Мойра Тарлинг - Долгая дорога домой

• Название: Долгая дорога домой
• Автор: Мойра Тарлинг
• Издательство: ОАО Издательство «Радуга»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2003

Роман о медсестре, которая соглашается помочь своему ослепшему в аварии новому боссу, хотя он именно тот, в кого она была влюблена много лет назад, девочкой, и которую он тогда жестоко обидел.

---

– С малышкой все хорошо?

– Да. Она в порядке. Вы не знаете, ее бабушка с дедушкой еще не приехали? Им ведь сообщили о происшествии?

– Вообще-то нет, мэм. Я только что спрашивал у сержанта, и он сказал, что на ранчо никого нет. Ни одной живой души, не считая конюхов, конечно. К несчастью, они вчера всей семьей вылетели в Ирландию, чтобы купить племенных лошадей.

– Ой… понятно, – пробормотала Кейт. Она знала, что ранчо «Голубой бриллиант» славится среди коневодов своими породистыми скакунами.

Сабрина робко потянула ее за руку. Кейт присела на корточки.

– Они не приедут? – спросила девочка.

– Нет. Но только потому…

– Я так и знала, что они не приедут, – продолжила Сабрина. Ее спокойный и какой-то безжизненный тон казался слишком взрослым для пятилетнего ребенка. – Мама говорила, что они не любят меня.

– Ой, Сабрина! Быть такого не может! – ужаснулась Кейт.

– Мама говорила, что папа тоже меня не любит, – равнодушно продолжила девочка. – Поэтому он нас бросил. Но моя мама умерла, и я теперь должна жить с папой.

– Но, Сабрина, твоя мама не могла сказать такое о твоем отце или о бабушке с дедушкой, – возмутилась Кейт, шокированная ее признанием.

– Нет, она так говорила.

Девушка не знала, что и ответить. Только что малышка тревожилась и переживала из-за своего отца, а теперь ребенка будто подменили, и совершенно непонятно, в чем причина этой перемены.

– Мой папа умрет, как и мама. И тогда я останусь совсем одна! – Уткнувшись лицом в мягкий мех медвежонка, Сабрина разрыдалась.

Кейт нежно ее обняла.

– Лапочка, не плачь. Твой папа не умрет. Он скоро поправится. Обещаю, – добавила она, беря на руки всхлипывающую девочку.

– Позвонить в Службу защиты детей? – предложил полицейский.

Кейт знала, что это обычная процедура, когда у ребенка нет родственников, которые могли бы о нем позаботиться. Но это стало бы слишком большим потрясением для осиротевшей девочки. Тем более, после всего, что наговорила Сабрина о своем папе и бабушке с дедушкой.

Десять лет назад Кейт завидовала и восхищалась крепкими родственными узами, связывающими Даймондов. Она не могла забыть искреннее тепло и любовь, с которой члены семьи относились друг к другу. Подружившись с Пайпер, она смогла это почувствовать. Ей даже казалось, будто они приняли ее в свой круг. Но Марш очень быстро поставил ее на место.

– Нет, лучше не надо. Я сама, – торопливо ответила медсестра, почувствовав, как вцепилась Сабрина в ее руку.

Кейт готова была признать, что слишком уж печется о девочке, и что благополучие Сабрины вовсе ее не касается. Но она помнила свой собственный страх, когда однажды вынуждена была провести несколько дней в приюте среди чужих, хотя и доброжелательно настроенных людей.

Она так боялась потерять своего отца, что даже прощала ему его запои. Он был ее единственным родным человеком, и она готова была остаться с ним не смотря ни на что.

– Марш, не дури. Как я могу сегодня тебя отпустить? Мало того, что у тебя сотрясение, так ты еще и ослеп… – Том Франклин умолк и тяжело вздохнул. Захлопнув медицинскую карту, он подошел ближе к кровати. – Ты очень хороший врач, Марш, один из лучших, и я согласен с тобой, что эта слепота, скорее всего, временная…

– Тогда выпусти меня отсюда. Отпусти домой, – торопливо вмешался Марш, хотя и понимал по голосу Тома, что спорить с ним бесполезно.

– Вот уж осел упрямый, – огрызнулся Том. – Я, честно, не могу тебя отпустить. Поверь, если бы мы с тобой поменялись местами, ты бы мне такую выволочку устроил за одну только эту просьбу. Ты прекрасно знаешь, что даже когда опухоль спадет и перестанет давить на глазные нервы, зрение может вернуться не сразу. Так что придется тебе смириться с этим и переночевать здесь. А утром будет видно.

– Убедил! – буркнул Марш.

Несмотря на симпатию и уважение, которое он испытывал к своему коллеге, голос Тома уже начал его раздражать, усиливая боль, пульсирующую в висках, ту самую головную боль, существование которой Марш так яростно отрицал пару минут назад.

– Ты согласился? Ну, это что-то новенькое, – хохотнул Том.

– Выбора-то у меня нет, – заметил Марш, ощутив внезапную слабость. – Но как же моя дочь? Ты уверен, что она не пострадала?

