Сергей Казменко - Знак дракона

• Название: Знак дракона
• Автор: Сергей Казменко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Тут меня толкнул кто-то, я даже чуть не упал. Оборачиваюсь - женщина молодая. Вот ведь народ, чуть старика в канаву не столкнула и даже не обернулась. Тьфу! Из переулка она выскочила, что к башне ведет, а я так задумался, что чуть было мимо не проскочил.

Мне-то как раз мимо башни самая удобная дорога, там в южном конце у Скегара можно неплохо и дешево пообедать. Свернул я в переулок и стал наверх подниматься. Ноги, конечно, не те уже, суставы болят к непогоде, да и ходить далеко тяжеловато. А тут еще в гору - башня-то на вершине холма поставлена. А под башней, в подземелье, где дракон обитает, сокровищ, говорят, видимо-невидимо. Будто бы прежде там герцогская сокровищница было, когда они еще на холме этом жили. Ну а когда дракона-то в подземелье загнали и заклятие наложили, сокровища так и остались там. Так и получилось, будто дракон их охраняет.

Правда, я лично думаю, что про сокровища позже придумали. Народ горазд болтать. Уж сколько рассказов всяких про клады я на своем веку наслушался - не перечесть. Да вот что-то ни одного живого человека не встречал, который бы сам клад нашел. Это ж, по-моему, каким дураком надо быть, чтобы деньги свои в землю закопать да так их там и оставить. Нет уж, будь у меня деньги, я бы нашел им гораздо лучшее применение.

И тут у меня прямо даже сердце остановилось и внутри все похолодело. Сперва я даже не понял, от чего. А потом увидел - почти под ногами, в канаве, в грязи.

Я оглянулся - никого. Слава богу, мало здесь народа шатается. Только бы ноги унести, а там уж я найду способ в деньги это обратить. Тот же Праг за такое кучу монет отвалит. Я нагнулся, вытащил его из грязи и похолодел.

В руке я держал ЭТО.

Ну что, старик, сказал я себе, вот и кончилось твое бродяжничество. Одна теперь у тебя дорога. И так мне тоскливо вдруг стало, что хоть садись и помирай. Что мне, мало будто в жизни доставалось? За что же мне такое? Я и за герцога воевал, и руку в битве на Капласе потерял, и нищенствовал три десятка лет, и жизнь меня била, и люди били, и больной я совсем, и старый - за что же мне еще и ЭТО досталось? Вот ведь дурак старый, о сокровищах размечтался, глаза-то на все пялил. Прошел бы мимо, не заметил бы - и жил бы себе дальше спокойно. А теперь какая жизнь? Теперь, стало быть, никакой уже жизни не осталось.

Неспроста, значит, знамения-то, неспроста.

Я положил ЭТО в карман, нащупал там тряпицу и обтер его. Иные удивляются, сколько всего я могу одной левой рукой делать. Пожили бы с мое - и не тому бы научились. Я раньше-то, пока помоложе был, одной левой рукой такие узлы вязал, что не каждый и двумя завязать сумеет. Теперь, конечно, не то уже, ловкости в пальцах нет, суставы распухают. Но все равно, кое-что я еще умею. Эх, будь у меня две руки, цены бы мне не было.

Я оглянулся, не смотрит ли кто, потом достал ЭТО из кармана и рассмотрел. Да, сомнений быть не могло - оно самое. Да и всем же известно - когда ЭТО попадет тебе в руки, ты его сразу узнаешь, хотя и не скажет никто заранее, как оно выглядеть должно. Оно может являться в каком угодно виде, не в облике его тут дело, а в сути.

Я снова положил его в карман, к медякам, собранным за сегодняшнее утро, и двинулся дальше по переулку. Здесь, у башни, малолюдно, не любит народ это место. Оно и понятно - дракон рядом. В подвалах здесь, говорят, иногда так серой воняет, что дышать невозможно. А дома все больше одноэтажные, старые, да и те по большей части заброшены давно. Днем-то здесь спокойно, а по ночам даже стражники поодиночке забредать не решаются. Я-то уж знаю, сам не раз тут в развалинах ночевал, когда с деньгами совсем худо было. Меня-то тут не обижают: чего с ничего возьмешь? А вот если кто побогаче в темное время забредет, то может не только без кошелька остаться, но и жизнь потерять, а то и вовсе без следа сгинуть. Бывали такие случаи. Здесь, у башни, такой народ живет, с этим уж ничего не поделаешь. Старый-то герцог, говорят, пытался это место от бандюг очистить, повелел здесь богачам дома возводить, да ничего у него не вышло. Да и нынешний наш герцог затевал что-то такое в молодости, но после того, как побили нас на Капласе, не до того ему стало.

Наконец последний поворот показался, а за ним и башня. Я остановился на углу, к стене прислонился, отдышался. Солнце уже вовсю жарило, лето все-таки, а все равно меня дрожь пробирала, будто простыл. Ну да понятное дело, от ЭТОГО кто угодно задрожит.

Что же теперь делать?

