Наталия Некрасова - Мстящие бесстрастно

• Название: Мстящие бесстрастно
• Автор: Наталия Некрасова
• Жанр: Фэнтези

---

— А она любит шутить, ваша… — не договаривает. Глаза поднять еще успевает, чтобы увидеть, как уходит мнимая служанка.

Значит, только двух. Остальных убивали другие. Имена. Бог слышит голос хин-баринаха… Значит, он посылал убийц сам… О, наверное это правильно. Только он и убийцы. Он знает всех убийц и знает, кого надо будет убрать после того, как все будет сделано…

Да, бог внутри меня был удивлен. Он ожидал другого. Значит, он действует руками других и отводит подозрение от себя… Руками малых он сокрушит великих. Затем начнется свара среди малых… Он обманул и архуш-баринаха и баринаха. Усиленный гарнизон… А ведь его поддержат, как освободителя от власти пяти кланов. А послабления торговым людям? А его такая странная дружба с таргаринцами? Баринах, говорят, держит руку Ильвейна… О, он все предусмотрел, все за него! Ошибся только с инут — они не станут его эсо. А их в Араугуде уважают. Они встанут против него. Но их немного.

— Зачем?

— Зачем? — вдруг осмелела Маххати. — Затем, что мне всю жизнь придется быть простолюдинкой! Всю жизнь выполнять чужие приказы! Не иметь своей воли! Я — содержанка клана! Ненавижу тебя! Ненавижу! А хин-баринах даст мне все! — зверь, таившийся внутри Маххати — или меня самой? — выскочил. Но бог еще не успокоился и не ушел из меня. Зверь и бог схватились насмерть. Я слышала треск костей и хриплый, предсмертный рык… Мне казалось, что эта схватка — внутри меня, что они сейчас разорвут меня…

Когда бог снова уснул во мне, и капля старой крови рассеялась в струях моей низкой крови, я стала видеть. У Маххати была сломана шея. А когда я посмотрела на себя в полированное серебряное зеркало, мне стало страшно. Я отвернулась в ужасе, споткнулась о тело Маххати и упала. Силы покинули меня, я словно провалилась в бездонную черную яму. Мой слабый, жалкий крик, похожий на предсмертный вой зверя, задрожал и затих где-то далеко позади — или наверху?

Это смерть? Неужели она — такая…

Я очнулась от того, что кто-то тряс меня и плакал. Я открыла глаза. Как же тяжелы были веки… Это был Кайаль. Он плакал, он думал, что я мертва. А я была такой усталой, мне было все равно…

— Кай…

Я снова провалилась куда-то. Наверное, теперь я просто спала. Очнулась я в своей постели, чистая, под двумя покрывалами — и все равно меня трясло. Пробуждение старой крови дорого стоит. Я ненавидела свое тело, оно причиняло мне боль. Но я вернулась. И рядом со мной сидел Кайаль — осунувшийся, перепуганный, но самый настоящий, мой любимый и единственный человек.

Мы не говорили. Все и так было ясно. Он не упрекал меня — пока не упрекал. Что же, следует воспользоваться своей слабостью и перележать, пока его гнев не уляжется. Я попробовала поднять руку и коснуться его длинных волос, но так ничего и не получилось. Он улыбнулся, но губы у него дрожали. Мои чувства все еще были болезненно обострены, и я услышала шаги и шорох открываемой двери даже раньше, чем Кайаль. Странное ощущение — я почувствовала кто именно стоит за этой дверью еще раньше, чем она открылась. И успела увидеть то, что сейчас произойдет. Все силы ушли на то, чтобы вцепится в Кайаля и заорать — не надо! Кайаль не смог прыгнуть, потому Хорни остался жив.

— Не тронь его! — вопила я из последних жалких своих сил. — Он друг! Таггваддур-эсо и гиквах! Вспомни!

Кайаль стоял над упавшим Хорни и держал меч у его горла. Он обернулся ко мне.

— Как это прикажешь понимать, сестрица? — прошипел он. — Ты прикончила Маххати, как я понимаю, да еще и выдала нас этому хлыщу? Может, ты и есть убийца?

Я уже не смогла ответить. Перед глазами все плыло, потолок вращался, медленно опускаясь мне на грудь. Я почувствовала, что умираю…

Затмение длилось какие-то мгновения. Когда я открыла глаза, Хорни еще не успел встать с пола, а Кайаль — эсо все-таки — держал у моих губ глиняную чашку с вином.

— Пей, Шахумай, пожалуйста, — прошептал он.

— Да не дурите вы, — простонал Хорни, с трудом поднимаясь на четвереньки. — Честью клянусь, я действительно друг.

