Хуберт Хорстман - Загадка серебряной луны

• Название: Загадка серебряной луны
• Автор: Хуберт Хорстман
• Жанр: Научная Фантастика

Hubert Horstmann. DIE RÄTSEL DES SILBERMONDES. Utopischer Roman.

Серебряная луна — это поэтическое название пустыни, состоящей из аммиачного снега и метановых озер, где царит температура сто восемьдесят градусов ниже нуля, где Солнце меньше копеечной монеты и бледно сияющее кольцо Сатурна закрывает почти полнеба. Здесь, на спутнике Сатурна Титане, совершает посадку первая международная экспедиция на Сатурн. Она состоит из четырех мужчин и одной женщины и была составлена таким образом, что характеры и темпераменты дополняют друг друга. Но психологи отборочной комиссии кажется, совершили промах, потому что уже в первые часы после посадки дело доходит до нарушения дисциплины. Молодой геолог Веккер из Ташкента идет на поводу у легкомыслия, вызывает чрезвычайную ситуацию и ставит под угрозу двух человек. Американский астрохимик Вестинг осуждает ненаучной поведение со всей остротой, и когда геолог срывается с высоты во время разведочного бурения, кажется бесспорным то, что он склонен к небрежности. Но вскоре после этого приходится извлекать из подземного свода пилота Далберга в состоянии глубокой потери сознания. Очевидно на серебряной луне есть неизвестное природное явление, которое действует на человеческую психику прямо через скафандр и гермошлем. Ученые заняты разрешением этой загадки. Возникают расхождения во мнениях, улаживаются, появляются снова, становятся такими сильными, что теряется связующее их звено и возникают угрожающие ситуации. Неведомый мир становится проверкой на прочность. Земные масштабы больше не действительны, сейчас все зависит от творческого мышления — и от характера. Личности участников экспедиции, сформированные земными условиями, отражают общественное воздействие и опыт. Нахождение в таинственном мире серебряной луны становится грандиозным экспериментом, который никакой психолог и социолог не провел бы более эффективно. В конце повествования экспедиция, правда, не выполнила всех задач, которые наметила, но она забирает с собой бесценный выигрыш — осознание того, что человек есть мера всех вещей — поскольку он осознает свою ответственность за жизнь и свое достоинство разумного существа.

---

Анне снова обратилась к своим заметкам. Она не видела возможности пойти навстречу лисичкам, и пока так было, она должна была попытаться сконцентрироваться на проблемах, решение которых — хотя бы теоретически — с сфере возможного.

Проблема жизни… жизни, которая использует жидкий метан в качестве основного элемента и твердый аммиак в качестве основы для синтеза азота… Анне смутно вспоминала, что читала теорию, которая указывало в этом направлении.

Жидкий метан и твердый аммиак…! Какая-то публикация, возможно, рассказ, речь в котором была о Юпитере или Сатурне или об одном из их спутников. Жизнь на основе… Да, сейчас он вспомнил — обрывки диалога из научно-фантастической повести пятидесятых-шестидесятых годов всплыли в его памяти: «… цветы используют солнечную энергию, чтобы создать ненасыщенные соединения углерода, освобождая при этом водород. Животные едят растения и снова расщепляют соединения… Есть даже эквивалент сгорания кислорода. Процесс завершается сложной ферментативной реакцией…

Неплохой ход мыслей! Правда, он постулировал существование растительной жизни, которое служило животным основой питания — условие, которого не было на спутнике Сатурна. Жизненные процессы лисичек могли охватывать как растительные так и животные процессы обмена веществ.

Возможно, эти процессы начались с совершенно простых фотохимических реакций. Атомы и молекулы могут абсорбировать световые кванты. В этих первичных процессах при определенных обстоятельствах могут присоединиться сложные химические реакции и биохимические процессы. Разумеется, было неправдоподобно, что лисички черпали свою энергию, исключая солнечный свет…

Анне вздохнула. Она не была специалистом в психологии обмена веществ, и спутники тоже не смогли бы ей помочь. Вероятно экспедиция уйдет с Титана, не приподняв даже краешек завесы, за которой крылась величайшая загадка.

Это означало бы, что лисички обнаружили самих себя.

Анне поднялась. Она прижала лицо к иллюминатору, постаралась разорвать взглядом темноту. Тщетно. Облака и туман проглатывали скудный отблеск Сатурна, который придавал иным ночам бледный глянец.

ОНИ должны были быть сейчас совсем близко, на расстоянии двадцать или максимум тридцать шагов. ИХ глаза были пристально направлены на «Пацифику», ИХ поле зрения охватывало мостик, шлюзовую камеру и жилые помещения команды. У Анне было такое ощущение, что лисички концентрировали свои взгляды на ее собственной кабине.

Должна ли она была уступить зову? Запереть свои чувства на засов, выключить свои мысли и снова подвергнуть себя пассивному состоянию, чтобы принимать она зрительные образы лисичек как можно в более чистой форме?

Но что бы из этого получилось! Взгляд на «Пацифику» глазами ДРУГИХ едва ли принес бы ей достойный информационный выигрыш, но она рисковала психическим равновесием.

— Это бессмысленно, — прошептала Анне. Она энергично повернулась к иллюминатору спиной, сделала несколько шагов… и остановилась рывком. Словно прожектор, который изменяет направление в ночи, они в эту секунду отдалили СВОИ взгляды от «Пацифики» и теперь направили их на вулканы. Они медленно возвращались… снова отдалялись… Анне задержала дыхание. Она совершенно ясно увидела перед собой вулкан. Коридор, освещенный словно днем, туннель из света, окруженный кромешной темнотой, связывал космический корабль с горами.

Знак?

