Ирвинг Уоллес - Фан-клуб

• Название: Фан-клуб
• Автор: Ирвинг Уоллес
• Жанр: Эротика
• Год: 1994
• ISBN: 5-640-01536-12

Несмотря на широкую известность и популярность на Западе, обширный список опубликованных романов, Ирвинг Уоллес известен лишь узкому кругу российских читателей — поклонников жесткого, натуралистического детектива.

Предлагаемый роман причисляется к детективному жанру, но не следует ждать загадок в духе обаятельного Шерлока Холмса. Не будет места и оптимизму. Останутся действие, тревога, насилие во всех видах. Есть любовь, преимущественно животная, беспощадная ненависть — чувства, способные заинтриговать самого равнодушного человека. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Парниша, хотелось ей сказать, посмотри на своих родителей, на свои детские страхи, юношеские разочарования, на отсутствие самоуважения. Не перекладывай это на меня и не перекладывай это на сексуально освобожденных женщин, которые тебя пугают. Проблема в тебе, а не в нас. Братец, тебе нужна помощь, и именно я могу тебе помочь. Но я не собираюсь этого делать, сердито пообещала она себе. Страдай, ты, импотентный поросенок.

Он стоял над ней, его адамово яблоко прыгало.

— Ты… ты не скажешь другим, — сказал он. — Они не поймут.

— Я не заинтересована в обсуждении кого-либо из вас, — ответила она. — Теперь ты кое-что для меня сделай.

— Все, что хочешь, Шэрон.

— Прикрой меня, — она кивнула в сторону стойки. — И дай мне снотворное.

— Да, конечно.

Он опустил ее ночную рубашку. Взяв одеяло в ногах кровати, укрыл ее до плеч. Подняв ее голову с подушки, положил таблетку ей на язык и дал запить ее водой.

— Что-нибудь еще? — спросил он.

— Просто дай мне поспать.

Ему, казалось, не хотелось уходить.

— Ты все еще сердишься, не так ли?

Не веря глазам своим, она смотрела на этого тупицу, этого кретина.

— Тебя когда последний раз сношали целой гурьбой? — горько спросила она. Она отвернула от него голову и, услышав, как открывается и закрывается дверь, стала ждать последнего посетителя, песчаного человечка из детства.

Итак, день сотрудничества позади, а она еще бодрствует, ждет сна. Часы сказали ей, что прошло уже более двадцати минут с тех пор, как она приняла свою никогда ее не подводившую таблетку. Она стала молиться, чтобы и на этот раз таблетка ее не подвела.

Она зевнула.

Она стала играть в шуточное интервью с самой собой — старая привычка.

Ну, мисс Филдс, что вы думаете по поводу своего нового подхода к серьезной драме?

Мммм. Я бы сказала, в общем и целом, что приняла верное решение. Я просто не могла продолжать по-старому. Моя публика не позволила бы мне эго сделать.

Вы удовлетворены своей последней ролью?

По правде говоря, мне она не понравилась. Но я заключила контракт на несколько недель, поэтому у меня не было выбора. Или играй, как мне было сказано, или умирай с голоду.

Мисс Филдс, в свои двадцать восемь лет вы довольны своим настоящим положением?

Ничуть не довольна, если говорить вообще. Я бы сказала, что мое положение сегодня лучше, чем оно было до этого. Но этого для меня недостаточно. Суть в том, что я свободная душа. Я ценю свободу. Но я все еще ограничена контрактом, как вы знаете. Он связывает, как вы понимаете. Я не буду счастлива, пока не освобожусь от этого.

Мисс Филдс, что-нибудь еще стоит между вами и полной свободой?

Да. Четверка Фан-клуба. Удовлетворять требования Фан-клуба — это самая опасная западня из всех. Вы делаете то, что они хотят, чтобы выжить, но знаете, что в конце они могут устать от вас, наброситься на вас, убить вас.

Но ведь не совсем так, мисс Филдс?

Клянусь вашей задницей — это действительно так, я действительно боюсь.

Спасибо, мисс Филдс.

Всегда пожалуйста, мисс Филдс.

Сонная улыбка формировалась у нее на лице. Такие игры про себя всегда предшествовали сну. Она уже была готова к забытью, без сновидений, как она надеялась.

Но в ее голове плясала еще какая-то мысль.

«Сотрудничество» было существующим положением вещей. Оно будет поддерживать ее живой физически, но бушующая в ней беспомощная ярость будет пожирать, разрушать и уничтожать ее. Жить таким образом — значит не жить вообще. У нее возникнет, если уже не возникла, психическая оболочка, так что она не будет способна общаться ни с чем и ни с кем, ее «Я» будет подвергнуто лоботомии, а ее пустая оболочка подойдет только для темной комнаты в сельском клубе.

Она не сможет неделями выносить эту непрестанную деградацию, когда ее жизнь полностью в их руках.

Она должна каким-то образом выбраться отсюда. Чем быстрее, тем лучше для ее психики.

