Дженнифер Рардин - Землю грызет мертвец

• Название: Землю грызет мертвец
• Автор: Дженнифер Рардин
• Издательство: АСТ Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-066827-4

Внешне Жасмин Парке — самая обычная девушка…

Но работа у нее — необычная.

Она — ликвидатор, служащий в самом секретном из отделов ЦРУ.

Ее напарник — рожденный более трехсот лет назад "ночной охотник" Вайль, вампир, отказавшийся от "живой" человеческой крови.

И смерть — совсем не худшее, что с ней может случиться.

На этот раз задание Жасмин и Вайля кажется легким — им предстоит всего лишь убрать знаменитого пластического хирурга из Майами, связанного с террористической группировкой.

Однако рутинная операция быстро становится смертельно опасной, когда выясняется, кто настоящие хозяева подозреваемого — и какую судьбу они готовят всему человечеству…

---

Мы прошли по причалу, освещенному факелами, и в конце нас ждал стол, накрытый хрусталем и фарфором. Мы ели как короли под тростниковым навесом ротонды. А после десерта танцевали под ритмичную музыку квартета регги.

«Это чудесно», — выдохнула я, когда Мэтт привлек меня к себе в эротическом ритме песни, названия которой я не знала и не знаю.

Он чуть отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.

«Это ты чудесна. — Он улыбнулся, и зубы казались еще белее на фоне темного загара. — Но не слишком наблюдательна».

«Да?»

Он покачал головой, высвободил руку из моих пальцев, снял с мизинца кольцо и показал его мне.

«Я все думал, когда ты меня спросишь, почему у меня на руке женское обручальное кольцо».

«Оно на тебе весь вечер?»

«Только после ужина», — улыбнулся он.

Тут до меня дошло.

«Ты… мы…»

«Жасмин, скажи «да».

Я заорала, запрыгала на месте, бросилась ему на шею, заставила его прыгать со мной, что оказалось очень забавно. И тогда он надел мне кольцо на палец. Изумруд в форме груши весом в целый карат.

«Для моей зеленоглазой ведьмы», — сказал Мэтт и поцеловал меня так, что у меня перехватило дыхание.

Это кольцо до сих пор у меня. И всегда со мной, где бы я ни была.

Я сунула руку в левый карман джинсов. Моя портниха пришила туда серебряное колечко для ключей — и во все другие мои штаны тоже. Точно такое же кольцо соединяло изумрудное колечко с кольцом в кармане — и я никуда без него не ходила.

— Спасибо, мэм. Приятного вам пребывания.

Я заморгала.

Что… что случилось? Где я?

Отделенный от меня широкой блестящей стойкой, стоял молодой клерк в синем блейзере, с беджиком на груди, где было написано: «ЧЕТЫРЕ СЕЗОНА» И ДЖУНИ ТЕЙЛОР РАДЫ ВАС ВИДЕТЬ. А в руке я держала чек на номер 219 и ключ-карту.

Глава 4

Черт возьми, опять провал в памяти!

Но я сразу же поняла, что это не так. Не было обычных предупреждающих признаков, и никогда еще мне не случалось забыться так, чтобы все, кроме мыслей, работало. Это было ново, и это пугало — потому что я думала, будто после сногсшибательной стычки с Тор-аль-Деган я бросила те дурацкие привычки, от которых казалась… ну, дурочкой. О'кей, тасовка карт продолжалась почти без перерыва. И иногда слова начинали бегать в мозгу по кругу, пока я пинком не вышибала их снова на дорогу. Но сейчас такие моменты стали реже, а провалы в памяти и правда прекратились, и ушел этот ужас, что один мой знакомый найдет причины рекомендовать психиатрический стационар и ударные дозы золофта.

Мое внимание привлек знакомый смех — пара с пляжа. Они как раз входили в лифт. Не успев подумать, я последовала за ними до их отеля и взяла себе номер. Посмотрела на квитанцию — ну, хотя бы личной кредитной картой расплатилась. Если бы пришлось объяснять это Питу, я бы наверняка что-нибудь придумала. А он бы наверняка меня выставил с работы.

Я сунула в задний карман все, что дал мне клерк, и вышла наружу. Надо было сделать что-нибудь конкретное, что-нибудь, что вернет меня к себе. И я позвонила сестре.

— Эви?

— Ой, Жасмин, как я рада, что ты позвонила.

— У тебя усталый голос.

— Естественно. И-Джей весь день плачет без передышки. Слушай, это же неправильно?

Еще бы. Но я в этом не разбираюсь абсолютно.

— Ты педиатра вызывала?

— Да нет, я знаю, что он скажет — колики. — Голос у нее задрожал. — Я, наверное, не мать, а ехидна, раз не могу сделать, чтобы она не плакала!

Ну вот тут уже я как-то что-то могу.

— Эви, ты потрясающая мать, говорю тебе по опыту. Я видела, как ты с ней обращаешься — ну, и у меня у самой была мать никуда не годная. Так что я знаю, что говорю. Просто очень трудно, когда ребенок все время плачет, и у тебя уже от одного недосыпания крыша едет. Я сама на всех огрызаюсь, а я же всего пару дней у вас провела. Но вы справитесь, и все будет хорошо. О'кей?

После долгой паузы:

— О'кей.

— Я что-то не то сказала?

