Дуглас Коупленд - Жизнь после Бога

• Название: Жизнь после Бога
• Автор: Дуглас Коупленд
• Издательство: «Симпозиум»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-89091-191-0

«Жизнь после бога» (1994) – одна из самых нашумевших книг 1990-гг., по-настоящему современный роман канадского писателя Дугласа Коупленда (р. 1961). Дневник радостей и разочарований, любви и одиночества – это очень человечная книга впервые выходящая на русском языке.

---

Порой мне хочется уснуть, погрузиться в туманный мир сновидений и не возвращаться больше в этот наш, реальный мир. Порой я оглядываюсь на свою жизнь и удивляюсь тому, как мало доброго я сделал. Порой я остро чувствую, что где-то должен быть другой путь, по которому можно уйти от того человека, каким я стал – против своей воли или по неосмотрительности.

Но потом мне приходит в голову вот что: во время семейных обедов мама с папой часто рассказывают о том, как они встретились – как мама однажды решила пойти в библиотеку другой дорогой и увидела папу, как они улыбнулись друг другу и сказали первые слова. Это очаровательная история, и нам никогда не надоедает снова и снова слушать ее, смакуя повторяющиеся детали их мифа о творении: какое на ней было платье, какие книги она несла, как они впервые пили вместе содовую. Отец обычно придает этой истории книжное завершение, говоря: «Вы только подумайте, детки, если бы ваша мать пошла в библиотеку обычной дорогой, никто из вас сегодня бы здесь не сидел!»

Я не раз думал о словах отца, и мне они кажутся нелепыми. Каждой клеткой своего существа я ощущаю, что, так или иначе, я все равно оказался бы здесь. У меня забавное чувство, что я ни за что не промахнулся бы и очутился на Земле. Выходит, кое-что я все же извлекаю из этого опыта.

Теперь о том, как же меня все-таки занесло в эту палатку, в темноту и дождь, на западное побережье острова Ванкувер: на прошлой неделе я отправился в деловую поездку в Нью-Йорк вместе с двумя другими парнями из нашей компании – Камероном и Ширазом. Тогда я еще принимал маленькие желтые таблетки.

Поездку нашу никак не назовешь шикарной: никаких коктейлей с Эндоки Дикинсон верхом на орлах крайслеровского здания или чего-нибудь в этом роде, вместо этого – бесконечные деловые встречи и страх; угодливые проныры, превыше всего чтущие субординацию, и обеды с перепившимися коммивояжерами. Был там еще истеричный семинар по вопросам мотивации, а в промежутках между всем этим – тайные вылазки с Камероном в порнопритоны Восьмой авеню. Наш турагент отыскал самые крохотные, самые дешевые комнатушки во всем Манхэттене, в которых стоял подвальный запах. Доносившийся снизу бесконечный грохот транспорта мешал мне спать даже урывками. Типичная жизнь агента по продажам.

Вдобавок в этом январе должна была состояться президентская инаугурация; в конце недели передавали множество новостей о церемониях, которые намечались на следующую среду в Вашингтоне, и почему-то я обращал на эти новости больше внимания, чем обычно. Вообще я считаю себя вне политики; тем более для меня, канадца, американская политика могла представлять лишь отстраненный интерес. И все же я лежал в своем номере на вонючей постели, пока CNN крутила в ночи бесконечные новости, внизу выли сирены и мигали огни полицейских машин, и размышлял о передаче власти, которая должна произойти в некоем городе к югу отсюда.

Я пытался представить себе, какой будет эта церемония, и это походило на мысли о коронации: король умер – да здравствует король! Я представлял себе глашатаев, поднимавших свои трубы, толпы людей – и думал, что в процессе мир должен вроде как обновиться. Я видел и ощущал все это сквозь туман желтых пилюль, которые прописал мне мой доктор. Я воображал, что инаугурация окажется для меня чем-то важным, что поможет мне пробиться сквозь этот туман.

Утром в четверг я намеревался поймать такси до аэропорта «Лагвардия» и оттуда самолетом вернуться в Ванкувер. Однако вместо этого, к собственному удивлению, я отправился пешком за десять кварталов на вокзал Пенн-стейшн, где купил билет на скоростной поезд до Вашингтона, округ Колумбия. Логическим путем я пришел к выводу, что это мой единственный шанс в жизни увидеть такое зрелище, как инаугурация; вряд ли я рассматривал это в каком-то ином аспекте.

Из поезда я позвонил старому университетскому приятелю моего брата Аллану, который работает во Всемирном банке,– одинокому типу, чья комнатушка в студенческом общежитии была когда-то настоящим музеем всякой всячины, так или иначе связанной с сериалом «Стар-Трек». Аллан сказал, что будет рад меня видеть, и, поразительное дело, он даже ждал гостей сегодня вечером. Кроме того, он предложил мне устроиться на ночь на полу у него в гостиной, если я не против, и тут я понял, что даже не подумал, что стал бы делать, если бы не предложение Аллана.

