Джойс Кэри - Радость и страх

• Название: Радость и страх
• Автор: Джойс Кэри
• Жанр: Проза

---

- Привет, малютка. Вы прелестны. Фред здесь?

- Одевается.

- Вот и хорошо. - И, подойдя к ней вплотную, шепчет: - Он здесь, у меня внизу. Я его задержал.

- Кого?

- Б. Вы разве не получили моего письма? Где вы вообще пропадали? Что за секреты? Я вам и открытку послал.

- Но кто у вас там внизу?

- Да Бонсер, малютка, Бонсер собственной персоной. Только что из кутузки.

Табита оторопела. Переспрашивает еле слышно: - Из тюрьмы?

- Так точно. Отсидел шесть месяцев за то, что фабриковал фальшивые бумажки. Да вы не тревожьтесь. На сегодняшний вечер я его обезвредил. Надо только решить, как быть дальше. Способен он наскандалить?

- Я его не видела больше семи лет.

- Послушайте моего совета, малютка, если он станет вам досаждать, обратитесь в полицию. Вы полиции не бойтесь. В таких случаях это наилучшее средство. Уверяю вас, они там порядочные люди.

Табита, все сильнее волнуясь, твердит про себя: "Нет, я к нему и близко не подойду. Это было бы безумием".

Джобсон треплет ее по плечу. - Ладно, я его спроважу.

- Нет, погодите.

- Надо полагать, он отец вашего мальчонки?

- Да, и кроме того...

- Вот что, малютка, вы не спешите. Подумайте. Может, лучше не рисковать.

Но Табита взяла себя в руки. - Нет, я с ним повидаюсь. Ничего он не сделает. Я этого не допущу.

Ее решительный тон подействовал на Джобсона. Он пропускает ее вперед. Конечно, раз вы уверены. Вам лучше знать, чем это для вас пахнет.

А Табита еще ничего не обдумала. Она чувствует, что совершает неимоверную глупость, но что это необходимо.

Дверь в квартиру Джобсона приоткрыта, в первой комнате за столиком сидят Бонсер и Буль, и перед ними стаканы.

Бонсер встает, и при виде его Табита в первую минуту слова сказать не может. Он страшно худой, весь серый, синие глаза стали больше и выцвели. Но это глаза Джонни.

- Ты что, Тибби, не узнаешь меня? - Он берет ее за локоть. - Ни чуточки не изменилась. Все такая же молодая и красивая. Вот что значит спокойная жизнь.

Табита отступает, и вдруг у нее срывается вопрос: - Ты получил мое письмо из Франции? Или не удосужился прочесть?

- О чем ты. Пупс? Когда ты мне писала? Ах да, ведь у тебя кто-то родился. - Бонсер явно гордится своей памятью. - Ну, как она? Надеюсь, вся в тебя?

- Это мальчик. И не такой уж маленький.

- Ну конечно. Сколько лет-то прошло - пять, семь, восемь? Но ты бы выпила. Глотни чего-нибудь, не пожалеешь.

- Мне, пожалуй, лучше уйти, - говорит Буль, сконфуженный тем, что стал свидетелем столь интимного разговора. - Я могу посидеть на лестнице.

- Мне некогда, - строго произносит Табита. - Я жду гостей.

Бонсер наливает в стакан чистого виски и сует ей в руку. - Да на тебе лица нет, Пупс. Выпьем-ка за прежние деньки. Хорошо мы с тобой пожили. Я это время никогда не забуду. Глупые были, что и говорить. И денежки у тебя так и летели, но я за это на тебя не обижался. Что ты знала о жизни? Смех, да и только, как ты за ту первую неделю просветилась. Что ни говори, а старосветское воспитание девушке на пользу. Если что и может удержать ее на верном пути, так это религия, всякий там ад и вечное проклятие, да еще хорошие манеры. Ты куда отдала нашу малышку? Ее бы в монастырскую школу...

- Я же тебе сказала, Дик, это мальчик. Его зовут Ричард Джон.

- Мальчик? Вот умора, только что была девочка. - И, зорко глянув на Табиту, продолжает: - Я рад, что мальчик. Да, мальчик лучше. Хотел бы я его повидать. Он уже в школе?

- Конечно. В закрытой школе. Только что начал латынь.

- И правильно. Для мальчика классические языки - самое милое дело. А сынишка у нас должен быть умный - в моей семье ума не занимать стать.

Табита думает: "Ему и дела нет до Джонни".

На лестнице слышатся шаги, и она делает шаг к двери.

- Прости, но мне надо идти - у меня гости.

- И я с тобой.

- Нет, Дик, в свою квартиру я не могу тебя пригласить.

- Это почему? - Он бросает на нее свирепый взгляд. - Ты уж не собираешься ли снова дать мне по шапке?

- Не пугай меня, Дик. Это нелепо.

Она гордо выплывает из комнаты и со всех ног мчится наверх. "Он забыл, что я уже не глупенькая девочка. Но какой удивленный вид у него был!" Она смеется, и смех готов обернуться слезами. "Что со мной? Неужели я разочарована? А чего я могла ожидать?"