Надо было видеть, как они ухаживали за мной! Так приятно, когда вокруг тебя суетятся двое весьма приятных молодых мужчин, и что главное — им от тебя, в общем-то, ничего не нужно. Это я им нужна, чтобы ими потом восхищаться. Вот они и не хотят лишиться меня. Как приятно… И как приятно смотреть, как они ругаются и рычат друг на друга, по ходу дела рассуждая о наших бедах и рассказывая, кто что знает. Постепенно разговор начинал их увлекать, и Кайаль уже забыл о том, что вообще-то Хорни надо бы убить. С другой стороны, этот гиквах поклялся честью, а нас учили такие клятвы уважать. Но сейчас время, когда все рушится, и клятвы тоже…. Но должно же что-то оставаться незыблемым, иначе сама жизнь рухнет…

Итак, я возлежала на тахте, тело Маххати Кайаль отнес наверх и закутал в покрывало. Затем они с Хорни уселись рядом со мной — один на тахте, другой на полу — и мы стали решать, что же нам делать дальше.

— Наверное, надо убить хин-баринаха, — неуверенно предположила я.

— Ну и глупые же существа эти женщины, — вздохнул Хорни. Кайаль очень нехорошо посмотрел на него. Хорни поспешно отвел взгляд.

— Ну, убьете вы его, и что? Это же повод для того, чтобы начать охоту на эсо, начать гонения на все кланы, у которых эсо есть. Это лишь ускорит развязку.

— Ускорит? — спросил Кайаль. — Ты имеешь в виду, что мы все равно это не остановим?

— Смотря что вы хотите остановить, — сказал Хорни. — Что власть кланов в Араугуде и на всем юге кончается, этого уже не изменишь. И мудрее будет вашим роанам самим отдать часть своей власти, чем потерять всю. Если вы хотите это остановить, то дело безнадежное. Если вы хотите остановить раскол Эшхарина, то вы должны приструнить хин-баринаха. И опять же — роаны должны поступиться частью власти.

— Это уже дело роанов, — буркнул Кайаль. Я понимала его злость. Дальше наших клановых дел мы не заходили. На учили не совать нос в дела сильных мира сего. Наше дело — исполнять. А Хорни видел все как бы сверху, с высоты орлиного полета.

— Чего ты-то беспокоишься за нас! — набросился на него Кайаль. — Хин-баринах водит шашни с Таргарином, а ты таргаринец! Небось, если бы юг стал за Таргарин, Ильвейн оказался бы между молотом и наковальней, да и север бы ему не помог!

— Молодец, мальчик, — нагло усмехнулся Хорни. — Думать начинаешь. А если думать начал, то уж не останавливайся. Ты-то чего хочешь? Ты хочешь спокойной — если так можно сказать — жизни кланового эсо, жизни почетной и обеспеченной. И тебе все равно, что ты бездумный раб роанов, жалкая фигурка в большой и грязной игре сильных. Если надо — тебя спокойно отдадут на растерзание, а ты еще это и воспримешь как должное. Вот уж верно — великая участь эсо!

— Слушай, ты, — очень тихо сказал Кайаль. — Не тебе судить о наших обычаях. Я давал клятву верности.

— Вы ее по привычке даете. А я — по вере. В этом разница. — Он встал. — Я пойду, пожалуй. Сами надумаете, что вам делать. Я же свое дело сделал.

— Чего тебе нужно, таргаринец? — уже с нескрываемой злобой спросил Кайаль. — Зачем ты в это мешаешься?

Я чувствовала, что Кайаля сдерживает только мое присутствие. Он не хотел убийства или драки в моем доме. Хорни остановился на пороге и, усмехнувшись, пожал плечами.

— Не знаю, как принято у вас, но в Таргарине уважают просьбы красивых и умных женщин. И клятвы, им данные.

Он ушел. Кайаль повернулся ко мне.

— Это о какой такой клятве он говорил? — нахмурившись, спросил он.

— О том, что никогда и никому не скажет о том, что я эсо и о чем я его просила. И я верю ему, Кайаль. Он выполнил мою просьбу. Потому Маххати оказалась здесь.

Кайаль долго сидел молча. Ему не хотелось мириться с мыслью, что я обратилась за помощью к Хорни, и что он сумел мне помочь.

— Ты запретил бы мне, — сказала я.

— Это уж точно, — вздохнул он. — Но ты могла бы… А, впрочем, уже все равно. Но чтобы больше я этого гикваха в нашем доме не видел!

— Ты уже говоришь — наш дом?

Кайаль рассмеялся.

Когда мы выкроили немного времени, чтобы поразмыслить, мы поняли, что Хорни прав. Мы не можем убить хин-баринаха. Но молчать мы тоже не можем — иначе нас все равно убьют. Мы должны рассказать тем, кто сумеет припугнуть наместника.

— Кому? — спрашивал Кайаль. — Роану? Знаешь, этот проклятый таргаринец, этот гиквах, этот дикках недорезанный, Шуммакаш его задери, заставил меня не доверять! Даже роану!

— Не доверять мы стали гораздо раньше, и не только роанам, — осторожно заметила я.

— Да, — печально покачал головой Кайаль. — Мы живем в странное и страшное время, когда все, во что верили веками, начинает рушиться… Кому верить? Клятвы — просто звук, как понять, что человек не лжет? Что за его лицом он сам, а не что-то иное?

— Но ведь не все клятвы лживы. Да и себе-то ты ведь можешь верить? Разве сердце не скажет?