Сергей Казменко - Свидание с кадавром

• Название: Свидание с кадавром
• Автор: Сергей Казменко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Так вот, углубляясь в изучение таинств черной магии, я некоторое время уделял пристальное внимание одной из самых важных ее частей сотворению кадавров. Смею тебя уверить: в этом деле я достиг подлинного совершенства. В умении творить кадавров я, пожалуй, смог бы поспорить с самим Магом Арриканом, да простится мне упоминание его зловещего имени. Но искусство это, хотя и требует от овладевающего им больших знаний и большого умения, в корне своем совершенно бесплодно и бесполезно, ибо никто еще из мудрых и великих не сумел найти употребление кадавру для благого дела. Те же, кто создавал их для целей темных и злых, сами подписывали себе смертный приговор, ибо недолговечна мудрость, обращенная во зло.

Конечно, создавая своих кадавров, я и в мыслях не держал того, чтобы использовать их для собственного возвеличивания. Ты помнишь, наверное, что даже в то смутное время моей жизни, когда поставил я перед собою такие цели, никогда не брал я на вооружение силы нечистые. и не потому даже, что стремился я возвыситься над миром, используя лишь допустимые в нашем кругу средства, - желание возвеличиться не останавливается обычно перед применением любых средств, - а попросту потому, что слишком хорошо памятны всем нам случаи, когда мудрые теряли разум, пытаясь воспользоваться этим страшным оружием. Достаточно вспомнить хотя бы Реггинса Долледского, кадавра-мага, который убил и расчленил своего хозяина и создателя Ликра Мудрого и долго творил злодеяния, прикрываясь его именем и его обликом, чтобы понять, что только начисто лишенный разума решится вновь вступить на этот путь.

Так вот, достигнув в умении творить кадавров совершенства, я потерял к этому делу интерес и был настолько беспечен, что не позаботился должным образом о ликвидации всех последствий своих опытов. И вот теперь, увидев снятое с пальца кадавра кольцо, услышав о скрытом под ним знаке Двойного Круга на пальце чудовища, я понял, что именно один из сотворенных мною тогда кадавров стал причиной стольких бед для несчастных жителей лесного края. Вспоминая теперь то время, я понимаю, что возможностей исчезнуть из поля моего зрения у кадавра было вполне достаточно. Хотя бы во время землетрясения, которое тогда почти полностью разрушило Окургирд, или пожара в моей башне, когда граф Трекил со своими вассалами осадил ее именно при этом пожаре и пропало кольцо, которое я держал на ладони. Тогда я посчитал что все, чего я лишился, сгинуло в пламени - как оказалось, я ошибался.

Короче, какие бы причины не удерживали меня от поездки, моим долгом было бросить все и помочь людям, оказавшимся по моей отчасти вине в бедственном положении. И потому, дослушав до конца рассказ странника, я сказал, что назавтра мы отправляемся с ним в обитель. Предложив ему отдохнуть перед дорогой, я поднялся наверх и стал собираться в путь. С собой я решил взять одного лишь Грэда, ибо, как ты понимаешь, никто из слуг моих, даже те, что слыли искусными воинами, не смог бы помочь мне в предстоящей схватке. Да и не чувствовал я себя вправе рисковать их жизнями, тем более, что грех сотворения этого кадавра лежал на моей совести.

Выехали мы еще до рассвета, захватив с собой помимо двух вьючных лошадей еще шесть запасных, чтобы двигаться со всевозможной поспешностью, и уже через шесть дней показались вдали заснеженные хребты Андергана, а еще через два дня тяжелого пути по лесным тропам предгорий оказались мы под стенами обители. Произошло это вскоре после захода солнца, и у ворот встретила нас напряженная тишина. Но лишь привратник понял, кто прибыл в обитель в столь поздний час, как ворота тут же распахнулись, и все старцы высыпали из своих келий, чтобы приветствовать нас. Сам настоятель встретил нас посреди двора и лично проводил в просторную келью для гостей. Наскоро поев, мы, утомленные тяжелой дорогой, заснули, оставив на утро все разговоры.

После завтрака настоятель пришел к нам в келью и рассказал о том, что произошло в окрестностях обители за то время, пока их посланец ездил за мной. Как я и думал, потеряв руку, кадавр нисколько не потерял ни в жестокости, ни в способности творить злодеяния. Даже более того, теперь он стал нападать не только в лесу. Дважды за последние дни учинил он жуткую резню на затерянных в лесу хуторах. На одном из них чудом уцелел мальчик, спрятавшийся в сарае, и он уверял, что вместо отрубленной кисти у чудовища уже выросла новая, пока еще небольшая по размеру, но вполне работоспособная. Последнее меня нисколько не удивило, но местных жителей и старцев повергло в совершенное отчаяние, и, как оказалось, настоятель уже объявил о сроке, когда все они покинут эти места, если их посланец возвратится ни с чем.

