Хуберт Хорстман - Загадка серебряной луны

• Название: Загадка серебряной луны
• Автор: Хуберт Хорстман
• Жанр: Научная Фантастика

Hubert Horstmann. DIE RÄTSEL DES SILBERMONDES. Utopischer Roman.

Серебряная луна — это поэтическое название пустыни, состоящей из аммиачного снега и метановых озер, где царит температура сто восемьдесят градусов ниже нуля, где Солнце меньше копеечной монеты и бледно сияющее кольцо Сатурна закрывает почти полнеба. Здесь, на спутнике Сатурна Титане, совершает посадку первая международная экспедиция на Сатурн. Она состоит из четырех мужчин и одной женщины и была составлена таким образом, что характеры и темпераменты дополняют друг друга. Но психологи отборочной комиссии кажется, совершили промах, потому что уже в первые часы после посадки дело доходит до нарушения дисциплины. Молодой геолог Веккер из Ташкента идет на поводу у легкомыслия, вызывает чрезвычайную ситуацию и ставит под угрозу двух человек. Американский астрохимик Вестинг осуждает ненаучной поведение со всей остротой, и когда геолог срывается с высоты во время разведочного бурения, кажется бесспорным то, что он склонен к небрежности. Но вскоре после этого приходится извлекать из подземного свода пилота Далберга в состоянии глубокой потери сознания. Очевидно на серебряной луне есть неизвестное природное явление, которое действует на человеческую психику прямо через скафандр и гермошлем. Ученые заняты разрешением этой загадки. Возникают расхождения во мнениях, улаживаются, появляются снова, становятся такими сильными, что теряется связующее их звено и возникают угрожающие ситуации. Неведомый мир становится проверкой на прочность. Земные масштабы больше не действительны, сейчас все зависит от творческого мышления — и от характера. Личности участников экспедиции, сформированные земными условиями, отражают общественное воздействие и опыт. Нахождение в таинственном мире серебряной луны становится грандиозным экспериментом, который никакой психолог и социолог не провел бы более эффективно. В конце повествования экспедиция, правда, не выполнила всех задач, которые наметила, но она забирает с собой бесценный выигрыш — осознание того, что человек есть мера всех вещей — поскольку он осознает свою ответственность за жизнь и свое достоинство разумного существа.

---

Ее руки, плечи и спина тоже стали онемевшими. Невесомыми. И странным образом прозрачными. Словно перед внутренним рентгеном проявились мускулы, скелет, все тело как желеподобная полупрозрачный масса, в которой выделялось темное сплетение. Нервное сплетение: связок, жил, сплетение нитей и волокон. Возможно, подумала, Анне, они нас так видят.

Она попыталась довести мысль до конца. Если электромагнитные волны играли такую большую роль в жизни лисичек, тогда было совершенно естественно, что они концентрировали свое внимание на всем, что так или иначе было связано с электромагнитными волнами — производило, проводило или потребляло —, и то, что они развили органы чувств, которые были в состоянии, чувствовать таких производителей, проводников или потребителей даже за толстыми «стенами»: например, человеческую нервную систему в ее телесной оболочке, например.

Какое озарение! Анне улыбнулась. Когда она вернется обратно на борт, она сможет выдвинуть новую гипотезу. Но сейчас она больше не хотела думать. Ее переполняло неведомое веселое спокойствие, желание просто плыть по течению, беспечно, невесомо навстречу цели, которая находилась за завесой тумана. С чувством удовлетворения она почувствовала, что память о спутниках, о «Пацифике», о прошлом постепенно угасала.

Ее несло туда. Мимо белоснежных ледников и радужных горных склонов, через ущелье, которое излучало темно-красный свет. И от каменных ниш и от трещин в серо-голубом мерзлом грунте тоже исходило темно-красное излучение. Анне физически воспринимала его как тепло.

Котловина, окаймленная крутыми отвесными склонами. Озеро в тумане. На его берегу теснилась новая жизнь. С чмоканьем, отрыжкой поглощала маслянистую жидкость: метан. И стремилась, насытившись, возвращалась к истокам, из которых появилась.

Анне следовала за ней по входу в штольни. Ее встретил поток красного света и накрыл ее с головой. Это был свет без локализированного источника. Вездесущее свечение и фосфоресцирование, ставшее видимым инфракрасное излучение: тепловое излучение из недр спутника.

Постепенно Анне воспринимала контуры огромного свода. Штольни пока что продолжались воронкообразно, затем серо-зеленые, все сильнее фосфоресцирующие красным каменные стены неожиданно расходились и терялись по обе стороны в глубине горы. Вдалеке они снова встречались. Там они образовывали пламенный горизонт.

Когда Анне начала нерешительно продвигаться в свод, она натолкнулась на колончато возвышающиеся каменные образование, которые излучали слабое свечение и которые, если смотреть с большего расстояния, могли слиться друг с другом — как взгляд в лесу сжимает находящиеся вдалеке стволы деревьев в сплошную стену.

Физическое ощущение красного света как теплоты должно быть было иллюзией: Куда бы ни посмотрела Анне, сверкал лед.

Затем ее внимание привлек чрезмерно большой прямоугольный параллелепипед, который состоял из спрессованного аммиачного снега. Он был высотой почти с человеческий рост, несколько шагов в ширину и необозримой длины. Его поверхность была укутана молочным туманом. Без сомнения искусственно возведенное сооружение: Углы и окаймления строго следовали геометрическим законам.

