Брюс Мецгер - Канон Нового Завета

• Название: Канон Нового Завета
• Автор: Брюс Мецгер
• Издательство: ББИ
• Жанр: Религия
• Год: 2008
• ISBN: 5-89647-154-8

Книга посвящена истории формирования канона Нового Завета. Это исследование долгого процесса отсеивания десятков евангелий, посланий и иных книг, имевших местное или временное признание в различных частях христианского мира. Отдельная часть книги посвящена богословским аспектам формирования канона.

Книга адресована преподавателям, студентам, священнослужителям, катехизаторам.

---

В 14:2 мы находим важную, но несколько нечеткую отсылку к авторитетам, у которых автор Второго послания Климента заимствует свое учение. Развивая аллегорическое представление о предсуществовании Церкви, он опирается на “книги и апостолов” (    ). Возникает вопрос: что имел в виду автор, употребляя эти два слова вместе? Вряд ли это было предметом его специальных размышлений, но, несомненно, под словом “книги” он подразумевал Ветхий Завет, поскольку непосредственно перед этим процитировал Иер 7:11 и Быт 1:27. Произнося “апостолы”, он, как видно из контекста, имел в виду в первую очередь Еф 1:22–23, но мог называть и другие христианские книги, которые, как считалось, были соотносимы с иудейскими писаниями. При этом важно отметить, что он и не пытается включать апостольские документы в категорию “книг”, то есть отнести их к Библии.

Итак, неизвестный автор Второго послания Климента явно незнаком с Евангелиями от Матфея и Луки, Первым посланием к Коринфянам и с Посланием к Ефесянам. Нет никаких указаний на Иоанново Евангелие или его послания. Возможно, ему были известны Послание к Евреям, Послание Иакова и Первое послание Петра. Из одиннадцати отмеченных нами случаев в пяти приводятся такие слова Господа, которые не встречаются в канонических Евангелиях. Их присутствие, равно как и наличие в 11:2–4 цитаты из апокрифической ветхозаветной книги, поданной как “пророческое слово” (  ), показывает, что обращение нашего проповедника к священным книгам не регулируется никаким строгим каноническим представлением, даже тогда, когда речь идет о Ветхом Завете.

IX. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Писаний мужей апостольских сохранилось относительно немного — в общей сложности они составили бы том приблизительно такого же объема, что и Новый Завет. Кроме Пастыря Ерма, Дидахе и Толкований Папия, все они написаны в форме посланий по типу Павловых. Следует подчеркнуть, что эти произведения появлялись не как плод богословских изысканий, но по велению религиозного чувства. Они содержат не вероучительный анализ, а скорее прямые свидетельства веры и призывы к святости. Мы не ждем того, что в таких документах обнаружатся какие-либо дискуссии о каноничности, но находим в них свидетельства, по большей части разбросанные по текстам, о существовании той или иной книги, которая впоследствии была причислена к Св. Писанию Нового Завета.

Несмотря на большое различие между писаниями мужей апостольских — не только географических, но, что гораздо важнее, идеологических, — можно сделать ряд обобщающих выводов. Естественно ожидать того, что отношение к Ветхому Завету и к различным книгам Нового Завета (насколько они могли быть известны) будет различным в зависимости от происхождения некоторых авторов. Для первых иудеохристиан Библия состояла из Ветхого Завета и некоторых апокрифических иудейских книг. Параллельно этому писаному авторитету существовала традиция, преимущественно устная, в которой сохранялись слова, приписывавшиеся Иисусу. С другой стороны, авторы, принадлежавшие эллинистическому крылу Церкви, чаще обращаются к тем писаниям, которые позднее были включены в Новый Завет. В то же время, однако, они редко признавали эти документы Писанием.

Кроме того, тогда еще не существовало жесткой нормы цитирования книг, которые еще не были в полном смысле слова каноническими. Поэтому иногда довольно трудно определить, какие книги Нового Завета были известны раннехристианским авторам[190]. Неясность часто сохраняется вплоть до конца II века.

Итак, и иудейская и эллинистическая группы авторов знают о существовании определенных книг, которые позже войдут в Новый Завет. И те и другие неоднократно выражают свои мысли посредством выражений, заимствованных из этих писаний. Эти ссылки показывают, что ощущение авторитетности этих писаний появилось раньше соответствующей теории. Однако эта авторитетность не имела свойств исключительности.

С другой стороны, мы видим, что словам Господа приписывается верховный авторитет. Иногда их цитаты совпадают с текстами Четвероевангелия, но бывают и расхождения. Уже во времена Папия явно зарождается склонность, вначале — бессознательная, подчинить авторитетность слов Иисуса гарантии, основанной на том, что эти слова сохранены в таких-то и таких-то книгах, заслуживающих доверия.

