Михаил Катуков - На острие главного удара

• Название: На острие главного удара
• Автор: Михаил Катуков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Танк не двигался. Теперь уже не оставалось сомнений, что он подбит. Между тем другие машины, не добившись успеха, отстреливаясь, отошли назад. Танк командира остался один на территории, занятой гитлеровцами.

Прошу соединить меня с командиром 1-й гвардейской бригады В. М. Гореловым.

- Организуйте частную контратаку! Вышлите вперед группу машин, прикройте их огнем, отвлеките внимание врага. Во что бы то ни стало эвакуируйте лизюковский танк с поля боя.

Вскоре небольшой танковой группе под прикрытием огня удалось приблизиться к окопам противника. Одна из машин взяла на буксир танк Лизюкова и вытащила его из-под огня.

Подробности гибели Лизюкова стали известны из рассказа механика-водителя. Раненный, он благополучно выбрался в тыл. Оказалось, что машина Лизюкова была подбита прямым попаданием бронебойной болванки. Экипаж получил приказ генерал-майора Лизюкова покинуть танк.

Первым вылез через верхний люк стрелок-радист, но был скошен автоматной очередью. Лизюков благополучно выбрался из танка, но не успел ступить и шага, как рядом разорвался снаряд...

Тело Лизюкова с разбитой головой, в комбинезоне и простых сапогах (другой одежды он не признавал) было доставлено в тыл. С болью в сердце похоронили мы отважного генерала на кладбище близ села Сухая Верейка. Похоронили со всеми воинскими почестями.

Но все это мне стало известно позже, а тогда наши мысли были заняты текущими боевыми делами на землянском направлении. Правее 1-го танкового корпуса занял исходное положение 2-й танковый корпус. Рядом действовал 7-й танковый корпус под командованием генерал-майора П. А. Ротмистрова, правее его - 11-й танковый корпус генерал-майора И. Г. Лазарева. Наши танковые корпуса готовились к контрудару в общем направлении Землянск - Гремячье с задачей прорвать вражескую оборону и выйти к Дону западнее Воронежа. Готовились мы со всей ответственностью: машины приводились в порядок, подвозилось горючее и боеприпасы. Правда, разведка переднего края обороны противника показала, что враг на этом участке создал мощную глубоко эшелонированную оборону. Сведения были малоутешительные. Они наводили на мысль, что наступление будет протекать в тяжелых условиях и может привести к потерям.

Прежде чем бросать машины в бой, необходимо подавить огневые точки врага. Но для этого у нас не было ни артиллерии, ни авиации.

Однако приказ есть приказ.

4 августа с группой штабных командиров я стоял на своем КП, размещавшемся в полуразрушенном амбаре на окраине села. Над широкой равниной, над которой еще висели клочья тумана, поднялось солнце. Оно казалось огромным и кроваво-красным. Непрерывно гудит зуммер, и телефонист передает мне трубку: командиры частей и подразделений докладывают о выходе на исходные позиции для атаки.

Но вот утреннюю тишину взорвал грохот артиллерийской канонады. Налет артполка стрелковой дивизии, действовавшей на нашем участке, продолжался минут пятнадцать, а когда затихло, загудели танковые моторы. Части корпуса пошли в атаку.

Танки не успели пройти и сотни метров, как равнину покрыли столбы взрывов. Противник встретил атакующие танки шквальным артиллерийским огнем.

Рядом со мной беспокойно покусывал губы М. Т. Никитин.

- Смотрите! - крикнул он. - Танки горят! Но я уже видел и сам: над пятью нашими машинами колыхались черные космы дыма.

- Разве это артналет? - сказал я. - Огневые точки остались неподавленными! Пожгут фрицы наши танки.

И действительно, огонь противника был убийственным; он вел его с хорошо замаскированных позиций.

Мне стало душно. Я расстегнул ворот гимнастерки и не успел вытереть взмокший лоб, как раздался крик: "Воздух!" Сквозь желтую завесу пыли видно было, как стремительно наползают на передовые позиции несколько звеньев "юнкерсов". Звенья сделали круг и обрушили весь свой бомбовый груз на позиции артиллерийского полка. Прошу соединить меня с командиром полка, но связь не работает. Неужели мы остались без огневой поддержки?

Пока я пытался связаться с артиллеристами, над полем появились новые звенья "юнкерсов". На сей раз они обрушились на атакующие танки. Не прошло и получаса с начала наступления, а на поле уже пылало с десяток наших танков. Ясно, что атака захлебывается.