Совсем немного осталось мне поведать о событиях, со мною произошедших, - лишь то, как сумел я одолеть чудовище, свое же собственное творение. Но не из-за этих событий сел я писать тебе письмо. Главное - в мыслях, которые они породили, в том, что заставили они меня по-новому посмотреть на свою жизнь. Друг мой, я совсем не думаю, что ты считаешь себя способным угадать мысли и чувства, которые владели мною тогда, но все же, наверное, неосознанно ты примеряешь себя к тому положению, в котором я оказался, и делаешь какие-то выводы. Умоляю тебя - не спеши! Вспомни: "Коль хочешь ты меня соизмерять с собою, не забывай, мой друг: ты зеркало кривое. и в том, что видишь ты, твое воображенье домыслило черты, домыслило движенья. Пусть даже от тебя я ничего не скрою, ты зеркало, мой друг, и зеркало кривое". Не спеши расставлять все по своим местам, ибо на деле все далеко не так, как может тебе казаться. И мне больно думать о том, что ты будешь судить обо мне на основе неверного моего отражения в твоем сознании, пусть даже отражение это и лучше, чем я есть на самом деле. Правда, что бы я ни написал здесь о себе, ты все равно будешь не в состоянии понять меня до конца. Нам никогда не суждено достичь полного взаимопонимания в этом мире, и ты знаешь об этом не хуже меня. Но мы можем, мы должны к этому взаимопониманию стремиться! Только мысль о твоей способности проявить такое стремление, так что даже осуждая меня, ты будешь руководствоваться не правдой и справедливостью, которые каждый человек понимает по-своему, а добротой, заставила меня взяться за перо и написать тебе это письмо.

Кем предстал я перед этими людьми, перед старцами в обители, перед слугой своим Грэдом? Властелином сверхъестественных сил, могучим и мудрым членом Двойного Круга, который пришел, чтобы избавить людей от страшной напасти, который понимает их беды и сочувствует им. Кем предстаю я перед тобой? Одним из твоих старых друзей, который совершил когда-то недостойный мудреца поступок - ну с кем не случалось подобного? - и теперь бросил все и, движимый стыдом и раскаянием, отправился в путь, чтобы искупить свой грех.

Но нет! Все было совсем не так, я совсем не таков, каким видят меня другие! Я гляжусь во все эти кривые, искаженные отражения, и мне хочется закрыть глаза, чтобы никогда их не видеть. Пусть они даже и лучше того, что я есть на самом деле, но они - это не я! И в то же самое время, если вдуматься, эти отражения гораздо реальнее меня самого. Они существуют во внешнем для меня мире, и именно они, а не я, живут в нем. Именно по ним судят обо мне остальные люди. Я ухожу, но отражения мои остаются, я успею состариться, но где-то по-прежнему будут жить мои молодые отражения. Я умру, и тот я, каким я себя считаю, перестанет существовать, но мои отражения меня переживут. Они бессмертны, и я так и останусь жить в сознании людей, пока они помнят обо мне. Но останусь совсем не таким, каким я был на самом деле. И даже это письмо создаст лишь еще одно отражение.

Я продолжал размышлять, и мысли мои наполнили сердце болью и горечью. И вот тут, для самого себя неожиданно, я вдруг осознал, что давно уже не испытываю никаких других чувств - только горечь и боль. Что-то я потерял, чего-то не хватает мне, чего-то такого, что есть у всех нормальных людей, и жизнь моя от этого превратилась в существование. Все, вроде бы, есть - и здоровье, и богатство, и могущество, и уважение, и друзья, и дело, которое привык считать я главным в жизни, дело познания тайн природы. Нет лишь одного - счастья. Радости нет в моей жизни. А ведь была, была радость, и одна лишь мысль об этом причиняет мне такую боль, с которой ничто не в силах сравниться!

Я вспомнил о своей спокойной жизни здесь, в Окургирде, о своей древней башне, вспомнил о годах, что были прежде, о том времени, когда метался я из города в город, из страны в страну, нигде не находя покоя. От кого бежал я тогда, что мешало мне жить нормальной, спокойной жизнью? Не от людей и не от злых сил. Нет, я бежал от самого себя, но такое бегство заведомо обречено на неудачу. "Когда в душе одна лишь тьма, и нет надежд на перемены, тогда тебе весь мир - тюрьма, бескрайний сумрачный застенок..."

Уже тогда в душе моей не оставалось ничего, кроме тьмы, но я еще не понял этого. Сколько лет должно было миновать, чтобы я, наконец, сумел это понять! И я бесплодно мотался по свету, не сознавая своей потери и нигде не находя убежища. И потому, вернувшись вновь в Окургирд после Года Большой Битвы, смертельно усталый, измученный душевными и телесными ранами, вновь ощутив покой за древними стенами своей башни, я почувствовал такое облегчение, что показалось мне, будто обрел я, наконец, то, что так долго искал, что нашел, наконец, место, где смогу жить спокойно и счастливо. Теперь я знаю, как ошибался тогда. Теперь, поняв суть происшедшего со мной, я уверен: нигде и никогда мне уже не обрести покоя, и суждено мне вечно скитаться и убегать от самого себя.