Мирослав Иванов - Покушение на Гейдриха

• Название: Покушение на Гейдриха
• Автор: Мирослав Иванов
• Издательство: «Международные отношения»
• Жанр: История
• Год: 1988
• ISBN: 5-7233-0145-1

Книга посвящена событиям второй мировой войны. В форме воспоминаний свидетелей в ней рассказывается о том, как чехословацкие патриоты и участники Сопротивления, подготовили и осуществили операцию против гитлеровского наместника в «протекторате Чехия и Моравия» Рейнхарда Гейдриха, проводившего в ряде стран оккупированной Европы политику геноцида. Автор показывает готовность к борьбе не сломленного гитлеровцами чехословацкого народа.

---

— Конец!

Что было дальше? Больше ничего уже не происходило, драма закончилась, все было просто печально. Пожарные свернули шланги и уехали. Начальство потребовало, чтобы тела мертвых парашютистов были вынесены наверх. Их положили на пол. Потом тела должны были вынести на улицу — на них хотел посмотреть Франк. До того как их унесли, я подошел ближе, чтоб увидеть лица погибших. Они вам, наверное, знакомы по фотографиям. Имен их я не знал. Лица погибших были в крови, а одежда — мокрой от воды. Они покончили с собой и теперь лежали рядом с открытыми глазами.

Затем их увезли, как сказали, в морг. Для опознания туда доставили много свидетелей. Приводили и Чурду…

Я потом осторожно спустился в склеп. Хотя в окно, через которое сюда накачивали воду, проникало немного света, в подземелье все равно было темно. Я зажег спичку. Склеп оказался довольно длинным. Он был больше, значительно больше, чем можно было предположить. Я остановился у последней ступеньки над водой, затопившей все подземелье, наверное, на полметра, а может, и больше, — я был слишком взволнован, чтобы выяснять детали. По обеим сторонам склепа в стенах чернели квадратные ниши, в которых когда-то устанавливали гробы умерших монахов. В нескольких нишах, в тех, что находились в противоположном конце склепа, у самого вентиляционного люка, что-то лежало. Но это были не гробы, а матрацы, на которых спали парашютисты. Эти стенные ниши мне напоминали пчелиные соты в улье.

Я заметил там спиртовку и какую-то книгу. Спичка погасла, я зажег вторую, третью… По воде плавали бумаги. Наклонившись, я увидел, что это — разорванные деньги и документы. Ступени лестницы все были в кровавых пятнах. Ниши, те, что были ближе к лестнице, тоже были в крови. Наверное, лежа там, парашютисты обстреливали главный вход, находившийся у алтаря. Воды было много, но чтобы затопить склеп полностью, пришлось бы целый день, наверное, качать воду, так как он был очень высокий.

Что же вынудило их на последний отчаянный шаг?

Единственное объяснение — недостаток боеприпасов. Парашютисты не жалели их, сражаясь с врагом, и только самые последние выстрелы приберегли для себя. Потом, когда расчищали склеп, там нашли белье, спиртовку, консервы, но не обнаружили ни одного патрона, хотя в заключительном рапорте гестапо о боеприпасах что-то говорилось.

Под оконцем, выходящим на улицу, в склепе была груда кирпичей: осажденные пытались разобрать стену и проникнуть в систему канализации. Эта попытка оказалась неудачной. Пробившись через фундамент церкви, парашютисты уткнулись в грунт. Не найдя выхода в канализационную систему, они отказались от дальнейших поисков прохода и поняли, что обречены.

Я вышел на улицу. По Рессловой улице маршировал срочно вызванный сюда немецкий оркестр. Он играл победный марш, и громче других звучали в нем визгливые голоса флейт…

Музыкой организаторы побоища пытались приглушить горечь своего поражения: парашютисты не дались врагу живыми. Никто из них ничего уже не скажет.

ПЯТЫЙ МОНОЛОГ ИСТОРИКА

Мы приближаемся к завершению всей истории.

За деятельностью Гейдриха в протекторате внимательно следили в Москве, а Клемент Готвальд в нескольких радиопередачах, предназначенных для населения Чехословакии, точно определил цели и характер этой деятельности. Эти же оценки прозвучали и в эпиграммах, изданных еще во время войны в отдельной библиотечке небольшой книжечкой под названием «О них и на них». Их автор, под псевдонимом Матысек, написал к рождеству 1941 года «Чешские колядки», последняя из которых звучит так:

Гейдриху — колядка.

Спи, вражина сладко,

недалек твои смертный час,

не сбежишь тогда от нас!

Без присмотра-то тебя ведь

нам никак нельзя оставить;

в казнях больно ты горазд,

Прага долг тебе отдаст[37].

Другая эпиграмма Матысека на Гейдриха датирована 26 апреля 1942 г. Она тоже острая и боевая:

Смейся, Гейдрих, над кротостью чеха —

скоро будет тебе не до смеха.

Сам увидишь, палач, в чем оплошка:

чешский лев — это лев, а не кошка.

И наконец, третья, под ней дата 28 мая 1942 г.:

Трах! Ударил гром народной мести!

Гейдрих — к черту с «мерседесом» вместе.

