Александр Шубин - Социализм. «Золотой век» теории

• Название: Социализм. «Золотой век» теории
• Автор: Александр Шубин
• Издательство: НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-86793-547-4

Книга известного историка А.В. Шубина – результат многолетнего исследования путей развития социалистической мысли от Мора до Ленина – своего рода энциклопедия социалистических идей, но написанная как документальный роман. Приверженцы марксистских, анархистских и либеральных идей сводят интеллектуальные счеты друг с другом. А автор книги возвращает эти споры в рамки научной объективности. Читателю откроется непривычная картина борьбы в Интернационале, общинных экспериментов, Парижской Коммуны, российских революций. Книга предназначена для историков, политологов, философов, социологов, участников общественного движения.

---

Приняв свою гипотезу за доказательство, академик продолжает: «Несомненной заслугой Маркса и Энгельса является их переход от теоретического обоснования неизбежности насильственной пролетарской революции к теоретическому обоснованию возможности мирных социалистических преобразований в условиях капитализма»[728]. Заслуга сомнительная, причем сразу в двух отношениях. Во-первых, до конца жизни считая насильственную революцию наиболее вероятным путем к своей цели, Маркс и Энгельс не занимались теоретическим обоснованием мирных социалистических преобразований и ничего не оставили Ойзерману и его единомышленникам, кроме обрывочных цитат, при чем сказанных совсем о другом. Во-вторых, академик не нашел высказываний Маркса и Энгельса о «социалистических преобразованиях в условиях капитализма». Эту формулу он может поставить в заслугу себе, а не «классикам». Возможность ненасильственного формирования социалистических отношений в недрах капиталистического общества (что нужно отличать от социального государства) уже была теоретически и довольно подробно обоснована Прудоном и Лассалем, о чем Марксу и Энгельсу было хорошо известно, и от чего они категорически отмежевались.

* * *

А если по существу – возможны ли социалистические преобразования в рамках капиталистического строя? С точки зрения освободительного социализма, который не увязывает преодоление капитализма с созданием централизованной системы управления и планирования, распространенной на все общество – такие преобразования вполне возможны. Но их содержание важно отличать от обычных мер по улучшению положения работников, которые (при всей необходимости), еще не содержат в себе социалистического характера, то есть преодоления классового разделения. Социалистическими являются преобразования, формирующие социалистический сектор, в котором не существует разделения на класс собственников и работников, где они соединяются в одном лице самоуправляющегося работника.

Тем не менее, уже в конце XIX века и социал-демократическое, и анархическое движение превратилось в субкультуру, объединенную не только идеями, но собственной инфраструктурой. Синдикалистские профсоюзы и социалистические партии обрастали кооперативами, профсоюзами, народными домами, обширной культурной средой, воздействующей на литературу и искусство. Вслед за Прудоном лидер бельгийских социалистов Э. Вандервельде увидел эмбрион социализма в самой этой субкультуре. Маркс, как мы видели, с большими оговорками и под большим давлением политических обстоятельств тоже признавал в кооперативах модель социалистических отношений. Он иллюстрировал на примере кооперации вызревание «нового способа производства»[729], то есть элементов социализма. Теперь Т.И. Ойзерман может «поймать» Маркса на том, что он принимает за «новые отношения» чистый капитализм: «на деле эти предприятия, несмотря на то, что члены кооперативов не являются наемными рабочими, представляют собой, поскольку они существуют в системе рыночной экономики и подчиняются ее законам, капиталистические предприятия»[730]. Любопытно, что, пытаясь перетянуть Маркса на позиции социал-либерализма, Т.И. Ойзерман вынужден на минутку возвращаться на привычные ему марксистско-ленинские позиции. Ведь как раз коммунисты-ленинцы клеймили рыночные кооперативы как капиталистические предприятия, смешивая рынок и капитализм. Приходится напоминать, что капитализм и рынок – это разные явления. Рынок возник до капитализма, а вот капитализм не отделим от наемного труда, который отсутствует в чистых кооперативах. Таким образом, когда Маркс говорит о кооперативах, речь идет не о капиталистических предприятиях.

Социалистическое и кооперативное движение в некоторых странах на практике превращалось в ту самую систему общества, которая по замыслу Прудона была призвана вытеснить капиталистические отношения. Но была ли она принципиальной альтернативой капитализму, или он обладал возможностями интегрировать, поглотить социалистический «сектор»?

