед домом росли какие-то тропические растения. Я различил большие гроздья бананов А вот черные силуэты плодов хлебного дерева. Многие плоды были мне вообще незнакомы. Удивительный край! Вот эти длинные ветки, совсем рядом, протянулись от кофейного дерева! В саду тут и там посажены цветы. Поразительные цветы! А какой воздух! Теплый, дышащий плодородием.

Кто-то закудахтал на дереве. Куры — дикие куры, объяснил Ларсен. И рассказал, что они нередко несутся прямо на террасе. Но вообще-то яйца диких кур найти трудно: их уничтожают крысы.

Наши новые друзья — Ларсен, швед Калле Свенсон и англичанин Чарли Хеллиген — были старожилами на острове. Калле Свенсон заведовал складом фирмы «Дональд» — самой крупной торговой компании в колониях. Чудесный парень. Женился на островитянке с Туамоту, умной, приветливой женщине, замечательной красавице. Трое детей появились на свет в маленьком домике в долине Фаутау.

— Ну как, нравится вам Таити? — полюбопытствовал Свенсон, вылавливая из пива кузнечика.

— Природа… — мечтательно произнес я. — В жизни не представлял себе, что на свете есть такое чудесное место.

Свенсон угрюмо поглядел на пальмы, кланяющиеся ночному ветру.

— Одной красотой не проживешь, — сказал он. — И будто в Швеции не красиво!

— Не так, как здесь, — возразил я. — Конечно, после стольких лет вдали от родины она вам кажется прекраснее. Вы уже привыкли к чудесам здешнего края. А мы только что вырвались из объятий зимы, нам легче сравнивать.

Я перечислил все недостатки своей родины, расписал удивительные красоты Таити. Хотелось, чтобы он понял, как ему хорошо, чтобы осознал, что он живет в краю, о котором все мечтают: Южные моря, земной рай.

Но Свенсон твердо стоял на своем. Его тянуло домой. Да-да, он хотел бы уехать с женой и детьми в родную Швецию. Здешние нравы погубят детей. Мне не удалось его переубедить.

— Вы только что приехали, — говорил он. — Подождите — через месяц вы меня поймете. Сейчас вы ослеплены, как все новички. Не обольщайтесь: вы не найдете на Таити желанный рай.

Остальные засмеялись. Меня озадачило их единодушие.

Хеллиген оторвался от кружки. Маленький скромный англичанин, предпочитающий помалкивать, решился что-то сказать.

— Рай обретает тот, — спокойно произнес он, — кто возвращается на родину.

Он прожил на Таити двадцать лет.

— А вы где родились? — удивленно спросил я.

Он родился в Лондоне. В Лондоне!

— Эх, как вспомнишь Норвегию! — вырвалось у Ларсена. — Один крыжовник чего стоит.

Я оторопел. Крыжовник. Кругом такое обилие тропических плодов, а он — крыжовник! Я показал на деревья и кустарники, усыпанные фруктами, цветами. Но Ларсен фыркнул с таким презрением, что чуть не потушил лампу, Хеллиген вовремя прикрыл ее рукой.

— Разве можно это сравнить с крыжовником! Только представить себе: стоишь в саду и, не сходя с места, ешь крыжовник, сколько влезет!..

Лицо учителя Ларсена сияло. Не успел я его перебить, как он уже принялся расписывать прелести серого хлеба с козьим сыром, парного молока и киселя из морошки. Со сливками.

— Но ведь вы не первый раз на Таити, — вставил я наконец. — Зачем вы сюда вернулись, если вам тут не нравится?

