Кэндис Кэмп - Розовое дерево

• Название: Розовое дерево
• Автор: Кэндис Кэмп
• Издательство: РУСИЧ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994

В романе современной американской писательницы Кэндис Кэмп, впервые переведенном на русский язык, читатель знакомится с юной Миллисент Хэйз, посвятившей жизнь брату-калеке. Она не знает, что такое настоящая страсть, пока в ее городке не появляется красивый незнакомец.

---

— Теперь, я вижу, вы пришли меня спасать, — запинаясь, прошептал он.

— О-о, тише! — Миллисент изо всех сил сдерживалась, чтобы не обнять его и не прижать к себе. Она чувствовала, что к глазам подступают слезы и поморгала, чтобы не заплакать. Она не собиралась разрыдаться (не успев оказать помощь), тем более перед Джонатаном Доуренсом. Страх быстро сменился спасительным гневом. Она больше привыкла действовать, испытывая раздражение и ярость, нежели этот леденящий кровь страх.

Милли сердито посмотрела на Джонатана и невпопад спросила:

— И что вы только делаете на улице в такое время?

Он приподнял голову, взглянул на крыльцо дома Милли и, опустив голову, пробормотал:

— Целая армия спасителей… Да поможет нам Бог!

Миллисент оглянулась через плечо. Алан на своем кресле съехал с крыльца по специальному наклонному настилу, и теперь они с Опал спешили через сад на помощь. У Алана на коленях лежал толстый сук дерева — единственное оружие, которое он, по-видимому, подобрал на своем пути.

— Господи, вы ни капельки не изменились! — воскликнула Миллисент. — Подшучивать даже над теми, кто только что спас вас… Эти люди били вас, не так ли?

— Да, — улыбка исчезла с его лица. — Я не подшучиваю, Милли, просто… — Джонатан сморщился от боли, — просто пытаюсь не ударить в грязь лицом перед вами.

— Слова, рассчитанные на дешевый эффект! Ну, давайте я помогу вам подняться. Нужно как-то довести вас до моего дома и осмотреть раны.

— Со мной все в порядке, — покачал головой Джонатан. Его голос все еще был тихим и прерывистым от боли.

— Вздор! Что вы собираетесь делать? Явиться домой в таком виде? Хотите насмерть перепугать дочь, которая еще слишком мала для таких зрелищ? Ладно, давайте попробуем подняться и пойдем к нам. И перестаньте вести себя, как… типичный мужчина!

Смех и стоны слились в голосе Джонатана.

— Ах, Миллисент, вы хотите убить во мне последние остатки гордости? Будь я проклят, но я не могу подняться!

— Ради Бога! — взмолилась Миллисент. — Мы вам поможем. — Она просунула свою руку под его плечо, а с другой стороны Джонатана подхватили подоспевшие Опал и Алан.

Опершись на всех троих, он встал на ноги, продолжая стонать и проклинать все на свете. Опершись на плечо Миллисент и почти повиснув на ней, он медленными шагами начал двигаться в сторону ее дома. Опал и Алан спешили следом.

Миллисент провела Джонатана в кухню. Она освободилась от его руки и осторожно усадила на один из стульев. Потом сняла со шкафчика керосиновую лампу и зажгла ее, поставив на стол напротив Джонатана.

В свете лампы он выглядел еще ужаснее. Лицо было почти белым, за исключением кровоподтеков и ссадин;

глаз и губы опухли. Губы Миллисент задрожали, и она быстро отвернулась. Она сжала руки, заставляя себя быть сильной.

Она бросилась к баку с водой, и набрав кувшин, вернулась к столу, захватив заодно из шкафчика немного ваты. Джонатан оперся на край, положив голову на руки; один локоть упал со стола.

— Все в порядке, посмотрите на меня, — приказала Миллисент, сама не замечая, каким мягким стал ее голос.

Джонатан медленно поднял голову, бессильно уронив руки и, привалился к спинке стула. Миллисент смочила вату и осторожно промокнула раны. Он поморщился, но не шелохнулся, и она продолжала осторожно, как только могла, стирать кровь с его лица.

Алан и Опал, молча наблюдая, стояли у двери. Глядя на то, как сестра заботится о Джонатане, Алан вспомнил невольно подслушанный разговор этих двоих. Все внутри него сжалось. Он взглянул на Опал, а она, повернувшись к нему, улыбнулась и многозначительно показала глазами на Милли. Алан знал, что и Опал догадывается о симпатиях Миллисент и Лоуренеа. Она наклонилась к Алану и сжала его локоть, потом кивнула на гостиную, намекая, что им следует удалиться.

Опал искренне хотела, чтобы возникшее между этими двумя чувство окрепло. В этом, Алан знал, она отличалась от него. Алан не был уверен, что ему хочется развития отношений сестры с соседом. Он снова посмотрел на них. Миллисент все еще продолжала нежно колдовать над лицом Джонатана.

Тогда Опал, наклонившись к его уху, прошептала:

— Давайте пойдем и закончим сматывать клубок.

Она повернулась и направилась в гостиную. Алан последовал за ней.

