Сергей Казменко - Нашествие

• Название: Нашествие
• Автор: Сергей Казменко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Мы надели респираторы и вышли наружу. Защитная мембрана лопнула с громким хлопком, и только теперь до меня дошло, что причиной тому был не сбой в настройке шлюзовой автоматики, что мембрана попросту была двойной, и анализаторы, значит, оценивали обстановку снаружи по категории А. И тем не менее меня выпустили наружу без респиратора и без какого-либо предупреждения... Пластиформовая дорожка к базе вела через седловину между двумя барханами. Дул несильный, но пышущий жаром ветер, но меня все равно знобило, даже несмотря на то, что сухой горячий воздух, казалось, обжигал горло. Дорожку кое-где запорошило мелким песком, который пластиформ не успевал пропустить через свою поверхность. Желтый песок на голубом фоне издали она, наверное, казалась зеленой ленточкой между барханами.

Недалеко от седловины я оглянулся. Приземистый погрузчик копошился под брюхом транспорта с дальней от нас стороны, у грузового отсека виднелось несколько человеческих фигурок. Через десяток шагов все это исчезло за краем бархана. Впереди была третья биостанция.

- Давненько Академия не посылала нам инспекторов, - сказал Ронкетти, когда мы оказались у него в кабинете. - Как вам понравился бета-треон, инспектор?

- Мне он совсем не понравился, - через силу ответил я. Я сидел в кресле и пытался побороть озноб и нарастающую тошноту. Но лучше мне не становилось. Наоборот - появилось еще и головокружение, все снова расплылось перед глазами, как в шлюзе после отравления. Я знал, что это всего лишь реакция, что вскоре это должно пройти, но и сознание этого почему-то мало помогало. Все-таки не каждый день оказываешься в нескольких секундах от гибели. Даже если работаешь у Зигмунда. А гибель была вполне реальной перспективой. Бета-треон в свободном, не связанном организмами Кабенга виде быстро разлагается в атмосфере на множество соединений, часть из которых летучи и весьма ядовиты даже в ничтожных концентрациях. Ядовиты для людей, конечно - в отношении биосферы Кабенга они ведут себя совершенно нейтрально. Если бы не жизнь на поверхности планеты, то постоянно выделяющийся из источников бета-треон сделал бы атмосферу непригодной для дыхания уже через несколько суток. С другой стороны, если бы не бета-треон, то здесь попросту не было бы жизни.

- Примите успокоительное, а то вы весь дрожите. Аптечка у вас справа, - сказал Ронкетти и стал вести какие-то переговоры, подключившись к каналу связи. Я сделал еще одну попытку обойтись без химии, вытянув ноги и попытавшись расслабиться, но дрожь не проходила, и я дрожащей рукой полез в аптечку и сунул в рот что-то мятное и горькое, не стараясь особенно разобраться, что же это такое. Видел бы меня Зигмунд в таком состоянии, прикрыв глаза и ощущая, как по телу постепенно разливается приятное тепло, подумал я. А впрочем, посмотрел бы я на самого Зигмунда после отравления бета-треоном.

- Вы уже пришли в себя, инспектор? - вернул меня к действительности голос Ронкетти.

- Вполне, - ответил я, неохотно открывая глаза.

- Может, вам будет лучше пойти в медблок? У нас, правда, нет врача, но оборудование высшего класса.

- Да нет, не стоит, - уж что-что, а медблок мне сейчас был абсолютно противопоказан. Конечно, там куча всяких блокировок, которые в принципе исключают любую возможность нанесения вреда пациенту, но лучше не давать лишних шансов тому, кто хочет со мной расправиться. И лучше не задерживаться здесь сверх меры - всякое может случиться, пока я нахожусь в пределах досягаемости нашего противника.

- Вам виднее, - Ронкетти посмотрел на меня с сомнением, но настаивать не стал. - Мне говорили о вас, но я не думал, что вы доберетесь-таки до нашей биостанции.

Моя популярность тут, похоже, была очень высока. Впечатление было такое, что обо мне всем говорили. Именно говорили - так же ведь и Гримсон выразился утром.

- Почему? - спросил я без особого интереса.

- А какой смысл инспектировать нашу работу? Мы даем бета-треон. Немного, конечно, но больше-то все равно получить не в силах. И у нас здесь ничего серьезного не происходит. Уже давно, с тех самых пор, как погибло здесь двое сотрудников, ничего серьезного у нас не случалось. Вплоть до вашей сегодняшней неудачной попытки самоубийства.

- Ничего серьезного, говорите? Тогда вас действительно необходимо инспектировать - уж слишком вы выделяетесь на общем фоне.

- Хм, мне как-то это не приходило в голову, - Ронкетти усмехнулся. Неужели мы так хорошо смотримся со стороны?

