Константин Кедров - Поэтический космос

• Название: Поэтический космос
• Автор: Константин Кедров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Если в природных олицетворениях человек по закону психологического параллелизма уподоблялся природе, то в олицетворении звездного неба он уподоблялся безграничному космосу. Природа ближе к человеку в пространстве, она ненамного моложе самого Homo Sapiens. Космос дальше, но он безграничен и в пространстве, и во времени. Не он ли в фольклоре именуется "тридевятым царством", "тридесятым государством"? Не до него ли надо добираться в железных башмаках, пока они не сносятся?

Здесь крайне интересен момент перехода земного, горизонтального пути в космический, вертикальный. Герою надо миновать поле, лес, переправиться через реку и как-то незаметно оказаться на небе собеседником луны, звезд и солнца.

Видимый космос отпечатывает свои огненные знаки в сознании человека с момента, когда он начинает видеть. Эстетика звездного неба столь грандиозна, что Кант уподобляет звездное небо над головой нравственным "скрижалям" человеческого сердца:

"Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне" (И.Кант).

Небесный сад А. Блока

Если, спускаясь в глубину колодца, можно оттуда днем увидеть звездное небо, то - проникая в глубины блоковской символики, мы увидим древнейшую звездную книгу человечества.

Там, где реставратор иконы, смывая поздние слои красок, увидит доску, на которой только рисунок древесных волокон, мы сквозь древнейший слой поэтической символики увидим небо и звездные символы, отпечатавшиеся в душе поэта. Там, где на иконе откроется доска, в поэзии Блока обнажится древнейший слой мировой культуры - откроются звездные письмена бездонного ночного неба, где огненными буквами звезд задолго до начала письменности были запечатлены древнейшие сказания и сюжеты всей мировой культуры. Эта книга всегда стояла перед глазами Блока. Ныне некоторые из этих символов тайного звездного языка волхвов и магов поддались расшифровке.

Может возникнуть вопрос: актуальна ли сегодня для нас эта символика в разговоре о Блоке?

Она актуальна прежде всего потому, что над нею много размышлял Александр Блок в период работы над своими главными произведениями. Она тем более актуальна, что размышления эти не остались по ту сторону художественного творчества. Они воплотились в глубочайших образах Блока, но, к сожалению, не были должным образом поняты современниками.

В известной мере этому, как ни парадоксально, помешал символизм. Дело в том, что Блок часто обращался к звездным символам на трагикомическом уровне. Он явно высмеивает банальности, общие места, столь распространенные в теософско-мистических кругах Петербурга. Для нас, сегодняшних читателей, эти банальности носят подчас несколько иной смысловой оттенок, потому что мы порой не знаем этой символики.

Символизм был не только литературно-философским течением. Внутри него существовала серьезная филологическая школа, открывающая древние слои мировой культуры. Блок, как Андрей Белый и Брюсов, был активнейшим участником этой филологической революции. Его статья "Поэзия заговоров и заклинаний" стала своего рода развернутой программой исследования фольклорной символики. Но всякая фольклорная символика в свое время была мистериальной. Фактически символисты реконструировали в своих исканиях древнейшие шумеро-вавилонские и славянские языческие мистерии. "Балаганчик" и "Незнакомка" стали пародией на бесплодные попытки оживить эти мистерии в современности на уровне быта. Но чтобы понять, в чем заключается пародия, надо знать подлинник.

В пределах этой главы можно лишь вкратце изложить основной сюжет мистериального действа.

В нем два действующих лица: звезда - невеста, блудница, смерть и месяц - небесный жених. Звезда носит множество имен, нам же она известна чаще всего под именем Венеры. Это имя она носила во времена последних дохристианских мистерий, под этим именем вошла в европейскую литературу.

Двигаясь невысоко над линией горизонта, Венера соединяется со всеми планетами и Солнцем, что на языке звездных магов означало астральный брак. За это Венера получила на Востоке почетный и сомнительный титул звездной "блудницы" - богини любви. Месяц не соединяется с планетами, он непорочен, его встреча с Венерой на утреннем небосклоне возможна в момент его "умирания" (то есть в фазе последней четверти) - вспомним знакомый сюжет "Венера и Адонис".

Таким образом, утреннее появление Венеры на небосклоне было моментом смерти месяца на небосводе. Вечерний восход Венеры на западе, наоборот, был связан с новолунием, то есть появлением (воскресением) месяца. Между блудницей Венерой и её непорочным женихом пролегал Млечный Путь - река мертвых; их разъединяла смерть.