Миллисент не заметила, как ушли Опал и Алан, да и вряд ли она вообще поняла, что они тоже находились на кухне, так как была слишком занята ранами Джонатана.

Она с облегчением сделала вывод, что никаких серьезных повреждений не оказалось. Его царапины, безусловно, были очень болезненны, но не глубоки и не опасны, несмотря на то, что он потерял достаточно много крови. И кости были целы. Чтобы удостовериться, она мягко провела пальцем по его скуле и щеке. При этом прикосновении Джонатан издал приглушенный стон.

— Я просто проверяю, не сломана ли кость, — объяснила Милли, убрав руку. — Кажется, все в порядке.

— Это вы так думаете, — проворчал Джонатан. — Вам следовало бы потщательней осмотреть.

— Спасибо, не нужно. — Миллисент окунула вату в воду, отжала и продолжила протирать лицо. Когда вся кровь была смыта, она отложила вату и пошла за льдом. За день лед в специальном отделе морозильника подтаял, но его еще осталось достаточно. Она завернула куски льда в тонкое полотенце и приложила к щеке Джонатана. Он снова поморщился, но стал придерживать полотенце у лица.

— Почему эти люди вас били? Что случилось? И кто они?

— Не имею ни малейшего понятия. Вы не видели их лиц? Они натянули на головы какие-то черные чулки с прорезями для глаз. Я не смог их узнать.

— Я тоже, — вставила Миллисент. — Но я надеялась, что вы-то могли рассмотреть их получше. Джонатан покачал головой.

— Нет, а тоже не смог. Хотя это не имеет значения. Они всего лишь наемники.

— Что вы имеете в виду?

— Что это были не просто читатели, обидевшиеся на какую-то статью. Их наняли, чтобы проучить меня. Так сказать, предупредить.

— Предупредить?

— Да. О том, что может произойти, если я не перестану высказывать свое мнение.

Милли опешила от изумления. Она дахе ни на секунду не предполагала чего-нибудь подобного. Она полагала, что это были обычные грабители.

— Они вам угрожали? Пытались запугать, чтобы вы чего-то не печатали?

Джонатан пожал плечами и тут же сморщился от боли, причиненной неосторожным движением.

— Мне кажется, да. Другие уже пытались так делать.

— Им это удалось?

Джонатан сумел придать взгляду насмешливое выражение:

— А как вы думаете?

— Думаю, вы тогда поступили так же глупо, как и сейчас. И почему только мужчинам присуще необъяснимое желание доказать всем, что они ничего не боятся, что их нельзя ничем запугать?

— Но в данном случае все ясно. Я защищаю права свободной прессы.

— Уверена, это очень благородно с вашей стороны. Он вздохнул и закрыл глаза.

— Миллисент… Сейчас я не чувствую в себе достаточно сил и желания ссориться с вами.

Сердце Милли болезненно сжалось. Он выглядел таким усталым, таким непривычно ранимым с закрытыми глазами и опухшими от ударов тяжелых мужских кулаков лицом.

— О, Джонатан… — прошептала Миллисент и опустилась на стул напротив него. Ноги вдруг стали ватными, и она почувствовала, что ее всю колотит. Она безотчетно потянулась через стол и положила свою ладонь на его руку. — Я боюсь.

Джонатан открыл глаза и посмотрел на нее удивленно-испытывающим взглядом.

— Миллисент, неужели вы действительно беспокоились обо мне?

Милли поджала губы:

— Ваш сарказм ни к чему! Неужели вас удивляет, что женщина может просто напугаться, увидев несколько разбойников, напавших на человека?

— Не было никакого сарказма! Я просто несколько озадачен. И, пожалуйста… Мне кажется, вы бы так не испугались, если бы на моем месте был другой. Так?

Милли почувствовала горячий ком в горле. Она отвернулась и попыталась отдернуть руку, но Джонатан, сжав пальцы, не отпустил ее.

— Скажите мне правду: вы боитесь за меня?

— Конечно, за вас! Любая женщина чувствовала бы то же самое, имей она хоть чуточку милосердия.

— Я говорю не о милосердии. Я говорю о вашем беспокойстве, о том, что вы испугались…

Она знала, что должна солгать или, по крайней мере, постараться этого не касаться, но ее язык почему-то не поворачивался сказать неправду.

— Да, — наконец ответила она каким-то испуганным голосом. — Да! Да! Я забочусь именно о вас. Я боюсь именно за вас!

Она умоляюще посмотрела на него:

— Джонатан, пожалуйста, будьте осторожнее! Вы не должны подвергать себя опасности.

— Когда вы смотрите на меня, как сейчас, я не чувствую никакой боли, никаких ран. — Он криво улыбнулся, и его палец погладил ладонь Милли.

— Не глупите… — на одном дыхании проговорила она и попыталась убрать руку, но он не отпустил ее.

— Нет, не уходите от меня еще раз! Не сейчас. Я… — Он остановился и отвел взгляд в сторону. Затем он заговорил быстро, тихим голосом. — Понимаете, вы мне нужны, именно сейчас нужны…