- Со стороны все здесь хорошо смотрятся. Пока не станешь вникать в их дела глубже, все смотрятся просто прекрасно. Если не считать, конечно, того, что выполнение проекта близко к срыву, - я повернулся, налил себе полстакана воды и выпил маленькими глотками. Но неприятный вкус во рту сохранился. - Со стороны даже на Каланде дела идут прекрасно. Но я бы очень удивился после всего, что успел увидеть, если бы у вас тут все на самом деле оказалось в порядке.

- Вы что же, хотите, чтобы я сам покаялся в грехах? Так вас следует понимать?

- Да нет, это, пожалуй, уже ни к чему. Просто поясните для начала, как именно попадает бета-треон в атмосферу?

- Фильтры несовершенны, - Ронкетти улыбнулся одними губами и выжидательно посмотрел на меня. Наверное, наверняка даже, за этим его ответом стояло нечто большее, чем просто констатация факта. И он ждал неизбежного следующего вопроса, ответ на который был уже заранее заготовлен. Но мне не хотелось ни о чем думать и ни о чем догадываться, мысли, как парализованные, едва ворочались в голове. Единственное, о чем я думал, не мог не думать, права не имел не думать - это о том, как мне вырваться отсюда, под каким благовидным предлогом вынудить его дать мне вездеход или флаер и отпустить меня на все четыре стороны. Но предлога пока не находилось, и надо было продолжать играть свою роль - роль простого наблюдателя, дослужившегося лишь до звания инспектора третьего ранга. С трудом я сосредоточился - это потребовало почти физических усилий, так, будто пришлось мне поднимать огромную тяжесть - привел мысли в порядок и задал-таки тот вопрос, которого он ждал:

- Раз несовершенны фильтры, то почему же здесь нет жизни?

Он ответил не сразу. Отвел глаза, поиграл пальцами по сенсорной панели, высветив зачем-то общие сообщения по базе. Потом сказал:

- Знаете, инспектор, что меня больше всего удивляет? Больше всего меня удивляет то, что вы первый, кто задал мне этот вопрос.

Он встал, подошел к стене и, включив круговую проекцию, стал задумчиво смотреть на окружавший нас ландшафт. Солнце все еще стояло почти в зените, не отбрасывая ни единой тени, вершины ближних барханов, заслонявших горизонт, слегка курились мелким песком, и ничего живого не было вокруг. Я не сразу понял, что это не было проекцией окрестностей биостанции - только когда осмотрелся по сторонам и не увидел ни пластиформовых дорожек, ни резервного купола. Видимо, это был вид, даваемый монитором, установленным где-то в пустыне, и безжизненная эта картина мгновенно повергла меня в жуткую тоску. Хотя, казалось бы, куда уж дальше тосковать мне, который знал теперь все и который совершал поступки, расплатиться за которые вряд ли удастся даже ценой жизни? Куда уж дальше тосковать?

- Так почему же все-таки здесь нет жизни? - снова спросил я, чтобы хоть как-то отвлечься.

- Только потому, - ответил Ронкетти не поворачиваясь. - Что мы постоянно обрабатываем все вокруг биофиксатором. Только потому, инспектор, только потому, - он выключил проекцию так же внезапно, как и включил, резко повернулся ко мне. - То, что вы только что видели, еще полгода назад было покрыто лесом. Нормальным живым лесом, вы понимаете? И нам, которые пришли сюда только для того, чтобы изучать этот лес, изучать это чудо, равного которому я не видел, уж можете мне поверить - нам пришлось убить его.

- Почему? - спросил я. Вопрос вырвался машинально. Я не хотел вникать во все это, мне не было теперь дела до всего этого, но мозг мой работал почти инстинктивно, и я почти неосознанно откопал в мнемоблоках необходимые данные. Вот уже год, как добыча бета-треона на третьей биостанции держалась на постоянном уровне - зачем было расширять участки добычи?

- Почему? Да просто потому, инспектор, что старые источники уже не дают больше бета-треона. Они иссякли после того, как мы уничтожили жизнь вокруг них, и нам постоянно приходится наступать и наступать все дальше на лес. Но никого там, - он кивнул наверх, - это все не волнует. Они озабочены только тем, чтобы мы давали бета-треон, никто не интересуется ценой, которую за это приходится платить, - он снова сел на место, мрачный и какой-то нахохленный.

- А вы сообщали об этом?

- Сообщал. Да что толку сообщать - будто они и так не знают? Отчеты готовим - ежемесячные, ежеквартальные, ежегодные. Научную работу даже будто бы ведем. Научная работа называется - разрабатываем новые модификации биофиксаторов после того, как старые перестают действовать. Слово-то какое выдумали - биофиксатор. Отрава, самая обыкновенная отрава. Самих же себя обманываем. И это еще называется биостанция. Тьфу!