Однако разбираться в своих чувствах ей недосуг. В гостиной собралось уже семь человек, у Сторджа галстук съехал набок, и его укоризненный взгляд, означающий: "На кого ты меня покинула?", возвращает ее к исполнению светских обязанностей.

43

И, вооруженная многолетним опытом, она не только владеет собой, но и радуется своему умению. Так же уверенно, как дала отпор Бонсеру, она теперь обозревает поле боя. Мэнклоу, улыбаясь во весь рот, принимает поздравления лорда Дакета, магната грошовой прессы; леди Дакет беседует с низеньким румяным человечком, миллионером-заводчиком, новым знакомым Сторджа, чью фамилию Табита никак не может запомнить. Он трещит как сорока, то и дело обращаясь к Гриллеру, но тот все изгибается в сторону леди Дакет, словно говоря: "Мы понимаем друг друга". Дьюпарк в очень грязной рубашке стоит, прислонившись к стене и сердито поглядывая на Мэнклоу; леди Чадворт в живописной позе с восторгом разглядывает нового Писсарро.

Табита, догадавшись, что ей скучно, спешит на выручку и представляет ей мистера Доби, "чьи новые работы шокировали всех критиков".

Потом она решает заняться Дьюпарком. Но Дьюпарк взбешен. - Неужели Фред не понимает, что делает? Или он действительно хочет революции? Или он сошел с ума? Или все посходили с ума?

Табита улыбается, берет его за рукав. - Фред не видел этой статьи. "Бедняга, - думает она, - вот уж кто одряхлел. Он стареет еще быстрее, чем Фред. Из-за этой войны все старики постарели на десять лет, а молодые превратились в мальчишек". И в самом деле, два молодых военных, недавно вернувшихся из Южной Африки, фамильярно хлопают Мэнклоу по спине.

Гостей прибывает. Сборище многолюднее обычного, и по всему видно, что произошло важное событие. Лица пылают, голоса звучат громче и оживленнее так люди, которым все современное в науке, искусстве, моде хорошо известно и уже немного прискучило, всегда радуются новой сенсации. Ибо Мэнклоу удалось придать этому номеру "Бэнксайда" ярко выраженную политическую окраску. Под самым носом у Сторджа он протащил две статьи: "Смерть мертвых" с резкой критикой покойной королевы и "Sozialismus", напугавшую даже радикалов; а его обзор 90-х годов возмутил всех интеллигентов старше сорока лет.

Длинное желтое лицо мисс Пуллен, в чем-то убеждающей Ринча, нервно подергивается. Уже много лет ее не видели такой возбужденной.

А Ринч слушает ее с почтительным выражением посла великой державы, но взгляд его устремлен куда-то вдаль, как то бывает и с самыми почтительными послами. Его озадачили новые работы Доби, изображающие Семь Смертных Грехов под названиями Рационализм, Воздержанность, Бережливость, Скромность, Раскаяние, Осмотрительность и Целомудрие. Взгляд его, отрываясь от мисс Пуллен, словно вопрошает: "А верно ли, что Доби содействует Духовному Благу?"

Табита бросает ему мимоходом: "Эти вещи Доби - лучшее из всего, что он создал". Щеки банкира вспыхивают от ее улыбки. Она сегодня особенно хороша, потому что всеми нервами чувствует: одержана большая победа. "На этот раз мы кое-чего добились. Я так и знала, что Мэнклоу нас спасет".

И заметив Сторджа - весь взмок от радости, а галстук съехал еще дальше вбок, - мягко касается его руки. "Поздравляю!" И на минуту проникается к нему нежностью.

- Поразительно! - Он сконфуженно озирается по сторонам. - Дакет говорит, что мы делаем историю.

Внезапно из толпы выскакивает низенький румяный миллионер и хватает Сторджа за плечо. - Национализировать банки? Не может быть, чтобы вы этого хотели, Стордж. А как же кредит?

Старый Дьюпарк тоже протискивается к герою дня. - Черт возьми, Стордж, ваш журнал - рассадник анархизма. Разрушить империю? Да вы знаете, что бывает, когда разрушаются империи? Или вы давно не перечитывали Бэкона? Хотите, чтобы весь мир охватили войны, побоища, страдания, нищета?

Табита только улыбается в ответ на эти нападки. Триумф "Бэнксайда" она воспринимает как успехи ребенка и не вдумывается в его причины. Стордж более критичен. Позже он ей жалуется: - Эти политические статьи... Мэнклоу изменил их в корректуре, очень ухудшил.

Табите это известно, она сама ловчила с гранками, чтобы не обидеть ни одного из своих двух господ, и она весело отвечает: - Но они так всех заинтересовали, они произвели сенсацию.

- Такие сенсации нам не нужны, Берти. В следующий раз надо быть осторожнее. И имей в виду, насчет политического климата в Англии Мэнклоу ошибается. Ему бы следовало поговорить кое с кем из моих знакомых в правительстве.

Чтобы придать себе уверенности, он отмечает, что мир и богатство Англии сейчас обеспечены, как никогда. Коммунизм не поднимал голову с 1870 года. Ирландский вопрос разрешен скупкой земель, раздачей земли крестьянам. Никто не хочет беспорядков. Я считаю, что ключ к нашему столетию уже подобран: развитие науки, всеобщее процветание, а значит - мир.