Наконец я прибыл на место. Аллан жил в квартире на третьем этаже на Капитолийском холме, за зданием Капитолия, а его оставшаяся от былых времен стар-трековская коллекция никуда не делась, разве что украсилась новыми экспонатами новых серий. Друзья Аллана, объявившиеся примерно в семь тридцать, оказались его соратниками по игре в «Подземелья и Драконы». Весь вечер напролет они говорили о черепах и уровнях и королях, заговорах и заклинаниях, мечах и кудесниках. Бражничали они разведенным водопроводной водой порошковым лимонадом «Джелло» и джином.

Должен признать, вечер получился забавный – я был чужаком в чужом городе среди дружелюбно настроенных людей. Моя прошлая жизнь словно бы перестала существовать – та, другая жизнь, в которой я, теоретически, должен был сидеть в самолете, летящем в восьми милях над Айдахо, держа курс на Ванкувер, жизнь, которую я постепенно переставал понимать.

Мне казалось, что я живу чужой жизнью. Впервые за много лет я оказался в роли человека, замешанного в историю. Мне даже не спалось в ту ночь – не хотелось, чтобы это чувство прошло. Я действительно чувствовал себя настолько по-новому, что в первый раз за многие месяцы решил не принимать на ночь маленькие желтые таблетки.

Я спал крепко, и всю ночь концентрация желтых таблеток в моей крови уменьшалась миллиграмм за миллиграммом, как уран, теряющий свою радиоактивность.

На следующее утро, утро инаугурации, я сидел на расшатанном паркете в комнате Аллана, а светившее в окно солнце пригревало свернувшегося калачиком у меня на коленях сиамского кота. Перхоть пылинками повисала в солнечном луче, когда я почесывал его грудку. Мы с Алланом наблюдали за церемонией принесения клятвы по CNN. Кот соскочил с моих коленей, выгнул спину, потянулся и одним прыжком оказался на подоконнике, откуда принялся следить за происходящим снаружи.

За окном на улицах в этой части города царила тишина, хотя еще вчера днем тут не смолкали без конца талдычащие свои партии школьные хоры из Иллинойса, ревели грузовики с оборудованием для спутниковой связи, люди из секретной службы, гудя рациями, переговаривались между собой, бегали трусцой любители здорового образа жизни и лаяли собаки. Теперь вся жизнедеятельность протекала по другую сторону здания Капитолия.

После того как церемония принесения клятвы по CNN закончилась, мы вышли на улицу посмотреть, не удастся ли нам увидеть вертолет старого президента, покидающего Капитолий,– и нам удалось. Люди из других домов тоже вышли посмотреть, и мы все стояли в теплых лучах январского солнца на улице без единой машины, наблюдая за тем, как вертолет поднимается, зависает в воздухе и удаляется, похожий на существо из научно-фантастического романа. Вернувшись в квартиру, я поглядел на палисадники перед домами: в этом году мороз не причинил особого вреда, и городская земля расцвела нарциссами, луком-резанцем и одуванчиками.

Потом я надел рубашку, повязал галстук и пешком отправился на Пенсильвания-авеню, куда уже стеклись толпы горожан в ожидании парада. Погода стояла чудесная, и народ был в приподнятом настроении. Юные наркоманы, подзагоревшие, цвета молочного коктейля с ванилью, надели свои выходные бейсбольные кепки; увитые цветочными гирляндами королевы красоты уплетали пончики, которые продавали уличные торговцы. Жители пригородов, отважившиеся выбраться в город, были при жилетах, поверх которых надели лыжные куртки; кое-кто из старшего поколения облачился в твидовые пальто и умопомрачительные шляпы. По всему чувствовалось, что этот день не должен быть похож на остальные; было такое чувство, что только на один день город открыт для всех и совершенно безопасен. А какой гул прокатывался по толпе! Сколько шума! Аплодисменты, приветственные возгласы! Это было так громко – оглушительно красиво.

Я затесался в толпу напротив канадского посольства, Пенсильвания-авеню, 501, как раз когда парад начался. Секретные агенты буквально заполонили все вокруг, когда настал великий момент – сам президент должен был проехать мимо нас. Когда он поравнялся с нами, ребята из университетской баскетбольной команды города Роквилля, штат Мэриленд, подняли какую-то старушку в инвалидной коляске высоко в воздух, чтобы она могла его увидеть, и аплодисменты слились в общем экстазе. Вслед за президентом маршировал пожарный оркестр, и, услышав музыку, которую он играл, я прослезился. Я подумал о том, что где-то сейчас идет война, и музыка напомнила мне о красоте, которая так часто сопровождает разрушения.