Но в эту минуту раздался звонок из штаба взаимодействующей с нами 4-й стрелковой бригады. Она наступала на левом фланге вдоль берега Дона. Здесь стрелки и танкисты прорвали оборону противника и рывком продвинулись на 4 километра. Приказываю перебросить на этот участок одну из бригад, чтобы развить и закрепить успех, и в напряжении жду результатов. Но, к сожалению, и здесь противнику удается остановить наше продвижение. Все попытки атаковать ни к чему не привели. Наступление на придонском участке застопорилось.

Прибывший офицер связи из соседнего 2-го танкового корпуса, который наступал правее нас, сообщил, что и соседи тоже потерпели неудачу.

До середины августа танковые корпуса во взаимодействии с 38-й армией Воронежского фронта пытались прорвать оборону противника. Но все наши попытки не увенчались успехом. Единственно, чего мы добились, - это врезались маленьким 4-километровым клином в расположение гитлеровцев на левом фланге нашего корпуса, на правом берегу Дона. Но и этот небольшой успех был омрачен некоторыми событиями.

Как уже говорилось, отдельная стрелковая бригада полковника Гаранина наткнулась на сильное сопротивление немцев, подбросивших на этот участок фронта свои резервы - артиллерию и другие средства борьбы. Наши пехотинцы были прижаты к земле и развить обозначившийся успех своими силами не могли. Подкинули несколько танков, но и они не оказали существенной поддержки стрелкам. Тогда командование фронта бросило в Придонье на подкрепление танковую бригаду. Номера ее и фамилию командира не помню. Встретились мы с ним накоротке. Поставил я командиру задачу, и он отправился выполнять ее.

Часа через два-три начальник оперативного отдела Никитин передал донесение с левого фланга:

- Танковая бригада, понеся большие потери, вышла из боя. Командир отправлен в тыл. У него тяжелое нервное потрясение.

Что же произошло?

Бригада, как потом выяснилось, была совсем недавно сформирована. Большинство экипажей, командиры подразделений, частей, входившие в ее состав, чуть ли не впервые попали на фронт. Люди необстрелянные, неопытные. Надо бы мне получше проинструктировать командира бригады, но, каюсь, в спешке, увлеченный боем, я не успел этого сделать.

Ведь обычно как действовали видавшие виды танкисты при выполнении такой задачи? Готовясь к атаке, они прежде всего высылали вперед боевую разведку, с тем чтобы она вызвала огонь на себя. Командиры танковых экипажей и подразделений в это время располагались в укрытиях, наблюдательных пунктах и засекали обнаружившие себя огневые средства врага. А потом подавалась команда "По машинам", и танковые экипажи устремлялись вперед, зная точно, какие цели им предстоит подавить огнем, уничтожить, смять гусеницами. Понятно, предварительная разведка не обеспечивала обнаружения всех целей, но все же значительно облегчала борьбу с огневыми средствами противника.

А в тот день в Придонье командир бригады без всякой разведки вывел танковые батальоны на большой голый бугор и открыл огонь по предполагаемым позициям гитлеровцев. Бесспорно, он надеялся сокрушить вражескую оборону, открыть дорогу танкам и пехоте. Но получилось все иначе. Немецкая артиллерия, хорошо замаскированная в ржаных хлебах и других укрытиях, осталась неуязвимой, а танки на голом бугре стали хорошей мишенью для вражеских разведчиков.

Танковая бригада вышла из боя. Развить наступление в Придонье не удалось. Но бойцы отдельной 4-й стрелковой бригады закрепились на острие вбитого ими 4-километрового клина и стойко отражали яростные атаки врага.

В боях у реки Суховерейка в тяжелую ситуацию попал Александр Бурда. Я поручил ему возглавить группу из 27 машин, поставил задачу выбить гитлеровцев из села Каверья, которое они превратили в опорный пункт, и оттеснить их к реке. Бурда с трех сторон окружил село. Гитлеровцы сопротивлялись ожесточенно. Их приходилось выбивать из каждого двора, из каждого подвала. Будь, конечно, у Бурды рота-другая автоматчиков - ему пришлось бы легче. Но взять их было неоткуда: в горячих непрерывных боях ряды мотострелков таяли с каждым днем. И комбату пришлось маневрировать танками.

В разгар боя машина Бурды выскочила на задворки села, и вдруг в триплекс командир увидел замаскированную в огородах и садах батарею противотанковых орудий. Немецкие артиллеристы тоже заметили танк Бурды. Снаряды загрохотали по броне тридцатьчетверки. И тут случилось почти невероятное: вражеский снаряд влетел прямо в канал ствола танковой пушки и разорвался внутри машины.

Осколки триплекса и раскаленной окалины ударили в лицо Бурде. Кровь залила глаза. Но даже в этот момент комбат не растерялся: он приказал по радио своему заместителю старшему лейтенанту Заскалько принять командование группой, а водителю старшему сержанту Матняку развернуть танк вправо, чтобы стать к батарее противника наиболее мощной, лобовой броней.