Джеймс Кейбелл - Серебряный жеребец (Сказания о Мануэле - 3)

• Название: Серебряный жеребец (Сказания о Мануэле - 3)
• Автор: Джеймс Кейбелл
• Жанр: Научная Фантастика

---

И после таких рассуждений Ниафер обычно шла помолиться у надгробия, которое она построила в честь Мануэля.

ГЛАВА LXVII

Совершенно разные женщины

Дальше история рассказывает, что однажды весной старая Ниафер сидела вот так у могилы своего мужа и, случайно подняв голову, обнаружила еще одну пожилую женщину, стоявшую рядом с ней.

- Приветствую вас, Английская королева! - сказала Ниафер с большей, чем следовало, вежливостью.

- Вот как! - сказала другая женщина. - Вы, стало быть, его жена. Да. Я помню вас по той встрече близ Висанта. Но как вы меня узнали?

- Разве у вас на глазах нет слез? В живых не осталось никого (после того, как двуличная Фрайдис справедливо получила по заслугам), - очень спокойно ответила Ниафер, - кто бы лил слезы над могилой Мануэля. Лишь мы одни помним его.

- Верно, - сказала Алианора. И вообще без какой-либо причины она слегка улыбнулась. - К тому же о нем теперь так часто слышишь.

- Мир научился ценить моего мужа, - согласилась Ниафер. Она не всецело одобряла улыбку госпожи Алианоры.

Тут Королева сказала:

- Он был весьма славным юношей. И я не отрицаю, что когда-то он меня очень сильно взволновал. Но при всем при том, моя милая, об этом чуде света написаны поэмы и исторические труды, его увековечивают статуи и раки, и из простого приличия его приходится вспоминать!

- Я уверена, что совершенно не понимаю вас, госпожа Алианора. - И Ниафер взглянула без всякой любви на Английскую королеву, которая в стародавние времена находилась в столь прискорбной близости с доном Мануэлем.

Но Алианора продолжила своим вызывающе приятным голосом:

- Нет, вы не поняли шутки. Вы неправильно оцениваете работу своих рук и своего воображения. Но эта легенда, которую главным образом вы, опираясь на тщеславие и глупость Пуактесма, тихо и неустанно лелеяли все эти годы, распространилась по всему известному человеку миру. Наш Мануэль со своей храбростью, мудростью и другими совершенствами встал вровень с Гектором, Артуром и Шарлеманем. Наш Мануэль должен вновь прийти во всей своей прежней славе! И я, помнящая Мануэля совершенно отчетливо, - и не отрицаю, что у него по моей доброй воле оказались преемники, - говоря вполне откровенно, моя милая, нахожу эти представления довольно-таки чудными.

На такие речи Ниафер ответила достаточно резко:

- Я не вижу никакой причины, по которой вы говорите о моем муже как о "нашем" Мануэле.

- Моя милая, я уверена, что он превосходно позаботился о том, чтобы вы никогда ничего подобного не узнали. Но все это закончилось давным-давно. И нам с вами нет нужды ссориться из-за парня, получавшего удовольствие как с нами, так и с королевой Фрайдис, и еще, никто не знает, с каким множеством женщин, который, надо отдать ему должное, доставлял каждой партнерше добрую половину удовольствия.

На нестареющую миловидную Алианору был брошен возмущенный взгляд.

- Не думаю, сударыня, что следует намекать на такие легкомысленные предметы здесь, у его могилы.

- Хотя, в конце-то концов, - заявила Алианора, - он же здесь не похоронен. У вас, мечтательных пуактесмских хвастунов, не было даже трупа, когда вы начали создавать свою красивую легенду. Нет, все в целом - чистая выдумка. И легенда очень точно символизируется этим величественным надгробием, под которым ничего нет.

- Хотя, если б Мануэль поистине был похоронен здесь, что бы сему миру дала эта хладная могила? - спросила Фрайдис. Ибо Ниафер увидела, что поблизости также находится и Фрайдис. Эта Фрайдис была ведьмой, с чьего молчаливого согласия дон Мануэль в стародавние времена сотворил отвратительные изваяния и значительный скандал. - Никто этого не знает, продолжила Фрайдис. - Даже мы, утверждающие, что любили Спасителя Мануэля в его смертной жизни, ничего не знаем о Мануэле. Что за существо жило внутри этой косоглазой, высокой, сильной оболочки, дарившей нам ласки? Я частенько об этом задумываюсь.

- Моя милая, - сказала Алианора, - неужели вы действительно думаете, что это имеет особое значение? Уверена, что мы в свое время никогда не задавались этим вопросом, поскольку, по совести говоря, для общения этой оболочки хватало. Да, можете говорить о Мануэле что угодно, но в нашем узком кругу можно признать тот факт, что в некоторых отношениях мы с вами знали его просто чудесно.

