Ирвинг Уоллес - Фан-клуб

• Название: Фан-клуб
• Автор: Ирвинг Уоллес
• Жанр: Эротика
• Год: 1994
• ISBN: 5-640-01536-12

Несмотря на широкую известность и популярность на Западе, обширный список опубликованных романов, Ирвинг Уоллес известен лишь узкому кругу российских читателей — поклонников жесткого, натуралистического детектива.

Предлагаемый роман причисляется к детективному жанру, но не следует ждать загадок в духе обаятельного Шерлока Холмса. Не будет места и оптимизму. Останутся действие, тревога, насилие во всех видах. Есть любовь, преимущественно животная, беспощадная ненависть — чувства, способные заинтриговать самого равнодушного человека. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

— Ух, сбавь-ка скорость. — Он внимательно записывал. — Порядок, дальше.

— Лак для ногтей. Тоже красный — кармин. Мускусные духи, что-нибудь сексуальное.

— Особая марка?

— Обычно я пользуюсь «Кабошаром» от мадам Грэ. — Она произнесла по буквам и он записал. — Можешь спросить у них, но не в каждой аптеке они есть. Если у них нет этого запаха, может быть они смогут сделать заказ. Если нет, я согласна на что-либо на твой вкус. Теперь что-нибудь из одежды на смену. Тебе придется найти женский магазин.

— Не беспокойся. Предоставь это мне.

— Хорошо. Вижу, ты знаешь эти магазины, как свои пять пальцев. В общем, мне не помешает мягкий пуловер, из тех, что не царапают кожу. Может быть, розовый или голубой. Еще одну юбку, либо пару. Из легкой материи. И короткие. Я не люблю длинных юбок. Теперь перейдем к белью… обычно я его не ношу, но кое-что не помешает. Погоди минутку… — она облизнула губы. — Один кружевной лифчик.

Он поднял глаза:

— К чему тебе лифчик?

Она одарила его знойной улыбкой.

— Чтобы тебе было что снимать, дорогой.

— Эй, а это неплохая мысль. — Он вернулся к своему списку. — Что еще?

— Две пары колготок… нет, с ними слишком много возни. Пусть будут две пары трусиков, чем короче — тем лучше. Ты знаешь меня. Подойдет любой цвет. Прозрачное неглиже, розовое, если сможешь найти.

— Обязательно найду.

— И добавь пару пушистых тапочек. По вечерам пол становится влажным. Кажется, с одеждой покончено. Ну разве что тебе захочется купить мне что-либо особенно броское.

— Наподобие?

— Мини-бикини. Я обожаю отдыхать в бикини.

— Поосторожнее. Ты снова меня заводишь.

— Погоди, вот увидишь, как я заведу тебя, когда наполню это бикини. А теперь, если хочешь быть по-настоящему щедрым, есть еще кое-что из вещиц, которых мне ужасно не хватает. Я умираю от желания получить их.

— Назови их и они твои.

Она взмолилась, чтобы это не прозвучало слишком нарочито. Она рискнула.

— Мне хотелось бы увидеть еженедельник «Варьете», если он есть у них в киоске. Мне интересно, как прошла премьера моей картины.

— Считай, что ты его получила.

— И еще два «деликатеса». Иногда мне хочется покурить «сигариллы». Очень успокаивает. Мои любимые — импортные, из Швеции, они называются «Ларгос». Если обнаружишь коробочку, прекрасно, если нет — забудь. И, наконец, английские мятные пастилки для моего дыхания «Альтоиды».

— Аль… как? Назови по буквам.

Она назвала марку пастилок по буквам.

— Что-нибудь еще?

— Только тебя, — заключила она с дразнящей улыбкой.

— Я твой. — Он убрал листок и ручку в карман. — А остальное ты получишь завтра, когда я вернусь из торгового центра.

— Ты уверен, что тебе этого хочется?

Он положил ей на плечи руку.

— Милая, я сделаю для тебя что угодно. — Он встал. — Сегодня ты была фантастична.

— Это ты сделал меня такой. Надеюсь, завтра я превзойду себя и… подожди до вечера, когда я наведу на себя лоск.

— Не беспокойся. Оставайся какая есть…

После его ухода она задумалась. Ее положение было настолько безнадежным, что вряд ли стоило этим заниматься. И все же завтра, к этому часу, она ухитрится передать кое-что о себе окружающему миру.

Возможность того, что ее список покупок будет замечен, была ничтожна до смехотворности. Но альтернативы у нее не было, и выбранные ею средства должны оставаться тайной для тюремщиков, хотя это делало их почти невидимыми и для окружающих.

Но все же, она дала «сигнал» с неведомой планеты, пытаясь рассказать кому-нибудь в этой вселенной о том, что на ее планете есть жизнь.

Завтра она передаст послание из трех фирменных марок, предпочитаемых только ею. Духи «Кабошар». Сигариллы «Ларгос». Мятные пастилки «Альтоиды». И к тому же, еженедельник «Варьете». Для знающего человека эти четыре составляющие гласили: «Шэрон Филдс».

Одновременно отправляется и пятое SOS. Фирменная марка, уникальная, связанная только с ее именем: 38–24–37.