Анне охватила сдержанная радость, когда она стояла перед прямоугольным параллепипедом. Он нес на себе зарождающуюмя жизнь, целую колонию водянистых существ размером с кулак. Они были — как на грядке с грибами — размещены в прямые ряды и на одинаковом расстоянии. Их пеньки толщиной с палец брали свое начало наполовину в прессованном аммиачном снегу. От грибовидных, немного наклонно стоящих шляпок поднимались нежные облачка пара. Когда Анне медленно перешла от фронтальной стороны параллепипеда к длинной стороне, она заметила, что их шляпки двигались. Подобно крошечным антеннам радиолокационной станции они поворачивались в направлении, в котором находилась Анне.

Здесь, значит, под защитой свода, укутанные инфракрасным светом и аммиаком, защищенные от колебаний температуры, штормов и коротковолновых лучей, осуществлялись первые этапы развития, которые породили тот чудесный симбиоз растения, животного и интеллекта. По меньшей мере причину для того, чтобы молодые личики не могли вырасти снаружи на открытом воздухе, было легко угадать: Их тела были почти прозрачными, у них еще не было тех темных, кожистых чешуек, которые защищали высокосложный обмен веществ и восприимчивую нервную систему от солнечного света. Правда интенсивность солнечного излучения в понятии человека была слабой, но ее могло хватить для того, чтобы вызвать губительные фотохимические, биохимические и прочие процессы.

Какого рода могло быть вещество, из которого состояли чешуйки? Было ли оно минеральной или возможно даже металлической природы? И откуда они его брали? Из свода? Или его приносили для них в свод? Зависели ли они вплоть до полной зрелости от постоянной опеки?

Вторая колония выплыла из тумана. В ее состав входили более взрослые экземпляры… Размах их шляпок составлял пятнадцать-двадцать сантиметров, а пеньки были почти полметра в высоту. Тела были все еще почти прозрачными и мягкими; пористая ткань была обтянута и удерживалась лишь тонкой кожицей. Молодые лисички то и дело совершали маленькие, неловкие прыжки, и Анне поняла принцип их перемещения: Пеньки были не массивными, а полыми. Они всасывали атмосферный газ и пузырчато надувались. Толчкообразным вытягиванием длинных «мышечных волокон» газ сжимался и снова выпускался: Лисички устремлялись на пару сантиметров в высоту. Но всякий раз они бессильно падали обратно. И снова поднимались с трудом.

Анне дошла до конца параллепипеда и нерешительно остановилась. Уж точно ее привели в свод не для того, чтобы посетить молодняк. Очевидно речь шла об установлении контактов. Но не было видно ни посланца, ни делегации лунных жителей. И оба ее сопровождающих исчезли без следа.

Анне растерянно обернулась. Каменные колонны, лед, красный свет… Где, в какой части свода ее ждали? Ни указующего перста, ни указания на путь, которым ей нужно было пойти. Ей вдруг пришел в голову Веккер, и она хотела бы, чтобы он был на ее стороне. Ему точно пришла бы в голову идея. Что бы он сделал на ее месте? Она пожала плечами. Только в одном можно было быть уверенной: он не стоял бы нерешительно.

Она механически пришла в движение. Возможно, она найдет указание, если глубже зайдет в свод.

Она не сделала еще и десяти шагов, когда погас красный свет. Ее окружали сумерки, затем ночь. Ей казалось, что ее мягко толкали вперед. Чтобы не наскочить на колону, она выставила руки. Да, сейчас она ясно почувствовала: ее вели.

Остановка. И снова свет.

Анне вздохнула. Она стояла там, где стояла несколько минут назад: перед второй колонией молодняка. Она ходила по кругу, ее вернули к исходной точке. С каким намерением? Она обернулась. Ее сопровождающие предпочитали оставаться невидимыми.

Что она здесь делала? Она направила взгляд на маленьких лисичек. Она только сейчас заметила, что нежные пеньки очевидно были слишком нагруженными, и были едва в состоянии нести шляпки. Остановилось ли развитие маленьких обитателей пещеры? Остались ли они на фазе, которая требовала новых импульсов, чтобы перейти на качественно более высокую стадию?

Вопрос, на который она не могла дать ответа. И из-за них она совершенно точно не могла быть вызвана в свод.

Или все же?

Анне запнулась.

Возможно ли, что…?

Пару секунд она не решалась, затем решительно повернулась спиной к параллепипеду и энергичным шагом вошла в лес колонн.

Она снова успела сделать всего несколько шагов. Снова стемнело, она почувствовала, что ее мягко, но настойчиво возвращали к маленьким лисичкам.

Тяжело дыша она оперлась на край параллепипеда. Бессильные движения маленьких созданий перед ней, беспомощные прыжки означали, могли означать лишь…

XIII

— Я повторю свой тезис. Я была вызвана в свод не для того, чтобы установить контакт, а для того, чтобы увидеть колонию молодняка. То что то и дело проходило у меня перед глазами, подразумевало немой упрек. Лисички хотели дать мне понять, что развитие молодняка находиться в состоянии застоя, что детеныши под угрозой. И, очевидно, имеется ввиду: по нашей вине!

Анне бросила в сторону Бронстайна взгляд, ищущий помощи. Она была убеждена в правильности своих предположений, но не могла обосновать их, и сейчас, после трех часов непрерывных дебатов, интерес товарищей грозил ослабеть. Сплели взаимосвязи и отбросили их, сформулировали гипотезы и довели их ad absurdum, выстроили теории и свели их на нет… Все напрасно! Не прослеживалось красной нити. Предположение, что присутствие людей означало опасность для молодых лунных обитателей было просто нелепым. Даже Веккер казалось, сдался?