Ирвинг Уоллес - Фан-клуб

• Название: Фан-клуб
• Автор: Ирвинг Уоллес
• Жанр: Эротика
• Год: 1994
• ISBN: 5-640-01536-12

Несмотря на широкую известность и популярность на Западе, обширный список опубликованных романов, Ирвинг Уоллес известен лишь узкому кругу российских читателей — поклонников жесткого, натуралистического детектива.

Предлагаемый роман причисляется к детективному жанру, но не следует ждать загадок в духе обаятельного Шерлока Холмса. Не будет места и оптимизму. Останутся действие, тревога, насилие во всех видах. Есть любовь, преимущественно животная, беспощадная ненависть — чувства, способные заинтриговать самого равнодушного человека. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

И все же она могла это оправдать. Она была маленькой девочкой, затерянной в тираническом мужском мире. Она вошла в мужской мир, не имея никаких преимуществ, без семейной безопасности, без образования, без денег, без природного таланта — голый примитив. Ее стремления и притязания были направлены не к деньгам или славе, если не считать того, что они олицетворяют то, к чему она действительно стремилась, — безопасность, свободу, независимость, индивидуальность.

Она удовлетворила свои потребности, потому что, по счастью, обладала единственно ценимой в мире мужчин монетой — красотой. Тем не менее она не могла приписать свой успех исключительно своему лицу и телу. На своем пути она прошла мимо сотен, тысяч таких же красивых молодых девушек, с такими же восхитительными чертами и соблазнительными фигурами. Они не достигли успеха, а она достигла. Причина этого не только в однонаправленности ее стремлений, но и в том, что она искала в себе что-либо такое, помимо внешнего вида, что могло бы послужить ей на пользу. Она научилась использовать свою внешность для того, чтобы привлекать и соблазнять мужчин, делать их своими слугами, представляясь, будто на самом деле сама является их слугой.

В этом была вся разница.

Она уже больше не помнила, со сколькими мужчинами она спала, занималась любовью, ложилась в постель в течение своего вероломного подъема. Она не помнила потому, что помнить было нечего. Мужчины были безлики, бестелесны, так как они были всего лишь ступеньками, и в постели или вне ее она всегда смотрела за них — не на них, но позади их, на какое-то отдаленное место на верху кучи.

Секс никогда для нее ничего не значил. По-человечески он ее совершенно не затрагивал. Это было просто рукопожатие, рекомендательное письмо, телефонный звонок, контакт, контракт, что-то другое. Секс никогда не был для нее чем-то особым, просто еще одна автоматическая потребность тела, что-то такое, что вы делаете, от чего иногда получаете удовольствие, но ничего особого, если не считать недавнего времени, когда она снова приняла свою старую точку зрения и стала считать секс составной частью любви.

И вот здесь, привязанная к этой чужой кровати, она пытается определить свое будущее. Рассматривая свою настоящую ситуацию с позиции прошлого, она нашла, что теперь ей легче считать ее менее угрожающей, чем раньше. В конце концов, это просто еще больше мужчин в ее жизни и не так уж важно, если они будут делать еще больше того же самого, поскольку они уже совершили над ней насилие. С этой фаталистической точки зрения, кажется нерациональным не вести торга за что-нибудь взамен того, что ей придется выносить. Почему бы не сдаться за цену, которую они запрашивают? Почему бы и не посотрудничать за еду, отдых, свободу от веревок, от которых у нее появились ссадины на запястьях, одеревенели руки и болят плечи? Почему бы не поторговаться за обещание, что они вскоре ее выпустят?

Она думала, не вызвать ли их, не сказать ли им, что она готова прекратить сопротивление в обмен на определенные льготы.

Не успев прийти к окончательному решению, она с испугом заметила, что она не одна.

Самый высокий из них, с отвратительной мордой и грязной речью, был в комнате и, находясь спиной к ней, закрывал дверь на задвижку.

Он подошел к ней, почесываясь под серым свитером. Уперев руки в бока, молча ее рассматривал.

Затем он заговорил. Его тон — с его точки зрения — был примирительным.

— Ты готова поесть и принять пилюли?

Ответ застрял у нее в горле, но она заставила его прозвучать:

— Да.

— Так-то лучше. Ты знаешь условия?

Она знала условия. Она пристально смотрела на него. Узкий лоб, близко расположенные узкие, подлые глазки, тонкие губы, теряющиеся под усами; все посажено на вытянутую, костистую физиономию. Жестокий и ужасный.

При мысли о необходимости подчиниться ему ее охватила волна отвращения, однако она мгновенно поняла, что оно идет не от ее физической реакции вот на этого или любого из остальных, но от осознания того факта, что, подчиняясь, она отказывается от того, что она ценила превыше всего в жизни.