— Да нет, но… обычно ты мне говоришь, что делать, я это делаю, и все идет на лад.

— Так было, когда мы играли на одном поле, — ответила я и улыбнулась, услышав ее тихий смех. — Ты просто больше верь себе, и все будет нормально. Вы же с Тимом знаете И-Джей так, как никто ее не знает, включая педиатра. И поспи немного, тебе необходимо. А то мешки под глазами будут такие, что в них можно будет зимнюю одежду хранить.

— Ладно. А как у тебя там?

Еще не знаю. Кажется, моему начальнику-вампиру надо позировать для собственного календаря, а у меня рецидив. А в остальном…

— Все у меня в порядке. Позвони, когда сможешь, о'кей?

— О'кей, я тебя люблю.

— И я тебя.

Несколько восстановив равновесие контактом с самой стабильной личностью из всех моих знакомых, я обогнула здание, выходящее фасадом на фестивальную площадку. Пробираясь через первый слой автомобилей на парковке, я отвлеклась от самоедства, увидев возле какой-то изгороди зеленое сияние, маскировавшее большой мусорный ящик. Оно становилось ярче, меняя цвет от сосновой хвои до спелого лайма.

Я крепко зажмурилась на пару секунд, активируя контактные линзы ночного видения, которые создал для меня Бергман. В сочетании с усиленным Чувствительностью зрением они мне показали зеленовато-золотистую фигуру, стоящую возле изгороди. Фигура стояла лицом ко мне, но то и дело нагибалась вперед, полностью увлекшись тем, что лежало у нее под ногами. И окружал ее какой-то черный контур, будто кто-то обвел ее несмываемым маркером.

Я придвинулась поближе, пробираясь между темными корпусами припаркованных машин, приглядываясь каждые несколько шагов, пытаясь определить, что это там такое на земле — источник зеленого сияния и объект интереса очерченной маркером фигуры. Когда наконец присмотрелась, то прикусила губу, чтобы не ахнуть. Это было тело охранника — того, который стоял тогда рядом с тем двуликим. И его лицо — искаженное фото его последних мучительных секунд — предупреждало меня, что смотреть не надо. Но я должна была видеть — это одна из самых неприятных сторон моей работы.

Ладно, хватит проволочек — ты на месте возможного убийства в обществе потенциального подозреваемого. Посмотри уже на тело.

Кровь повсюду, будто кто-то открыл гейзер. Ребра наружу. Темные поблескивающие внутренности. Кто-то вскрыл грудь от шеи и до пупка! Запах, черт бы его побрал, к которому невозможно привыкнуть. Слава богу, что мы на улице, иначе бы меня рвало, как булимичную тетку, нажравшуюся печенья. И над всем этим — инкрустированное облако, которое я могла определить только как его душу. Хотелось считать ее нетронутой — эту часть личности жертвы убийца замарать не мог. Но увы — именно она привлекла внимание убийцы.

Без сомнения, тот, кто отнял у него жизнь, и стоял неподвижно прямо рядом с ним, и стоял целый день, изображая из себя человека с одним-единственным лицом. Нет, «человек» — неподходящее слово. Контур — ни у кого мне известного такого не было. И когда он нагнулся, контур лопнул возле головы и пальцев, выпустив немного зеленовато-золотистой ауры этого существа.

Убийца широко раскрыл рот, и оттуда вывалился, разворачиваясь, большой розовый язык, покрытый шипообразными отростками. Этим языком он провел вдоль души убитого, и та задрожала, лихорадочно пытаясь отлететь в сторону, слиться с родными, с друзьями, с Творцом. Но шипы выделили что-то вроде клея, от которого инкрустации замерли, и одновременно облако души выцвело в пастельные тона.

Двуликий поднял к небу закрытые глаза. Углы дряблых губ поднялись в экстазе, и тут на лбу открылся третий глаз — большой, изумрудный глаз, — и стал темнеть с той же скоростью, с какой светлела душа убитого. Совпадение? Вряд ли.

Я решила, что достаточно.

Шагнув вперед из-за бампера «Эльдорадо купе», я наставила пистолет в лицо монстра.

— Обед закончен, засранец.

Двуликий открыл обыкновенные глаза, оказавшиеся синими, посмотрел на меня долгим взглядом и зарычал.

— Перестань, — протянула я скуча-а-ющим голосом, хотя в животе будто колесо от рулетки завертелось. — У меня есть знакомые, способные на спецэффекты покруче твоего рычания.

Ну, знакомыми их не назовешь, но я же смотрела «Обитель зла»?

Тогда он заревел, и, должна признать, меня пробрало холодом, но не заморозило — как было задумано. Я подготовилась к его броску.

Он перемахнул через тело, как жадная до мяса горилла, широко расставив лапы с полным набором смертоносного вида когтей — они появлялись и исчезали на ходу. Если бы он этими веновскрывателями полоснул меня по шее, когда они еще были нормальными ногтями, все равно пришлось бы накладывать швы?

Выяснять этот вопрос мне не хотелось, и я быстро выпустила в него пять пуль. От них он пошатнулся, хотя видно было, что черные контуры работают как щит, не допуская серьезных ранений. Еще пять выстрелов отбросили его назад, почти к телу. Благодаря модификациям Бергмана у меня оставалось еще пять, и эти уже должны пойти в зачет.