– Я был в отделении, когда привезли тебя и другого водителя, но дочку твою не видел. Наверняка полиция уже связалась с твоими родителями, и они сейчас едут в больницу. Но, чтобы ты не беспокоился, я пойду и спрошу насчет твоей малышки.

– Спасибо. Надеюсь, мои родители дома, – со вздохом добавил Марш. – Они не знают о нашем приезде. Я хотел сделать им сюрприз.

– Представляю, как они по тебе соскучились. А как дела у Пайпер? Она дома или все еще в Европе?

– В Европе, – ответил Марш, вспомнив свою младшую сестренку, с которой не виделся пять долгих лет.

– Что ж, в любом случае что-нибудь придумаем, – сказал Том. – А пока я дам распоряжение перевести тебя наверх в отдельную палату.

Марш почувствовал, что Том похлопал его по плечу.

– Лежи и попытайся успокоиться.

– Легко сказать, – проворчал Марш себе под нос.

Он слушал звук удаляющихся шагов и скрип закрывающейся двери.

Затем наступила гнетущая тишина, и страх налетел на Марша, словно летний шквал. Темнота давила на него, обступила со всех сторон, со зловещей неотвратимостью напоминая о его слепоте.

Там, где раньше были свет и краски, оттенки и контуры, люди и движения, теперь воцарилась всепоглощающая чернота, терзающая его, навязавшая ему роль узника.

Дыхание застывало у него в горле, и сердце колотилось, как сумасшедшее. Голова болела, а во рту чувствовался привкус желчи. Часто сглатывая, Марш боролся с подступающей тошнотой.

Злясь на себя за свою слабость, Марш скомкал правой рукой простыню. Он ощутил новый прилив страха, заставивший его сердце биться еще быстрее.

Длинно и витиевато выругавшись, Марш сосредоточился на своем дыхании, набрав полную грудь кислорода и медленно выдохнув. Повторив это упражнение во второй раз, он помимо больничного запаха заметил нежный и возбуждающий аромат жасмина.

Он нахмурился. Запах казался смутно знакомым, но Марш даже ради спасения своей жизни не смог бы вспомнить, при каких обстоятельствах чувствовал его раньше. Какой-то образ крутился у него в мозгу, оставаясь недосягаемым. Марш вдохнул снова, надеясь подстегнуть свою память, но аромат исчез.

«Наверное, это духи одной из медсестер, – предположил Марш. – Быть может, той, которая не разрешала мне встать с кровати, которая не дала мне упасть».

Он вспомнил, как навалился на нее, ища поддержку, как ощутил силу и мягкость ее тела и заметил витающий в воздухе аромат жасмина.

Марш покачал головой. Без сомнения, ослепнув, он стал более восприимчив к запахам.

Он осторожно выпустил из рук одеяло и, стремясь преодолеть гнетущий страх, начал вспоминать обстоятельства аварии.

Последним, что видел Марш, была мерцающая янтарная вывеска, предупреждающая о том, что они подъезжают к «Пяти углам» – оживленному перекрестку на юге Кинсайда. Он разговаривал с Сабриной, рассказывал ей о том, как замечательно они заживут на ранчо «Голубой бриллиант» вместе с ее бабушкой, дедушкой и дядей Спенсером.

Но счастливого возвращения домой не получилось, и Марш угодил в ловушку тьмы. Тридцатисемилетний жизненный опыт не подготовил его к этому чужому и незнакомому миру, миру без света, миру, перед которым Марш чувствовал себя слабым и беззащитным. Неужели это его наказание за то, что когда-то он отвернулся от собственной дочери?

Третья глава

– Кейт, может, отведешь Сабрину наверх, к отцу?

Кейт собралась было возразить, но промолчала, зная, что обязана выполнять распоряжения доктора Франклина. С тех пор, как она нашла его и объяснила ситуацию, Сабрина без конца упрашивала, чтобы ее пустили к папе.

– Это нетрудно? А то мне еще нужно кое-какие бумаги заполнить.

– Нет, – ответила Кейт, взглянув на Сабрину. – Просто… ну, то есть… Он уже может…? – Она запнулась, понадеявшись, что доктор Франклин сам догадается, что она хотела спросить.

– Ах, да. – Врач понимающе кивнул и повернулся к ребенку. – Есть одна вещь, которую ты должна узнать. Когда случилась авария, твой папа сильно порезал лицо и заработал несколько синяков и «фонарь» под глазом.

– Фонарь? – переспросила Сабрина. – Я никогда еще не видела фонарей под глазами.

– А… и это еще не все, – продолжил доктор Франклин, сохраняя тот же невозмутимый тон. – Из-за удара по голове твой папа ослеп.

Сабрина испуганно взглянула на Кейт и снова посмотрела на доктора.

– Я знаю, это звучит ужасно, – ровным голосом продолжил врач. – И, поверь мне, твой папа тоже очень расстроен. Но как только опухоль пройдет, он сразу же поправится.