Так ответить кату — наше право.

Слава им, героям нашим, слава!

К этим эпиграммам, сложенным в Москве Матысеком, добавить нечего. Разве только, что под этим псевдонимом выступал Вацлав Копецкий, известный политический деятель, соратник Клемента Готвальда, после освобождения — министр чехословацкого правительства. Он писал хорошие эпиграммы…

Однако вернемся в Прагу. Там пунктуальный чиновник занес в книгу регистрации смертей (том I за 1942 г., запись номер 348) Рейнхарда Тристана Гейдриха: «Причина смерти- огнестрельное ранение(покушение), заражение раны».

Такой же исполнительный судейский чиновник 29 сентября 1942 г. внес в реестр приговор военно-полевого суда в Праге. По этому приговору 252 чешских патриота были осуждены на смерть за укрывательство или содействие парашютистам.

Однако 252 человеческие жизни, отданные за одного палача, — это далеко не все жертвы развязанного нацистами террора против чешского народа. В действительности их было намного больше… В число этих 252 казненных не входят жители Лидице, Лежаков, Бернартице и других сел и деревень, уничтоженных фашистами. В первые же недели было казнено свыше 2 000 человек. Самым яростным преследованиям подвергались подпольщики-коммунисты. В «Очерке истории КПЧ» об этом говорится следующее:

«Преемник Гейдриха, новый исполняющий обязанности протектора Курт Далюге по приказу Гитлера развернул в стране бешеный террор. Снова было введено осадное положение, были казнены тысячи чехов, стерты с лица земли Лидице и Лежаки. Нацисты назвали эти акции «нормальным проявлением права». В годы войны гитлеровцами было уничтожено много сел и городов вместе с их населением, особенно в Советском Союзе, Польше и Югославии. Беспрецедентный в истории международного права, бесчеловечный цинизм, в которым нацисты юридически «обосновали» уничтожение Лидице и Лежаков, возмутил весь мир и сделал названия этих деревень символом предостережения.

Коммунистическая партия сильно пострадала от терpopa оккупантов. Накануне покушения на Гейдриха фашистам удалось арестовать Юлиуса Фучика. Во время чрезвычайного положения в их руки попал Ян Зика, вскоре были арестованы и казнены другие члены подпольного руководства КПЧ. Некоммунистическое Сопротивление не выдержало нацистских преследований и практически перестало существовать.

Коммунисты не прекращали своей антифашистской борьбы даже в гестаповских застенках, где на тысячах примеров продемонстрировали свою стойкость и решимость. Они мужественно жили, мужественно умирали. В концентрационных лагерях интернациональные коммунистические подпольные организации были единственной организованной силой и ядром сопротивления среди заключенных».

3 сентября 1942 г. состоялся «суд» над отцом-настоятелем Владимиром Петршеком, священником Вацлавом Чиклем, председателем совета старейшин православной церкви Яном Зонневендом и епископом Гораздом, в миру Матвеем Павликом… Все они были казнены… Нацисты мстили и были беспощадны.

18 июня истекал срок ультиматума Франка чешскому народу. Этот день стал для парашютистов роковым. Как мы уже знаем, на следующий день их должны были тайно переправить из церкви за пределы Праги, и, возможно, им удалось бы спастись. Между тем план возвращения в Англию — конкретно Кубиша и Габчика — нам ныне кажется нереальным: вблизи Оубенице не было удобной площадки, к тому же летние ночи слишком короткие, и трудно предположить, чтобы в 1942 году западные союзники располагали самолетом с такой дальностью полета, способным при этом приземлиться на естественной площадке. Предположим, нашелся бы самолет для столь дальнего перелета; ему, однако, обязательно был бы нужен хороший аэродром. Легкому самолету, способному сесть на обычном лугу, не хватило бы запасов горючего. Подпольщики обсуждали возможный отлет Кубиша и Габчика, но разговоры эти не носили конкретного характера. Правда, столяру из Оубенице Людвику Ванеку было поручено выяснить, не может ли самолет приземлиться на лугу у Стршенца. Этот луг находился среди перелесков, называвшихся Ноговки. Посадка там самолета была неосуществимой. Подпольщики «Индры», видимо, об этом не знали.

Вернемся к операции «Церковь». По документам, в ней приняли участие 19 офицеров, 740 унтер-офицеров и рядовых. Она началась в 2 часа ночи. После 3 часов был дан приказ о начале операции: в 3 час. 45 мин. вооруженные отряды СС должны были быть в готовности на Нюрнбергской (нынешней Парижской) улице, ожидая указания об оцеплении зоны операции. Моторизованные подразделения должны были участвовать к блокировании квартала, где находилась церковь, с 4 час. 10 мин. утра. Приказ предписывал создать две линии оцепления: первая, внешняя, блокировала большой квадрат городской территории (набережная Влтавы, Троянова улица, одна сторона Карловой площади, Мысликова улица); второе, внутреннее кольцо располагалось непосредственно вокруг квартала, где находилась церковь. Сотрудникам гестапо, которые должны были провести обыск этого квартала, были даны в помощь 25 эсэсовцев.