— Молодой человек, — ответил Ларсен. — Тогда Таити был совсем другим. Еще всего четыре года назад на белых смотрели снизу вверх. А сейчас островитяне только смеются над нами и прохаживаются на наш счет. Я понимаю их язык и слышу, какими замечаниями нас провожают. До чего же нынешние избалованы, как нос дерут, — а все эти восторженные туристы и хвалебная реклама. Рай!.. Этот рай у меня уже вот где сидит. Кто ни приедет сюда, непременно должен потом написать книгу. А чтобы ее покупали, непременно надо про рай ввернуть. Кто же станет читать, если напишешь как есть на самом деле? Да никто. Людям подавай романтику и красоты. Кому нужны железные сараи и битые бутылки?.. О таком не пишут. Вот и стараются, изображают Таити таким, каким он был в каменном веке, когда островитяне бегали по лесу, прикрытые лишь фиговыми листочками, пели и плясали вокруг костра. Ввозят из Франции укулеле, а из Америки — лубяные юбки, которых здесь раньше никогда не было. Сочиняют полинезийские мелодии, учат островитян играть на укулеле и плясать в юбочках перед кинокамерой — лишь бы было что на экране показать. И люди смотрят, хлопают в ладоши и восхищаются: ах, до чего же там все примитивно! Вот именно: Таити должен прикидываться примитивным. Чтобы не иссяк поток туристов. Чтобы книги нравились читателям. Чтобы все билеты на сеанс были проданы. И чтобы белый человек не чувствовал вины за все то. что он здесь натворил. Я вот когда-нибудь выпущу книгу тут, на острове. На полинезийском языке. Книгу о рае Северного моря, такую же «правдивую», как все ее сестры, болтающие о Южных морях. Опишу Норвегию: не страна — мечта, там викинги сидят на льдинах и высекают огонь из кремня, а женщины в медвежьих шкурах отплясывают халлинг[2] и рожают детенышей с лыжами на ногах.

Ларсен остановился, чтобы перевести дух, и налил всем еще домашнего пива. Я взглянул на Лив, которая не могла оторвать глаз от леса, от этой колышущейся стены волшебных растений. Неужели правы наши друзья?! Неужели здесь, где такая чудная природа, все тлен и гниль?! Нет. Уж во всяком случае не на Маркизских островах!

Мы поделились с друзьями нашими планами. Свенсон рассмеялся.

— С первой же шхуной вернетесь, — предсказал он. — Мрачные острова эти Маркизы. Дикие горы, узкие долины, населения почти не осталось. Конечно, зрелище внушительное, и растительность богаче, чем тут, но все равно мало кто выдерживает гам уединение. Народ на Маркизах куда угрюмее здешнего. Ведь они еще не так давно были людоедами.

Никто из наших друзей сам не бывал на Маркизских островах. Но все они слышали об их пышной растительности и уединенности. Видно, там и в самом деле дикий край. Что-то особенное…

— А есть у вас нужное снаряжение? — спросил Свенсон.

— Снаряжения никакого нет, — ответил я, — И не надо. Будем карабкаться на деревья за плодами, будем ловить рыбу в море — как островитяне. Правда, я везу банки и препараты для зоологических коллекций.

Все бурно оживились.

Учитель Ларсен похлопал меня по плечу.

— Молодой человек, — сказал он. — У вас не совсем верное представление о Южных морях. Ступайте-ка к лавочнику да купите себе примус. А заодно — кастрюлю, сковородку и ящик консервов. Кроме того, запаситесь мешком муки, рисом и сахаром. Не забудьте хороший фонарь, не говоря уже об одежде и противомоскитной сетке.

— А плед для защиты от ночного холода? — вмешался Свенсон. — И топор, пилу, гвозди. Если только вы не думаете снимать квартиру у островитян.

— Помните, вы не в обетованной земле, — объяснил Ларсен.

— Жареные поросята в рот сами не прилетят, тут нужна сковорода, нож, спички и, наконец, бидон керосина. В лесу сырой валежник.

— Лекарства! — подхватил Свенсон. — Бинты, йод, салол.

У меня есть отличное средство от нарывов, — заверил нас Ларсен.

— Нарывов? — переспросил я.

— Ну да, нарывов, — продолжал Ларсен. — У меня был друг, и однажды у него вскочил нарыв…

— Ипохондрик ты, — ответил я. — Это что же, возвращаться к природе, волоча за собой целый воз?

И все-таки, идя вечером к себе в отель, мы с Лив заколебались.

— Ладно, возьмем топор, — сказал я.

— И кастрюлю, — добавила Лив. — Что ни говори, они бывалые люди, знают больше, чем мы.

— Как только научимся обходиться без всего этого— отдадим кому-нибудь, — продолжал я.

— Правильно! — подхватила Лив. — Назад ни шагу!

— И вообще, прежде чем уединяться, не худо было бы хоть немного познакомиться с образом жизни островитян. А что — не поехать ли нам пока в глубь острова и не снять ли там домик?

— Шхуна уйдет, — возразила Лив.

— Это еще не скоро будет, к тому же можно попросить капитана, чтобы он нас вовремя известил. Здесь же всюду ходит автобус.

Вернувшись в отель, мы никак не могли уснуть. Тысячи мыслей и впечатлений роились в голове, тысячи комаров пищали над защитной сеткой.