Она могла бы вынести насилие над ее вагиной, подумала она. Но она не знала, сможет ли она пережить насилие над ее духом.

Во всех своих прошлых встречах с мужчинами — когда она использовала их, а они эксплуатировали ее — спаривания не были такими небрежными, как ей нравилось думать. У нее выработалась ненависть к бартерному обмену своего тела на продвижение. Слишком многим мужчинам было позволено рассматривать ее существо не как сложный, чувствительный, тонкий механизм, полный человеческих потребностей и желаний, но просто как бездушный сосуд для получения удовольствия. Вещь.

Только в последние годы, когда она стала богиней, она смогла понять, что ей больше не нужно позволять собою пользоваться любому мужчине. Она короновала себя своей собственной коронацией, годами рабства заработала свободу. Она стала освобожденной, независимой, неприкосновенной. Она могла действовать, как хотела, по собственному указу.

Более того, недавно был сделан еще один шаг по развитию самосознания. Ее секретарша и доверенное лицо, Нелли Райт, была в авангарде женского освободительного движения. Поначалу, пребывая в оковах идей своего прошлого, Шэрон насмехалась над воинственными понятиями Нелли о женской эмансипации. Постепенно Шэрон привыкла к этим идеям, затем с интересом стала слушать Нелли и, наконец, приняла их. В последние месяцы она даже ловила себя на проповедничестве, убеждая других женщин присоединиться к борьбе за полное равенство женщины и мужчины. По сути дела, из-за этого она и порвала с Роджером Клэем. Он был воспитан в старомодных британских традициях о месте и роли женщины и не мог понять ее стремления к абсолютному равенству и свободе. Но Роджер показал себя таким же чувствительным и разумным, как и она, и ее решение приехать к нему в Англию было навеяно надеждой, что он может измениться или быть достаточно гибким для того, чтобы его можно было воспитать и изменить. Если бы так оно и получилось, они могли бы построить прочные отношения.

А эти животные здесь того и хотели, чтобы она отреклась и отбросила именно эту новую свободу, которую она в себе растила.

Это раздражало его больше всего.

И, как ни странно, было еще кое-что такое, из-за чего она ощущала какое-то несообразное унижение. В прошедшие годы, во время ее восхождения к власти и независимости, ее цена всегда была очень высока. Она гордилась тем, сколько она стоит. Соглашаясь на использование ее тела, она всегда получала в обмен ценные подарки — важную рекомендацию, официальный контракт, повышение, желаемую роль, изысканный гардероб или дорогое ювелирное изделие. Она никогда не отдавала себя дешево. Ее всегда покупали как дорогой предмет роскоши. От этого можно было загордиться.

Но, как только она вознеслась над рынком, у нее пропала необходимость продавать что-либо, потому что она сама больше не продавалась. Она могла дать что-либо, не имеющее цены, любовь, но не менее того. А здесь ее — самую желанную женщину на земле, согласно последним опросам, — просят продаться этим гнусным животным за оскорбительное содержание. Их представитель предложил ей объедки обычной пищи и несколько дешевых таблеток за то, чтобы она служила им Вещью.

Это было крайним унижением, почти таким, как и насилие над ее независимостью.

Все, чем она стала под конец, пропадет и исчезнет, если она капитулирует.

— Ну, леди, — услышала она голос Злодея, — ты не ответила. Получаешь, если даешь. Ты готова принять это условие?

В ней взбурлила ее глубинная злость на него. Собрав слюну, она плюнула в него, попав на штанину.

— Вот мой ответ, ублюдок! Я не даю животным.

Его лицо мгновенно потемнело.

— Ладно, леди, мы позаботимся об этом. — Он быстро снял с себя одежду. В секунду он оказался голым, и его ужасающий аппарат болтался, когда он шел к ней. — Ладно. Я думаю пора поучить тебя обращению с людьми.

Он отбросил одеяло и мгновенно оказался на ней, стараясь развести ее ноги.

Она попыталась отбить его нападение, используя запасы сил, о которых она даже не подозревала. Она дергалась из стороны в сторону, избегая его, лягала его ногами со сведенными вместе лодыжками. Но ее ноги уставали, и она понимала, что скоро ее сопротивление будет сломлено. Она уже не думала о победе — только о том, чтобы заставить его заплатить за эту муку, заставить его понять, насколько ненавистно ей насилие над ее существом.

Ее ноги раскрылись, юбка свалилась, и она поняла, что он реагирует на сопротивление.

Последняя отчаянная попытка перед тем, как ее ноги будут прижаты к кровати. Колено, свободное колено. Последним усилием она дернула коленом вверх, под его эрекцию, грохнув его по тестикулам.

Глаза его закрылись, черты застыли в агонии, он издал утробный крик боли. Его руки отпустили ее, потянулись к промежности, он упал назад, корчась согнулся пополам.