Джонатан Кэрролл - Кости Луны

• Название: Кости Луны
• Автор: Джонатан Кэрролл
• Издательство: Эксмо ; Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33750-7

Легендарный роман мастера магического реализма, достойного продолжателя традиций как своего знаменитого однофамильца, так и Ричарда Баха; впрочем, Кэрролл не любит, когда его сравнивают с Воннегутом или Дугласом Адамсом, предпочитая сравнения с Гессе, Маркесом и прочими, по его выражению, авторами «сказок для взрослых».

Познакомьтесь с Каллсн Джеймс. Она живет на Манхэттене, любит своего мужа и дочку. Ее сны продиктованы ее жизнью — но с какого-то момента сама жизнь начинает диктоваться снами.

(задняя сторона обложки)

Это книга, от которой в буквальном смысле невозможно оторваться. «Кости Луны» обволакивают вас, будто мягкая перина после трудового дня, и вы, убаюканный, вдруг понимаете, что не в силах и пальцем шевельнуть: из матраса выросли железные челюсти и начинают смыкаться.

Стивен Кинг

Отчасти роман Кэрролла похож на сочинения Стивена Кинга… но без мрачной психоделики автора «Темной башни». Отличное чтение, остроумное, легкое, пригодное и для метро, и для тихого домашнего вечера. Рекомендуется всем, кто не погряз в безнадежном снобизме.

«Иностранец»

Прелесть романа заключается не столько даже в фэнтезийной его части… а в описании радостей нормальной, самой что ни на есть посюсторонней действительности. Редко кому из современных авторов удается описать по-настоящему здорового, симпатичного, уравновешенного индивидуума, а у Джонатана Кэрролла это получилось. Таков муж героини. Их первая ночь, их жизнь в Италии, их поездки к родителям, завтраки на маленькой кухне — все дышит жизнью. Джонатану Кэрроллу удалось конвертировать щедрость жизни в щедрость текста. Мистику можно рассматривать как приправу к этому блюду из простого натурального продукта.

Ольга Славникова

Построение сюжета более всего напоминает цикл «Темная башня» Стивена Кинга… На мой вкус, Кэрролл пишет более интересно, выпукло и более жестко, нежели Кинг. «Кости Луны» читаются на одном дыхании, в то время как для преодоления многотомных приключений героев Кинга требуется упорство недюжинное. Но главное в другом — Кэрролл не стал рассусоливать, он отжал воду и оставшийся путь до Темной Башни и ее властелина уместил на 280 страницах. Это радует несказанно…

Сергей Красиков («Пуговички»)

---

— Пепси, ты знаешь, где мы?

Он повернулся ко мне, весь внимание:

— У твоего дома, да, мам?

— Но почему? — Я стиснула его плечо, наверное, слишком сильно. — Что здесь такое? Как это может быть? Что происходит?

— Потому что, мам, Джек Чили ждет нас у тебя дома.

У меня уже не было сил удивляться. Зябко поежившись, я подумала, как далеко может зайти Рондуа. Насколько ему дозволено вторгаться в явь, прежде чем он получит отпор и отправится восвояси? Способен ли сон пойти вразнос и все подмять под себя? Вправе ли он селиться, где только захочет? Или это я одна достигла точки, где любые законы, приличия и правила игры потеряли силу? Достигла грани, за которой все, что есть у меня в голове или в жизни, доступно любому, только налетай?

Не чувствуя под собой ног, я шла по улице вместе с сыном. Часов у меня не было, но, судя по ощущениям, стояла вторая половина дня. Солнце клонилось к зданиям на западе, ветерок не приносил ощущения свежести. Было очень тихо — ни шума, ни людей, ни признаков жизни. Это настолько не соответствовало порядку вещей, что я подумала: а может, это какая-нибудь другая Девяностая улица — порождение чьего-то изощренного, но ограниченного воображения? Обычно мой квартал бурлит жизнью и даже минутку не может посидеть спокойно, не то что помолчать. Больше всего происходящее напоминало декорации перед съемками, открытку с фотографией, которая выглядит вроде знакомо, но чем дольше вглядываешься, тем все неправильнее.