IV. Различные влияния на развитие канона

Свидетельства, собранные в предыдущей главе, можно расценивать как указания на то, что существовали и до известной степени распространялись раннехристианские писания определенного типа в форме благовествований и посланий. Они почти не признаются Св. Писанием. Однако к концу II века появляются контуры того, что уже можно назвать ядром будущего Нового Завета. Рамки зарождающегося канона оставались неопределенными еще много лет, но среди очень разных и рассредоточенных по миру общин нарастало единодушие относительно большей части Нового Завета. Это справедливо не только для Средиземноморья, но и для территории, простиравшейся от Британии до Месопотамии. К концу III — началу IV века подавляющее большинство из тех 27 книг, которые чуть позже будут широко признаны как канон Нового Завета, почти повсеместно приобретают авторитет священных. Безусловно, в то время ходило довольно много конкурирующих документов, пользовавшихся временным или локальным авторитетом, но в течение жизни последующих поколений рамки канона становились все более четкими.

Перед тем как рассказать эту увлекательную историю, мы должны прежде всего рассмотреть деятельность нескольких движений, отдельных личностей, а также иные явления, заставившие древних христиан уточнить, какие же книги имеют силу авторитета в вопросах веры и жизни. Одни обстоятельства, оказывавшие давление извне, имели религиозную природу; другие носили социально-политический или в более широком смысле культурный характер.

I. ГНОСТИЦИЗМ

Одним из главных противников христианства был гностицизм — синкретичная философско-религиозная доктрина, бурно развивавшаяся параллельно христианству в течение первых четырех веков по Р. X. В то время существовало несколько разновидностей гностицизма, но для большинства из них характерно убеждение, что избранные души, будучи божественными искрами, временно плененными физическим телом в результате катастрофы, предшествовавшей появлению космоса, могут обрести спасение через особый гнозис ( — “знание”) своего происхождения и предназначения. Цель обширной гностической литературы — не только разъяснить верующим происхождение и устройство видимого мира и возвышающихся над ним миров невидимых; в ней говорилось, и это самое важное, о средствах, с помощью которых человек может победить силы тьмы и возвратиться в сферу высшего Бога.

В Новом Завете есть несколько указаний на то, что атака гностицизма на христианство уже началась. То здесь, то там мы находим острую полемику с теми, кто искажает учение, настаивая на верховенстве знания (Кол 2:8 и 18; Тит 1:16; 2 Тим 3:7), приспособив под это термин гнозис (1 Тим 6:20). В ересях, разоблаченных во Втором послании Петра и Послании Иуды, заметно сходство с сектой офитов или каинитов. Они принадлежат наиболее раннему периоду столкновений христианства с гностицизмом. Настоящее сражение между ними развернулось с середины II века. К этому времени получили развитие несколько систем гностической мысли, которые называли себя христианскими, поскольку отводили Христу более или менее очевидное центральное место. Такой синкретичный гностицизм в случае успеха скрадывал основные специфические черты христианства. Неудивительно, что Ириней, Ипполит и другие Отцы Церкви энергично противодействовали подобным тенденциям, чтобы защитить христианство от внутреннего разрушения.

До 1945 г. для реконструкции гностических систем мы располагали только цитатами Отцов в сочинениях, направленных против оппонентов. Но в том году несколько крестьян наткнулись в Наг-Хаммади, на восточном берегу Нила в Верхнем Египте, на то, что, как выяснилось потом, было гностической библиотекой. Рукописи датируются 400 г. и позже и включают около 50 трактатов на коптском языке, сведенных в 13 рубрик. Общий объем составил около тысячи страниц. Большинство из них представляют собой первоисточники, существенно дополняющие наши знания о гностицизме, почерпнутые из писаний Отцов. В целом вновь открытые документы не только подтверждают наше предыдущее впечатление о гностицизме как об утомительно многословной доктрине, но и доказывают, что Отцы не выдумывали. Искажения — следствие не вымыслов, а сознательного отбора цитат.

По таким источникам мы можем полнее представить себе проблемы, стоявшие перед Церковью. Мы не собираемся здесь установить и проследить, как развивались все школы гностического богословия. Важно отметить три черты, которые кажутся нам характерными для некоторых систем. Это, во-первых, философский дуализм, отвергавший видимый мир из-за его иноприродности по отношению к высшему Богу; во-вторых, вера в подчиненного бога (Демиург), который сотворил мир; в-третьих, некоторые системы проводили принципиальное разграничение между Иисусом и Христом, выводя отсюда, что Христос Искупитель имел реальное бытие только по видимости (докетизм, от  — “казаться”).