Как? Ее мысли потянулись к Нелли, к Феликсу Зигману. Они были вне досягаемости, но сейчас она старалась дотянуться до них, потревожить их. Конечно, Нелли уже не будет серьезно воспринимать ее замечания в ночь перед похищением даже не через три недели, нет, два, нет, три дня, да. Феликс, несомненно, все еще будет думать, что она исчезла под влиянием момента, по капризу, и будет ждать. Нет. Невозможно.

Феликс к этому времени уже тоже встревожится, как и Нелли. Колеса начнут вращаться. Значит, есть надежда. Они ее найдут.

Как? Как ее могут найти, если она сама не знает, где она находится и кто ее похитители?

И все же ее должны найти, хотя бы ради того, чтобы их схватили и наказали за то, что они причинили ей такие страдания.

Это стало навязчивой идеей — найти. Откуда они взялись? Что они делали до этого? Как их зовут? Как они привезли ее сюда? И где это «здесь»?

Вопросы. Может быть, Нелли и Феликс найдут ответы. Может быть, она сможет им помочь, может быть. Должна.

Голова у нее слишком отяжелела, чтобы думать дальше. Но она должна вспомнить об этом утром, не забыть.

Что забыть?

Мммм, привет, песчаный человечек, старый друг. Я знала, что ты придешь.

Она спала и спала и все еще была сонной, когда в девять часов утра была разбужена приходом Продавца, несшего поднос с ее завтраком.

Ей было позволено воспользоваться ванной комнатой, позволено оставаться развязанной, пока она жадно поглощала свой завтрак, а затем ее снова привязали.

Через два с половиной часа Мечтатель принес ей ланч и освободил ей правую руку, и она поглотила салат с тунцом и ржаным хлебом и нарезанное яблоко. Он смущенно сидел рядом и смотрел на нее с тоской.

Между ними было только словесное общение.

Когда он снова привязал к стойке ее запястье и убрал поднос, она спросила:

— Какой сегодня день?

Он посмотрел на часы с календарем.

— Суббота, двадцать первое июня.

— А в какой день вы меня похитили?

Он вздрогнул.

— Мы… мы забрали тебя в среду, утром в среду.

Она кивнула, и он исчез.

Четвертый день, подумала она. Без сомнений, Нелли и Феликс уже предприняли шаги, задействовали высокопоставленные связи, и теперь полиция рыщет, выискивая ее следы.

Ее размышления были прерваны голосами на двух уровнях. Она была поражена. Впервые ей были слышны голоса из соседней комнаты. Что-то необычное. С усилием подняв голову, она увидела, что Мечтатель, уходя с подносом, прикрыл ее дверь неплотно.

Два уровня голосов.

Один, как она решила, шел от радиоприемника или телевизора, потому что речь «плавала», звучала искусственно и, она была уверена, слышались помехи. Затем, будто бы по ее мысленному приказу, громкость снизили до неясного бормотания, и перемежающаяся беседа членов Фан-клуба стала доноситься четче.

Она попыталась различить голоса. Протяжный принадлежал Злодею. Громкий, раскатистый — Продавцу… Ясный и высокий — Скромняге. Нерешительный, тихий — Мечтателю.

Она внимательно, с бьющимся сердцем, прислушивалась. Это была редкая возможность — подслушать их таким образом, поиграть в Уотергейт.

Она услышала техасский протяжный говор: «Да, конечно, это было лучше, но не такая уж она и ценная, совсем далека от того, чем она должна быть».

Скромняга: «Честно говоря, я не собирался об этом говорить, но поскольку уж подняли эту тему — она красива, я это признаю, но я считаю, что она менее возбуждающа и искусна, чем моя жена».

Эти грязные, грязные ублюдки говорили о ней как о шлюхе — хуже того, как о бездушном сосуде, о предмете. Ублюдки!

Мечтатель: «Ну, как вы можете ожидать, что она будет хорошей и искусной, когда вы все время держите ее привязанной и продолжаете брать силой?»

Злодей: «Похоже, ты не очень-то много от нее получаешь».

Мечтатель: «Получаю! Она именно такая, как я и надеялся».

Продавец: «Я согласен с нашим президентом. Ситуацию можно было бы и улучшить, но она и так неплоха. Я в восторге. Где еще вы видели такую мохнатку?»

Злодей: «Ну, да, я не отвергаю этого. Я просто хочу сказать, первый в мире секс-символ — а она и веников не вяжет. Это классный товар, я не отрицаю, я только говорю, что в ней нет ничего сверхклассного».

Мечтатель: «Но разве ты не понимаешь…»

Продавец: «Давайте захлопнемся. Начинаются двенадцатичасовые новости. Хочу узнать счет. Включи телевизор, а?»

Когда шум телевизора поглотил голоса ее захватчиков, Шэрон Филдс ощутила, как ее душит ярость. Эти гнилые садисты. Обсуждают ее, как домашнюю скотину на выставке. Насилуют ее, а потом оценивают ее сексуальность. Последние слова Сэди Томпсон в фильме «Дождь». Какие они? Да. «Мужчины! Вы мерзкие, грязные свиньи! Вы все одинаковые, все. Свиньи! Свиньи!»

Ее мысли о выживании теперь сменились одним пламенным стремлением. Отыграться на них. Уничтожить их без жалости. Кастрировать их, одного за другим.