Эх, кабы оно мне в молодости в руки попало, пока еще сильным был, пока еще о подвигах мечтал. Я ведь и на войну-то тогда с охотой пошел. Отличиться думал, награду думал заслужить. Как же, заслужил, нужно это кому - меня награждать. Тем более после того поражения. Герцог, говорят, как увидел, что дело плохо, так сразу со всем своим конным полком за реку отступил и мост за собой разрушил, а нас, мужичье, прикрывать отход оставил. Бойня там была, скажу вам, отменная. Нам бы, дуракам, сразу в плен посдаваться, раз такое дело, а мы еще и вперед двинулись, чтобы отход герцога прикрыть. Прикрыли, конечно, только конница-то вражеская почти всех нас там и порубила. Сам не понимаю, как жив остался. Не помню даже, когда мне руку-то оттяпали - то ли прямо там, в бою, то ли уже после, когда маршал Орукар допустил к пленным наших лекарей и кое-кого из раненых сумели выходить.

Слава, подвиги... Что от них толку? Как жили люди до той войны, так и сегодня живут, ничуть не лучше. И победили бы - лучше бы жили, уж я-то знаю. Я ведь и на той стороне был, переходил границу-то. Нисколько не лучше люди там живут. Года через два или три после войны это было. Моя-то родная деревня вместе со всем Пагеркеном по договору мирному к ним отошла, ну и решил я родные места навестить. Вдруг, думаю, там кто еще остался из родни, вдруг, думаю, приютят меня. А там даже и деревни не осталось, пепелище одно, и всех жителей бывших расселили кого куда, так что и концов не сыскать. Побродил я там, а потом решил назад в наш город подаваться. Здесь, под герцогом нашим, хоть подавали калекам хорошо, потому что у многих на Капласе родные погибли, а там я чуть с голоду не помер. Вот и вернулся.

Эх, жизнь. Задумаешься вот так: зачем жил, для чего? И такая тоска берет. Обычно-то я стараюсь не задумываться. Живу себе спокойно, жизни радуюсь, вот как сегодня утром, и все вроде хорошо. А если вдуматься, так и жить дальше не захочется. Может, и к лучшему все это - взять и покончить разом. Конечно, дракона мне не одолеть. Куда убогому против дракона? Но все хоть смысл какой-то в жизни появится, все знать буду, умирая, что не напрасно жил. А впрочем, какое там не напрасно, если пользы никому не будет от того, что я погиб? Правда, люди рассказывали, что ЭТО кого угодно сильным делает и способным с драконом на равных биться, да разве можно всему верить, что люди говорят? Какой с них спрос, с болтунов-то?

Я передохнул и потихоньку дальше двинулся, чтобы мимо башни пройти. Рассказывают люди, что прежде здесь не башня стояла, что был здесь замок родовой, в котором предки нашего герцога жили. А уж когда удалось в подземелье того замка дракона заманить и заклятие на него наложить, герцоги-то больше жить в нем не пожелали. Возвели себе у реки дворец, который старым теперь называется, - сколько уж лет, как в том дворце камаргосы расположились, - а здесь, на холме, башню эту построить повелели. Мощная башня. Стены в основании, говорят, больше десяти локтей имеют да в высоту локтей пятьдесят. В прежние-то времена в ней сильный караул держали, следили все, чтобы дракон из подземелья не выбрался. Помог бы против дракона караул этот, как же. А в колодец, что в подземелья-то ведет, осужденных на смерть опускали. Может, и правда все это было, да только при мне-то колодец этот уж давным-давно как замурован был. Да и в саму башню уж давно никто не заходил, ворота лет пятнадцать назад кирпичом заложили. Говорят, шеф камаргосов распорядился это сделать после того, как какие-то бунтовщики внутри башни укрылись. Так что там внутри никого теперь нет, и стерегут ее теперь только снаружи. Вон как раз и караулка показалась.

И тут меня окликнули. Эй ты, слышу, оборванец, а ну пойди сюда. Смотрю - здоровенный такой стражник из караулки вышел, ноги расставил и на меня уставился. Куда, говорит, прешь? В южный, говорю, конец иду. Ты что, говорит, не знаешь, что здесь теперь нельзя ходить? Нет, отвечаю, а почему? Почему, почему. Камаргосы приказали. Поворачивай назад, старик, пока я тебе по-хорошему говорю. Ходят тут, вишь, всякие, знамения видят, а потом отвечай за них. Никаких, говорю, я знамений не видел и видеть не хочу. Мне, говорю, всего-навсего до переулка дойти осталось, полсотни же шагов до него, совсем же рядом. Неужели, говорю, не пустишь? А он ну просто зверем смотрит. Топай, говорит, старик, назад, пока я тебе челюсть не своротил. Мне, говорит, за тебя отвечать неохота. Если, говорит, через минуту еще здесь будешь, я тебя в подземелье упеку. Повернулся и пошел назад к караулке.

И тут я так обозлился, что не дай бог. Я, думаю, кровь за герцога проливал, я всего лишился, без руки вот остался, еле хожу, а всякая сволочь с копьем будет мне еще указывать, где ходить да как ходить! Был бы человеком, пропустил бы в южный конец. Ведь назад-то, почитай, вокруг всей башни снова топать. Дальше гораздо. А потом придется холм понизу обходить - эдак я лишь к полудню добреду. И что только за народ нынче пошел, честное слово? Раньше-то хоть к нам, ветеранам, внимание какое-то было, а теперь каждый норовит обидеть. Эх, были бы ноги здоровые, я бы не посмотрел на его угрозы, пробежал бы мимо, и все недолга. По переулку-то он бы за мной гнаться не стал.