Анне свалилась в кресло и закрыла глаза. «Туннель» удлинялся как телескоп, его передний край касался возвышенности. Теперь он остановился на каменной стене, погас. Лишь каменная стена раскалилась от света. Немного позднее она стала исходной точкой другого туннеля, который под прямым углом к первому, выдвигался на пару шагов дальше в горный ландшафт. Он касался ледяных выступов и мощных сталактитов. Затем погас и он и освободил место третьему.

Анне поняла, что происходило. Лисички пытались привлечь их внимание к цели. Сами они не могли видеть цель «Пацифики», потому что путь, который вел туда, проходил не по прямой линии. Поэтому они разделились на отрезки, и всегда там где изгиб или резкий поворот преграждал видимость часовому, «ведение взглядом» перенимал следующий.

Пятый, шестой, седьмой туннель… Напряжение Анны росло. Она уже догадывалась, какой будет цель.

Восьмой, девятый… Сплетение ледяных блоков, затем ущелье, которые снижалось в долину; затянутое туманом озеро; снова каменная стена, круто восходящую вверх, голубовато-серую… а на ее подножии — вход в штольню!

Световой пучок окончательно остановился. Погас и перешел на «ближний свет». Погас, перешел на «ближний»; погас, перешел…

Цель!

Пока вход в штольни, овальное отверстие, посменно освещалось и переходило на «ближний свет», медленно отходило на задний план поля зрения и остановилось там, на переднем плане снова стал виден световой коридор между «Пацификой» и вулканами.

Вне всяких сомнений это приглашение! ОНИ укажут ей путь! Она, Анне, должна пойти!

Анне вскочила и побежала на мостик. К своему удивлению она встретила там помимо Бронстана, дежурного, также Фрола Веккера. После того, как она спешно доложила ему, геолог кивнул ей головой.

— Разве я не говорил, комендант? Такие же проявления. Только более интенсивные и четкие. Кроме того целенаправленные. Я лишь постоянно…

— Вы тоже? — Анне облегченно засмеялась. Она неожиданно нашла помощь — и уверенность, что галлюцинация исключена. Лисички хотят выйти на контакт!

— Световой рефлекс, — сказал Веккер. — Я дремлю и вдруг у меня странные световые рефлексы перед глазами. Я быстро собираюсь, чтобы доложить дежурному; но мудрый шеф ворчит на меня и…

Бронстайн оборвал геолога на полуслове. «Вы несли чушь об огненном змее…! Хватит про это. Действительно, до кого дойдут зрительные образы лунных жителей — вопрос чувствительности. Во всяком случае я не замечал ни змеев ни световых туннелей. Что Вы сейчас собрались делать, Анне?

— Я пришла только за тем, чтобы просить Вас занять место за рацией. Будет лучше, если мы будем поддерживать связь. Я выдвигаюсь немедленно.

— Подождите! — Бронстайн схватил врача за рукав. «Куда Вы собрались?»

Анне оторопела. «К лисичкам, конечно. Вход в штольни…»

— Посреди ночи и в одиночку?

Комендант постучал себя пальцем по лбу. «Не обижайтесь на меня, но я думаю, у Вас не все в порядке с головой».

— Точно! — сказал Веккер. — Относительно того, что одна! Разумеется, я пойду с Вами.

— Замолчите Вы! — накричал на него Бронстайн. — Оставайтесь здесь, вы оба!

— Вы… Вы не хотите использовать возможность?

Разочарование и непонятливость отразились на лице Анне.

— Я не хочу собирать Ваши косточки в какой-нибудь пропасти, когда пройдет лунная ночь, или держать Вас все оставшееся время в резиновой клетке. Вы забыли, что произошло с Далбергом на поверхности?

— Вы не доверяете лисичкам?

— Мне тоже непонятно, — сказал Веккер. — Если мне не изменяет память, Вы сами придерживались мнения, что лучевая атака на Далберга была своего рода самообороной.

Бронстайн молчал.

— Было бы глупо игнорировать попытку лисичек вступить в контакт, — продолжил Веккер. — Так как мы не в состоянии ответить по тем же информационным каналам, которые они используют, мы должны другим образом дать понять, что мы услышали их.

— И как Вы себе это представляете? — Веккер повернулся к Анне. — Вы можете реконструировать путь к входу в штольни?

— Поэтапно. Первый этап простирается до отвесной скалы на небольшой возвышенности. Я думаю, что я получу инструкции на следующий этап, когда я прибуду туда.

— Хорошо. Тогда, я бы сказал, мы возьмем гусеничный автомобиль. Я поведу, а Вы сконцентрируетесь на Вашей роли проводника. Мы будем следовать за лисичкам настолько далеко, насколько найдем ориентиры в пути, которые позволят нам немедленно вернуться. Возможно, этого уже хватит лисичкам. Я предполагаю, что они пока хотят знать, поняли ли мы их в принципе.

— На танке — да пожалуйста. — Но только после того, как я буду уверен, что системы безопасности, которые установил Далберг, исправны. Бронстайн поднялся. — И я категорически запрещаю Вам покидать гусеничный автомобиль. Вы можете добраться до входа в штольни — но входить в него Вы ни в коем случае не можете!

3

Далберг выключил динамик. Было бы неприятно, если бы кто-нибудь узнал, что он подслушал ночной разговор между Бронстайном, Анне и Веккером.

Он лежал в полусне, слышал, как Анне пошла на мостик и сразу же проснулся. Что ей нужно было в полночь на мостике? Один раз ей удалось тайком улизнуть с борта. Второй раз у нее это не выйдет! Он знал ее шаги. Даже если он крепко спит, и она крадется мимо на цыпочках к своей двери, сигнал из подсознания поднимет его на ноги.