Именно в этот момент пожилая Английская королева взглянула на сияющую статую человека, которого эти три женщины так по-разному любили. Мануэль возвышался над ними, ослепительно сверкая в лучах майского солнца, спокойный, неизменно героический, в расцвете сил, давным-давно попользовавший и бросивший своих сожительниц. И казалось, он рассматривает какие-то возвышенные материи, несказанно далекие от их земных жизней и понимания бренными человеческими умами. Но морщинистая жизнерадостная Алианора с любовью и отчасти с насмешкой улыбнулась этому величественному Спасителю.

- Вы меня поняли, - сказала Алианора, - а я вас. Но мы говорили не об этом.

- А я говорю, что никто не понимал Мануэля, - ответила Фрайдис. - Я говорю: как странно, что мы втроем должны продолжать жизнь Мануэля и истинную природу существа, жившего внутри этой оболочки, и что мы втроем должны все еще оставаться в неведении относительно того, что мы приносим грядущим временам. Ибо Мануэль уже вернулся, и он будет и дальше возвращаться снова и снова, ничего не спасая и без всяких чудес...

Алианора заинтересовалась словами Фрайдис.

- Но объясните же, моя дорогая...

- Умерший Мануэль снова живет в вашем высоком косоглазом сыне...

- Да... и только представьте себе, милая Фрайдис, на какие мысли это наводит мать, учитывая своеобразные представления Мануэля о браке...

- ...И в четырех детях, которых родила ему Ниафер, - продолжила Фрайдис, - и в детях их детей возобновится жизнь нашего Мануэля, а после этого - в их внуках. И жизнь Мануэля и истинная природа Мануэля будут вот так продолжаться во множестве тел, пока люди глупо ведут себя днем и порочно ночью. И в образах, которые я помогла ему создать и одушевить огнем Ауделы, в них тоже, когда они будут отправлены жить среди людей, - по моей прихоти и не более благоразумно, чем уже живут двое моих старших сыновей, Слото-Виепус и Рембаут, - в них тоже будет жить наш Мануэль.

- Понятно, - сказала Алианора. - И признаю, что ваше объяснение его второго пришествия и его двухтысячного пришествия кажется мне весьма правдоподобным. Да, понятно. Мануэль уже вернулся. И он будет возвращаться вновь бесконечное количество раз.

Фрайдис же задумчиво спросила:

- И для чьих выгод и удовольствий?

- Моя дорогая Фрайдис! Не сомневайтесь, что в любом случае два человека получат немало удовольствия, приуготавливая для этого определенные условия. И подобное, - сказала Алианора, - как и все остальное, что может случиться с этими людьми, имеющими в себе склонности и природу Мануэля, будет лишь еще одним событием в "Сказании о Мануэле". Мы с вами начали разыгрывать не имеющий завершений набор комедий, в которых, главным действующим лицом будет Мануэль. Можно сказать - в нашем узком кругу, мои дорогие, - что мы сотрудничали с этим славным юношей в создании бесконечной серии Мануэлей без какой-либо гарантии, что этот поступок принесет добро или удовольствие кому-либо, - говорите что угодно, мои милые, - кроме разве какой-нибудь любвеобильной молодой женщины. Ибо мы не знаем точно, даже сейчас, кем был этот Мануэль и в качестве кого, благодаря нашему сотрудничеству, будет жить дальше. Да, теперь я поняла вашу мысль, моя милая Фрайдис. И она действительно любопытна.

Однако Алианора вновь улыбнулась статуе Мануэля, словно между ними существовала какая-то тайна. А у Ниафер больше не хватило терпения переносить эту плотоядную и порочную старую шлюху.

- Весь мир знает, - с достоинством сказала Ниафер, - кем был мой муж, ибо мой Мануэль известен во всех христианских странах.

- Да, - согласилась Алианора, - он известен как образец всех христианских добродетелей и как Спаситель, чье возвращение восстановит счастье и славу его народа. И с этой шуткой, моя милая Ниафер, я поздравляла вас пару минут назад.

- Он известен своей верностью, отвагой и мудростью, - сказала Фрайдис. - Я часто слышу об этом. А вспоминаю высокого испуганного идиота, который предал меня и которого в самом конце я пощадила из чистого сострадания к его никчемности. И все же, я щажу, сохраняю и лелею его жизнь в своих детях, поскольку несомненно, что женская глупость никогда не умрет.

- Тем не менее я знаю, как воспользоваться женской глупостью, - сказал Горвендил, ибо теперь госпожа Ниафер поняла, что этот странный рыжеволосый Горвендил также стоит у могилы ее мужа, - и детским лепетом, и нежеланием людей встречаться лицом к лицу со Вселенной, опираясь лишь на собственные силы.

Затем Горвендил посмотрел на Ниафер со своей юношеской, несколько кривоватой улыбкой. И Горвендил сказал: