Сергей Казменко - Нашествие

• Название: Нашествие
• Автор: Сергей Казменко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Я уже тронул вездеход и вел его в сторону леса - отсюда до него было не больше пятнадцати километров. И никто не смог бы перехватить нас по пути туда теперь, после обрыва связи - в этом я был уверен. И никто не станет искать нас там, если нас вообще будут искать, если им вообще будет тут до поисков. Я все увеличивал и увеличивал скорость и старался не думать о том, что же творится сейчас с другими, со всеми сотрудниками биостанции, оставшимися во время прорыва без связи. И все равно не мог не думать об этом.

- Нет, - ответил, наконец, Гребнев на мой вопрос - я уже и забыл, что задал его. Ответил тихо, но таким голосом, что я даже вздрогнул и посмотрел в его сторону. Он сидел, глядя прямо перед собой, с бледным, каким-то помертвевшим внезапно лицом - так, будто прислушивался к какой-то зреющей внутри боли. И я вдруг почувствовал, что ничего я ему объяснить не сумею, что ему нужно говорить либо все, либо ничего вообще не говорить.

- Ты прочитал? - спросил я его.

- Да, - он протянул мою карточку назад, и я спрятал ее обратно в карман. Я больше не глядел на него - местность становилась все более пересеченной, я вел машину на приличной скорости и, несмотря на весь свой опыт участия в ралли, несколько раз был близок к перевороту. Наверное, происходило это потому, что я злился и не мог целиком сосредоточиться на вождении. А злился я потому, что он все так же сидел молча, глядя вперед, и не говорил ни слова. Наконец, я не выдержал и спросил:

- Что, так и будешь молчать?

- Остановите машину, - сказал он и начал подниматься.

- И не подумаю. Зачем? - я повернул не слишком аккуратно, и его бросило назад в кресло.

- Тогда я выйду на ходу, - снова поднимаясь, сказал он. - Это у вас есть приказ вернуться любой ценой. А я не желаю быть предателем.

На этот раз я специально резко дернул машину вправо, а когда он снова стал подниматься, я не поворачиваясь ударил его левой рукой. Он не знал, как защищаться от такого удара - приемы подобного рода не входят в число разрешенных, и о них давно уже забыли.

Он вообще, наверное, не думал, что надо защищаться. Он даже и почувствовать ничего, наверное, не успел - просто дернулся вперед, едва не ударившись лицом о пульт, но я выставил руку и отбросил его в кресло. Потом кое-как, потому что он сполз вниз, закрепил его фиксаторами, и больше уже не отвлекался.

Лес открылся внезапно и совсем рядом, потому что как всегда граница обработанного биофиксатором участка проходила по водоразделу. Я не ожидал встретить какие-то препятствия при въезде в него, но, видимо, описания сетчатого леса, которые я изучал при подготовке, не годились для участков, соседствующих с созданной человеком пустыней. Вместо гигантских стройных опорных стволов я увидел впереди сплошные заросли скэнба, фактически живую стену из скэнба, простиравшуюся в высоту до самого второго яруса леса. И стена эта, конечно, была столь же непроницаема, как непроницаем был сам второй ярус, образованный переплетенными и сросшимися друг с другом ветвями опорных деревьев. Километра два я проехал вдоль этой стены, не особенно надеясь, что хоть где-то сумею обнаружить проход сквозь нее, потом остановил вездеход и, развернув аэрозольную пушку выпустил в нее облако биофиксатора.

Минут пять ничего не происходило. Ядовитый туман некоторое время проглядывал сквозь переплетение ветвей, но потом совершенно рассеялся, и стена скэнба стояла передо мной совершенно невредимая, без каких-либо признаков поражения. Я уже подумывал о том, чтобы выпустить по ней еще одно облако аэрозоля, когда впереди раздался треск. Потом затрещало где-то справа, потом что-то снова треснуло впереди и стало трещать уже не переставая - так, будто кто-то огромный ломал в глубине леса хворост. Но стена, как и прежде, стояла передо мной совершенно непроницаемая, и лишь когда вдруг начали раскачиваться отдельные, торчащие наружу побеги скэнба, я понял, что биофиксатор сделал свое дело. Но пришлось прождать еще несколько минут, прежде чем под переходящий в непрерывный гул шум ломающихся и рвущихся ветвей живая стена вдруг провалилась внутрь леса, будто кто-то вышиб державшую подпорку, и передо мной образовался проем шириной метров в пятьдесят.

Через него, несмотря на завалы, уже можно было проехать, и за проемом скэнба уже не было. Я бросил машину вперед, и через минуту брешь, проделанная мною в границе леса, осталась позади. Ехать приходилось зигзагами, объезжая постоянно выраставшие на пути гигантские опорные стволы, уходящие ввысь на полсотни метров. Там, в высоте, они ветвились, срастались друг с другом отдельными побегами, образуя сплошную, почти непроницаемую для света сеть, в которой обитало бесчисленное множество еще по большей части совершенно не изученных живых существ. Но здесь, на уровне земли, все было сумрачно и безжизненно. Под псевдоколесами вездехода лежала ровная, хорошо утрамбованная почва, и ничто, кроме выраставших на пути опорных стволов, не задерживало продвижения вперед.

До цели было около двадцати пяти километров, и я преодолел это расстояние за полчаса. Наконец, местность стала повышаться, и я понял, что цель близка. Вскоре стало светлеть, и просветы между деревьями далеко впереди начали окрашиваться в красный цвет.

Впереди было красное поле. И я должен был его пересечь.

У крайнего со стороны поля опорного ствола я остановил машину. Мне совсем не хотелось ехать дальше. Почему-то только теперь мне стало по настоящему страшно. Но пути назад уже не было. Если я не хотел, чтобы меня нашли, если хотел, чтобы мой след затерялся, то я должен был пересечь красное поле. Я обругал себя самым последним идиотом и тронул машину вперед, прямо на заросли ядовито-красных лопухов, постепенно увеличивая скорость. И почти тут же небо над головой, еще только что ярко-голубое, с начинающим клониться к закату солнцем стало затягиваться белесой дымкой. Теперь пути назад уже точно не было, теперь был один путь - вперед, только вперед, к вершине холма. А дальше уж как придется. Я гнал вездеход вверх по склону холма на максимально возможной скорости, чтобы выиграть время и оказаться там раньше, чем красное поле отреагирует на мое вторжение. Рваные клочья лопухов летели из-под псевдоколес, обрызгивая вездеход кроваво-красным дождем, когда приходилось объезжать то и дело встречавшиеся на пути ямы. И все темнее становилось небо над головой, и вот уже солнце исчезло в дымке, и даже в кондиционированной атмосфере кабины почему-то ощущалась давящая духота наружного воздуха. И время тянулось медленно-медленно, и лишь потом, реконструируя эту свою гонку к вершине, я с удивлением узнал, что заняла она не больше двух минут.

На вершине я остановился.

Небо висело совсем низко над головой - так низко, что, казалось, опустись оно еще немного, и вездеход на вершине холма будет раздавлен. Позади, там, где он только-что проехал, склон холма перерезала черная борозда - местами почти прямая, местами идущая зигзагами. И в стороны от этой борозды, как волны по воде вслед за быстро пронесшимся катером, расходились по поверхности красного поля белесые полосы. Они медленно катились по склону холма, а с вершины его, с того места, где сейчас стоял вездеход, наперерез им шли точно такие же белесые круги. Было темно, душно и очень тихо - как перед грозой, когда все вокруг замирает. Все точно соответствовало описанию красных полей, хранящемуся в моих мнемоблоках. Там же хранилась и инструкция, которую я нарушил теперь, инструкция, запрещавшая приближаться к красным полям - со стороны ли леса или с воздуха - на расстояния, меньшие пятисот метров. Инструкции подобного рода пишутся кровью. Их нарушение стоит крови.

Но иного выхода у меня не было.

Я поудобнее уселся в своем кресле, глубоко вздохнул и перешел на прямое мысленное управление вездеходом. Это было теперь моей единственной надеждой на спасение. Но я не поручился бы тогда, что мне хватит выдержки на то, чтобы сконцентрировать свое внимание целиком и исключительно на управлении машиной, что я смогу слиться с вездеходом в одно целое и увести его из-под удара. Я знал лишь одно - то, что это не полигон, и если я ошибусь, то это будет моей последней ошибкой. Знание такого рода позволяет творить чудеса, но не думаю, чтобы нашлось много охотников творить их такою ценою.

Игра со смертью началась через полторы минуты.

Сначала я увидел, как где-то далеко внизу, у самой границы леса на поверхности красного поля появилась темная полоса. Она быстро покатилась вверх по склону холма навстречу белесым кругам, расходившимся от вершины, края ее загибались, постепенно опоясывая холм, и вот уже она сомкнулась в быстро сжимавшийся круг, в центре которого стоял вездеход. Первый раз, пока еще не знаешь, когда наступает момент, после которого промедление становится губительным - самый опасный. Вездеход отскочил в сторону в самый последний момент - не раньше, когда красное поле могло еще отреагировать на его перемещение, но и не позже. Я проскочил через темное, стремительно сужавшееся кольцо, когда оно было всего лишь метров двадцати в диаметре, и сейчас же позади с низко нависшего неба ударила молния. Но мне некогда было смотреть на след, который она оставила, потому что снизу снова накатывалось темное кольцо, и снова нужно было увернуться от него, и снова сзади, совсем рядом ударил с неба мощный разряд, и снова и снова повторилось то же самое. Вскоре я совершенно сбился со счета, я перестал слышать шум от непрерывно бьющих совсем рядом в землю разрядов, я потерял всякое ощущения направления, я полностью забыл о том, кто я и где я, слился с вездеходом в одно целое, превратился в автомат, единственной задачей которого было выскочить из центра очередного черного кольца.