Она понимала, что женщин с такими же измерениями было множество, но была лишь одна молодая всемирно известная актриса, имя которой было синонимом этих цифр.

Для истинно верующих, идолопоклонников цифры 38–24–37 были «Ай-Ди»[5] Шэрон Филдс.

Тут она вдруг прервала полет своей фантазии.

Какая разница, если ни один человек из миллиона не расшифрует ее жалкие попытки сообщить о себе? Что за разница, когда никто на планете, похоже, не знает, что она попала в беду и нуждается в помощи?..

Она в отчаянии нажала на другой «тормоз», на этот раз на тот, который не позволял развиться депрессии.

Она должна сделать все что можно. Это лучше, чем ничего. По минимальным стандартам, сегодня вечером она добилась определенного успеха.

Она находится в окрестностях городка. В нем есть торговый центр. Один из ее похитителей, очевидно, страховой агент, и, вероятно, его зовут Говард Йост. Он передаст ее запросы некоторым посторонним, находящимся в цивилизованном мире.

Не так уж много. Но и не мало.

Благодарю вас, Говард Йост.

Через четверть часа должен появиться следующий гость, Скромняга. Она торопливо отбросила посторонние мысли, чтобы снова сосредоточиться на своей роли.

Он вошел с букетиком каких-то лиловых цветов.

— Для тебя, — застенчиво пояснил он. — Я нарвал их для тебя утром.

— Ах, ты самый внимательный мужчина на свете. — Она приняла их как самые что ни на есть труднодоступные эдельвейсы. — Они восхитительны, просто восхитительны. — Наклонившись вперед, она коснулась его губ поцелуем. — Спасибо за то, что думал обо мне.

— Я думал о тебе весь день. Поэтому я вышел и собрал эти цветы. Они не слишком роскошны, но таких не найдешь в городе.

— А как они называются? — беззаботно осведомилась она.

— Вообще-то, я не знаю. Какая-то разновидность полевых цветов.

Щёлк. Полевой цветок. Свободная ассоциация. Полевой — значит леса, каньоны, горы, пустыни, поляны, сельская местность.

Он подошел к стулу возле шезлонга, бросил на него какой-то кожаный чемоданчик и, повернувшись, уставился на нее через толстые линзы очков.

— Как ты прекрасна сегодня, Шэрон, — произнес он официальным тоном.

Он ведет себя, как стареющий бонвиван, находящийся с визитом на квартире юной девушки, которую только что взял на содержание.

— Как ты прекрасна, как прекрасна, — повторила она, идя ему навстречу своей самой женственной походкой.

Она замерла перед ним, уперев руки в бока.

Ее близость и открытость заставили его тяжело задышать, и в уголке его глаза задергалась жилка.

— Ты… была со мной прошлой ночью такой хорошей.

— Сегодня я хочу быть еще лучше, — отвечала она.

Шэрон нежно усадила его рядом с собой на шезлонг. Расстегнув блузку, она взяла его дрожащую руку и накрыла ею свою полную грудь. Дрожь прошла по его телу. Она нагнула его голову вниз, к своей груди, наполовину стянув блузку, и почувствовала, как он лижет и целует ее сосок.

Держа его в объятиях, она нежно покачивала его, а он переходил от одной ее груди к другой.

Рука ее потихоньку подкралась к ширинке его брюк. Потянув вниз молнию, она просунула внутрь руку, ожидая найти его прочным, как карандаш. Вместо этого пальцы ее наткнулись на пульсирующий в его трусах жалкий комочек. От ее прикосновения он чуть наполнился, но не поднялся.

Губы ее скользнули по его вспотевшему лбу и нашли его ухо:

— Дорогой, я хочу знать, что может по-настоящему возбудить тебя.

Он попытался было ответить, но не смог и, погрузив лицо в ложбину меж ее грудей, замер.

— Ты хотел сказать мне, дорогой. Скажи же. И знай, что здесь абсолютно нечего стыдиться.

— Прошлой ночью, — заикаясь пробубнил он, — прошлой ночью ты сказала… сказала, что…

Она погладила его по голове.

— Продолжай. Что я тебе сказала?

— Что мы… не пробовали многое другое.

Она приподняла его лицо и с серьезным видом кивнула:

— Да, так оно и есть. Не смущайся. Нет ничего плохого или постыдного, если ты делаешь что-то доставляющее сексуальное удовольствие. Я просто хочу сделать тебя счастливым. Расскажи мне, что ты любишь. Пожалуйста.

Он поднял руку и указал на кожаный чемоданчик на соседнем стуле.

— Что там? — спросила она.

— Моя новая полароидная камера.

Она мгновенно все поняла: жалкий, отвратительный Грязный Старик. И решила поскорее «снять его с крючка».

— Ты хочешь сказать, что тебе нравится снимать обнаженных женщин? Это возбуждает тебя больше всего?

Его голова качнулась вверх-вниз:

— Надеюсь, ты не подумаешь, будто я… сексуальный извращенец?

— Боже мой, конечно же нет, дорогой. Многие мужчины обожают это. Это вершина эротизма. Это волнует их больше всего на свете. И, честно говоря, меня это тоже волнует.