Пепси медленно шел вперед, неторопливо впитывая окружающее. Напряжение на его лице сменилось едва ли не восторженным трепетом — таким своего сына мне еще не приходилось видеть.

— Мам, а ты здесь еду покупаешь? Вопрос прозвучал скорее как жалоба.

— Да.

— А твоя машина тоже здесь стоит?

— Нет.

Дверь нашей парадной была открыта, и мы вошли. Еще одна серьезная ошибка: дверь всегда, абсолютно всегда запиралась.

Но знакомый запах однозначно подтверждал, что это наш дом. Дэнни любил говорить: так пахнет на автовокзале по утрам.

Дэнни… О мой Дэнни!

Я решительно направилась к лестнице, но Пепси удержал меня за руку и покачал головой:

Не спеши, мам. Я хочу посмотреть твой дом. Хочу все посмотреть.

Граффити на стене рядом с разбитыми почтовыми ящиками гласили: «Думаете, это круто? Позвоните Барри, он вам покажет кузькину мать!» А ниже другой рукой — приписка: «Барри, я звонил, но тебя не было дома».

На втором этаже я увидела дверь Элиота и подумала, а какова здесь его роль. И Дэнни. И Мей.

На следующем пролете, в десяти футах от собственной квартиры, я остановилась и прикусила губу. Почувствовала, что кожа у меня на макушке самопроизвольно оттягивается назад. Всем телом ощутила, как бьется мое сердце — под мышками, в горле, под коленками, в животе.

Пепси достиг последней ступеньки и, миновав меня, ступил на площадку.

— Мы пришли? Почему ты стоишь?

— Вот наша квартира, угловая.

Он подошел к двери и остановился, дожидаясь меня. Я прикоснулась к ручке. Теплая, словно только что на ней задержали ладонь, прежде чем войти. Легонько толкнула, и дверь широко распахнулась, издав на полпути металлический скрип, знакомый до последней ноты. Все было так знакомо — и в то же время всецело, от начала до конца, неверно.

Три шага через прихожую. Синий ковер — сюрприз, который Дэнни принес домой одним снежным вечером. Оттиск Роберта Манфорда со львами[75], на который я смотрела каждый день — так он мне нравился; одна из первых вещей, купленных мною после переезда в Нью-Йорк. Старый клетчатый зонтик Дэнни, никогда не раскрывающийся до конца, и мой зеленый резиновый плащ — бок о бок на деревянной вешалке. На полу, одна на другой, стояли зимние галоши Дэнни, черные и блестящие. Не удержавшись, я протянула руку и дотронулась до зонтика. Настоящий зонтик. Зонтик Дэнни. Я дома.

На кушетке в гостиной — в сером костюме с белой рубашкой и черным галстуком — сидел Джек Чили, на сей раз в натуральную величину. Лицо его озаряла улыбка.

— Добро пожаловать домой, миссис Джеймс. Негромкий мелодичный голос, первоначально звучавший с неба, был здесь совершенно неуместен.

— Вам не нравится мой голос, миссис Джеймс? Тогда как насчет чего-нибудь более простецкого? «Каллен, это песня».

В точности как Дэнни в нашу первую ночь.

— Нет? Что, в сексуальности мне тоже отказано? Никак нельзя? Сейчас, секунду, подумаю: «Да ладно тебе, Каллен, пусти его на растопку».

Элиот!

— Хватит! Это не ваши голоса! Притворяйтесь сколько угодно, но они не ваши.

— Милочка, все на свете мое. — Скромная улыбка. — Хорошо-хорошо, хватит так хватит. Пепси, не хочешь как следует осмотреться, пока не начали? Потом такой возможности может не представиться. Посмотри, посмотри, как живет твоя мамочка. А вон там кроватка твоей сестренки, там она спит.

— Хватит!

Но он обращался только к Пепси, как будто меня не было вовсе.

— Пепси, а как тебе эти шарики на простынке? Здорово, правда? А песик?[76]. А кроватка-то, кроватка! Кому захочется расти, если спишь в такой кровати? Идеальное место для ребенка.

Пепси стиснул двумя руками верхнюю перекладину кроватки и печально, растерянно уставился на одеяльце.

— Каллен, почему бы тебе не сделать своему сыночку что-нибудь перекусить? Например, сэндвич с арахисовым маслом и джемом — его любимый. Разве ты не видишь, он же проголодался!

Пепси обошел комнату, впитывая все без остатка. Долго разглядывал нашу с Дэнни фотографию, провел ладонью по выпуску газеты Элиота, улыбнулся белому резиновому дракону, которого Мей оставила на полу. Когда он вышел в прихожую, я не последовала за ним. Я даже Джека Чили не боялась. Слишком много боли, чтоб еще и бояться. Чили и я сидели, каждый в своей тишине, слушая, как Пепси обходит квартиру.

Не забудь посмотреть фотографии на стенах в спальне! Там есть очень хорошая, с Дэнни, Мей и родителями твоей мамочки — с твоими бабушкой и дедушкой.

— Почему бы вам не оставить его в покое? Что вы замышляете?

— Я? Ровным счетом ничего. Теперь, Каллен, все зависит от вашего сына. — Он кивнул на соседнюю комнату.

— Что это значит?

— Не беспокойтесь. Как вам, кстати, мое творчество — со снами тех ребятишек? Правда, здорово? А как они вдруг превратились в Пепси?! Ну признайте же, признайте, это было эффектно — до полусмерти перепугались, верно? Прямо как в прошлый раз, помните?

Он вскинул руки, будто сдаваясь, и внезапно на полу между нами возникли мои родители. Вам когда-нибудь приходилось видеть серьезную автомобильную аварию, со смертельным исходом? Или эти немыслимые фотографии с места падения самолета, массовых убийств, из концлагерных рвов? Вот так и выглядели мои родители, лежа передо мной на полу, — новый подарок Джека Чили. Однако было ясно, что они вполне живы и всецело осознают, как над ними надругались.

Они стонали… и слегка подергивались.

Вот что я увидела на склоне холма по пути к Кафе «Дойчлянд» — в тот самый, первый раз на Рондуа, когда еще была маленькой девочкой. Вот почему я воспользовалась четвертой Костью Луны, чтобы спасти себя и родителей. Мне казалось, что я их спасаю…

Я зажмурилась:

— Ничего этого нет.

— А вот и неправда! Очень даже есть.

Пепси, вошедший в гостиную у меня за спиной, выкрикнул что-то короткое и неразборчивое.

Раздался громкий щелчок, и наступила полная тишина. Когда я открыла глаза, тел не было. Пепси подошел и положил сзади руки мне на плечи. Наклонив голову, я прижалась щекой к костяшкам его пальцев:

— Спасибо.

— Ах ты поганец! Ладно, ладно, приступим. Очевидно, Пепси, что Кости у тебя, иначе ты бы так не смог. Ну-ка, дай поглядеть. Все равно так положено.

Пепси присел на другой угол кушетки — обычно там сидел Дэнни, — пристроил свой рюкзачок на коленях и стал по одной вынимать Кости, медленно раскладывая на диванной подушке. Когда он закончил, их было пять. Пять? Я не верила своим глазам. Пятая? Откуда она взялась? Где же он нашел пятую Кость Луны? Я перевела взгляд с Костей на Пепси, потом на Джека Чили.

— Удивлена, мамочка Каллен? Вот так-то, не щелкай клювом. Твой малыш — тот еще фрукт!

— Мам, не слушай его. Просто я не мог сказать раньше, нельзя было. Это от Жарких Туфель. Помнишь, когда я забирался в штанину?

Я сумела только кивнуть, а потом чуть не рассмеялась. Да какая разница? Меня уже ничего не удивляло. Ни пятая Кость Луны, ни корчащиеся на полу родители, ни Джек Чили, удобно расположившийся на кушетке в моей гостиной.

Я поднялась и снова села — в любимое кресло Элиота, купленное мной на аукционе Армии Спасения и заново перетянутое тканью с узором пейсли[77]. Из любопытства я опустила взгляд на подлокотник, проверить, на месте ли пятно, которое посадил Элиот, капнув шоколадным пломбиром. Пятно было на месте. Почему-то меня это обрадовало, и я накрыла его ладонью, словно оно принадлежало мне одной.