Эти сложные отношения слышны в протобиблейском эпосе шумеров, хеттов, вавилонян, и в новозаветных текстах есть отголоски этого сюжета.

Еще у шумерских пастухов бытовали сказания о браке утренней звезды Инанны и пастуха-месяца Думузи. Месяц-пастух существует и в русском эпосе: "Поле не меряно, овцы не считаны, пастух рогат". Пастух - пастырь спаситель позднее, в дохристианскую эпоху, на Востоке превратился в Таммуза, умирающего и воскресающего бога. Сохранился плач Думузи, которого волокут на казнь, чтобы подвесить на крюке вместо Инанны, пока богиня будет вымаливать у богов спасение. На звездном языке это означало, что когда восходит Инанна - Иштар - Венера, заходит месяц, а когда восходит месяц, заходит Инанна - Иштар - Венера.

Эта мистерия разыгрывалась во дворах древних храмов. Они, конечно, бытовали в древней пастушеской Галилее. Тайные отголоски отношений звезды и месяца слышатся в сюжетах о Христе и Магдалине, но, конечно, на другом, высоком духовном уровне.

Пристальный интерес символистов к древнеегипетским текстам, к античной мифологии, к открытым в начале прошлого века шумеро-вавилонским текстам (первый перевод вышел на немецком языке в 1900 году), поиски общих корней мировой культуры в славянской мифологии были чрезвычайно близки Блоку: "Многие наши заговоры не национального происхождения... Общая родина их Вавилон и Ассирия". Стремление воскресить мистерию, противопоставить её духовной казенщине Победоносцева на первых порах было созвучно исканиям поэта. Однако "Незнакомку", "Балаганчик", "Соловьиный сад" он создает, уже достаточно разочаровавшись в книжных поисках истины. Он как бы противопоставляет заземленной бескрылости и бесплодному спиритизму мистерию искусства.

Вернув мистерию в театр, Блок, как ни странно, был ближе к её первозданной театральной природе, чем самые благоговейные мистики, воздвигающие на обломках прогнивших ценностей пустые картонные теософские храмы.

Это хорошо понял Мейерхольд, вдохнувший фольклорную смеховую стихию в блоковский "Балаганчик". Постановка очень не понравилась в традиционно-мистических символистских кругах и была с восторгом встречена Блоком. Однако, поняв, что Блок смеется над книжным безжизненным мистицизмом, многие не поняли трагикомической природы этого смеха. Ведь помимо того, что высмеивалось, было ещё и то, что должно пройти через испытание смехом, - вечная драма любви, смерти и воскресения, ставшая сюжетом двух пьес Блока.

...Звездное небо, казавшееся таким далеким жителю Петербурга, затянутое туманом, угольным смогом, фабричным дымом, и в нем - таинственная звезда, вечная туманная Незнакомка Блока. "Дыша духами и туманами", неся за собой "шлейф, забрызганный звездами", появляется она то в звездном водовороте, то в снежной маске, то в полумгле у трактирной стойки.

Поэт в "Незнакомке" среди кабацкого шума напряженно всматривается в лица посетителей, ища среди них "ее" - единственную. И среди этого огня взоров, среди вихря взоров возникает внезапно, как бы расцветает под голубым снегом, одно лицо: прекрасный лик Незнакомки под темной вуалью. Вглядываясь в камею, Поэт прозревает знакомый облик Астарты звезды-блудницы.

Не хвостатая ли это комета Галлея?

Ее голубое звездное покрывало-шлейф похитил осаждавший Карфаген варвар, и флоберовская Саламбо выкупает его ценой своей девственности. Звездное покрывало и звездный шлейф Незнакомки Блока скрывают все тот же облик вечной женственности. С ней связаны темные мистериальные культы.

Но сейчас, при самом начале действия, Поэт пристально всматривается в её лицо. Он ждет её нисхождения на землю. Такого нисхождения через определенные астрологические циклы времен ждали на Древнем Востоке волхвы, маги, звездочеты.

У Блока Поэт знает, что рано или поздно, как в древних Мистериях, голубая звезда должна спуститься вниз. "Вечное возвращение. Снова Она объемлет шар земной. И снова мы подвластны Ее очарованию. Вот Она кружит свой процветающий жезл..."

"Процветающий жезл" - это хвост кометы Галлея. Она Прорезала небо Петербурга во времена работы над пьесой.