Развитие элементов социализма, предприятий с самоуправлением работников, отношений взаимности возможно вопреки политике государства, но до известного предела, пока протосоциалистический сектор не сопоставим по масштабам с капиталистическим. Исторический опыт свидетельствует, что более серьезные преобразования, связанные с вытеснением капиталистических отношений, возможны только во время революции. Властная и имущественная элиты готовы терпеть сектор, подчиняющийся другим законам, только пока он не претендует на лидерство в системе. Собственно, подобная ситуация складывалась и при развитии капитализма в недрах традиционного (феодального) общества. Аналогично растущий социалистический сектор рано или поздно будет нуждаться в смене правовой и политической системы, что ведет все же к революции.

* * *

Маркс доказывал, что переход от капитализма к социализму (коммунизму) обусловлен самими законами развития капитализма. «Такому экономическому воззрению, естественно, соответствует представление о возможности мирных социалистических преобразований, или эволюционного перехода от капитализма к социалистическому обществу»[731], – подводит Т.И. Ойзерман «базис» под искомую им (хотя и ненайденную) надстройку «нереволюционного» учения марксизма.

В итоге подобных операций с цитатами Маркса и Энгельса, которые, как мы видели, искажают их смысл, Т.И. Ойзерман приходит к выводу, что марксов «социализм выступает не столько как посткапиталистическое общество, сколько как трансформирующийся капитализм, сложившийся в результате реализации совокупности социальных программ, которые выдвинул и обосновал «научный социализм», утрачивающий при такой интерпретации его содержания присущие ему черты утопизма»[732]. При такой интерпретации идеология утрачивает и черты марксизма, и социализма вообще. Ибо социализм по определению – не капитализм (даже трансформирующийся), а какое-то принципиально иное общество. Если из программы Маркса убрать посткапиталистическое общество, останется общая для филантропов и социалистов «программа минимум», которую марксизм не выдвигал, а с большими оговорками поддержал. В XIX в. эта программа, известная теперь как социальное государство, казалась утопией. Но под давлением социалистов и просто гуманистов ее стало принимать к исполнению далекое от социализма «буржуазное» государство. Первые успехи социальной политики социал-демократии уже после смерти Энгельса сподвигли одного из видных марксистов Бернштейна пересмотреть учение Маркса (в отличие от нынешних социал-либералов тогда было бессмысленно отрицать, что речь идет именно о пересмотре, ревизии).

Сегодня бывшие марксисты — будь то западноевропейские социал-демократы или отечественные постмарксистские профессора — пытаются ввести Маркса в общество теоретиков современного глобализма. У этой затеи есть свои шансы — марксизм повлиял на западную либеральную мысль. Либерализм и марксизм роднит и индустриальная концепция прогресса, и стремление к глобальной управляемости мира. Так что не будем удивляться таким словам: “Маркс утопичен в той мере, в какой претендует не только на объяснение действительности, но и на ее изменение и преобразование. Не критика капитализма сама по себе является утопией, а стремление придать этой критике характер революционного действия, ломающего старый порядок и навязывающего всем волю одного класса и одной партии. Одно дело критиковать капитализм, другое — призывать к его насильственному уничтожению. Критика вполне совместима с научностью, желание насильственно переломить ход истории всегда утопично”[733] — утверждает В.М. Межуев.

Вот так. Пиночет или Франко (не говорю о левых исторических персонажах), насильственно переломившие ход истории — утописты. А вот Оуэн, не имевший таких стремлений, под утописта не подходит. Воистину, в своей либеральной упаковке марксизм не потерял парадоксальности, но вряд ли стал более научен. Он просто интегрируется в господствующую мировую идеологию, растворяясь в ней. Очистив марксизм от революционных “частностей”, присущих его революционной “версии” (подразумевается, что существует нереволюционная “версия марксизма”), В.М. Межуев получает искомый им либерализм (причем тоже очищенный от анархических, то есть антибюрократических, черт): “И как либерализм означает не уничтожение государства, что является анархической утопией, а лишь его перевод в правовое пространство, так и марксизм (вопреки его первоначальной — радикальной и революционной — версии), будучи освобожден от всех еще содержавшихся в нем утопических элементов, требует не отмены денег и рыночного хозяйства, а всего лишь максимально возможного на данный момент расширения рамок индивидуальной свободы, находящейся “по ту сторону” экономической необходимости”[734]. “Максимально возможного на данный момент расширения рамок индивидуальной свободы” (понимаемого совершенно по-разному) требуют и социализм, и либерализм, и консерватизм, и анархизм. Нынешние “постмодернистские” авторы пытаются смешать все идейные традиции воедино, аннигилировав их в сером политкорректном ничто, характерном для современной официальной европейской социальной мысли. Мы уже видели, что «нереволюционная версия марксизма» прямо противостоит взглядам самого Маркса.