Святослав Логинов - Мои универсамы (черновая версия)

• Название: Мои универсамы (черновая версия)
• Автор: Святослав Логинов
• Жанр: Биографии и Мемуары

В своё время Евгений Лукин любил повторять, что Боря Штерн просто обязан написать "Штернтиментальное путешествие", а я, как человек, отработавший два года грузчиком в магазине, должен создать "Мои универсамы".

Памятуя, что лучше поздно, чем никогда, я взялся за это сочинение.

Выкладываю воспоминания в том порядке, как они пишутся. Потом всё будет перекомпановано и возможно написаны связки, чтобы текст не слишком рассыпался.

---

Я — великий любитель мороженого, но тут… Съедаешь одну порции., вторую, третью… и понимаешь, что слишком хорошо — тоже нехорошо. И со вздохом несёшь липкие размокшие коробки в мусорный бак.

МОЛОЧНЫЕ СТРАСТИ

В советское время немало можно было услышать диковинных и попросту фантастических рассказов о том, что хранится в недрах универсамов за плотно запертыми дверями. Полуголодное население помещало туда «колбасы всех сортов и даже, такую колбасу, которой нет в продаже». Эх, разговорчики!.. За два года я успел побывать во всех, самых опечатанных холодильниках и кладовых. Не было там ни колбасы твёрдого копчения, не было пастилы (а в Москве, сам видел, пастила имелась в свободной продаже!), не водились там шоколадные Деды Морозы, которые привозились в подарок детям тоже исключительно из Москвы.

Конечно, какое-то количество дефицита имелось в магазине постоянно. В отделе обслуживания ветеранов всегда была красная икра в пятидесятиграммовых баночках (чёрной я не видывал), колбаса полукопчёная, колбасный фарш под названием «Завтрак туриста», чай «Три слона», растворимый кофе отечественного производства, сгущенное молоко с сахаром и без оного. Вот, вроде бы и весь список недефицитных дефицитов.

Простые работники универсама к этим сокровищам допущены не были и сгущенное молоко получали только в составе праздничных наборов перед Первым Мая и Седьмым Ноября. Привелегии их были невелики. Они могли, высыпав в глубокую тележку пять-шесть пакетов картошки, выбрать оттуда самую лучшую, а остальную расфасовать заново и отправить в зал простым покупателям. Всегда можно было подойти к мяснику и попросить отрубить нужный кусок мяса с минимумом костей или вовсе без оных. А ещё, можно было купить творог.

Машина с кисломолочными продуктами приходила с утра, часиков в девять-десять. Это была одна из первых машин, и с самого открытия магазина её ожидали терпеливые бабушки. Наиболее шустрые приходили чуть не за час до открытия универсама, приносили с собой складные стульчики. Случалось, машина задерживалась, тогда очередь начинала создавать трудности для работы. Две разнокалиберных очереди: жаждущих пива и желающих творога и кефира кипели в магазине, не смешиваясь, и не давая прохода обычным покупателям. Если вдруг пиво приходило раньше молочного фургона, бабушки разживались пивными ящиками и рассаживались на них. И те же самые вопросы к грузчикам:

— Не пришла ещё?

Молочный фургон въезжает во двор, и каким-то образом это немедленно становится известно в зале. Плотная группа тех, кто явился ещё до открытия, выстраивается возле мясного отдела. Именно здесь будут давать творог.

Творог в пачках по двести пятьдесят грамм уложен в пластиковые контейнеры, в каждом по сорок восемь пачек. Обычно привозят по четыре контейнера. Сорок восемь килограмм творога на район с населением десять тысяч человек. Чуть меньше, чем пять граммов творога на нос. Неудивительно, что старухи ждут его, явившись ни свет, ни заря, и не желают выходить из магазина, несмотря на все увещевания.

Два ящика, половина всего привоза, немедленно отставляются в сторону — это для своих. Остальное выделенная фасовщица выдаёт покупательницам: по две пачки в руки. Когда-то творог вывозили в зал и ставили рядом с молочным холодильником. По мере того, как он превращался в дефицит, сначала его раздавала молочная женщина, чтобы старухи, рвущие пачки друг у друга из рук, не перепортили весь товар, а потом, когда в зале начали случаться драки из-за творога, его уже не вывозили в зал, а выдавали через окошечко мясного отдела.

Всё потому, что мне за сорок,
И много пройдено дорог,
Что нужен мне творОг и твОрог,
А также твОрог и творог…

Творог — диетический продукт, нужен он не только пожилым людям, но и детям, и больным. А привозили его по пять граммов на человека, а, если вычесть то, что разбирали работники универсама, то и по три грамма не выходило. Неудивительно, что старухи, многие из которых помнили блокаду, загодя занимали очередь, а потом готовы были биться смертным боем за пару мокрых пачек. Не приведи господь мне ещё когда-нибудь увидать драку немощных старух из-за пачки творога.

Изредка случалось, что привозилось не четыре, а восемь или даже десять ящиков с творогом. Тогда творог доставался и тем, кто не дежурил с самого открытия. Совсем уже редко на машине оказывалась пара пластиковых контейнеров с маленькими пачечками сладкого детского творога. Его выдавали, тоже по две пачки, в качестве дополнения, тем, кто пришёл первыми. Такая же судьба постигала и глазированные сырки по одиннадцать копеек, которые появлялись не чаще, чем раз в месяц. Удивительным образом, и детский творог, и глазированные сырки либо не привозились вообще, либо в количестве двух ящиков, чтобы один можно было отставить под прилавок, но и покупателям хоть что-то, но досталось бы.

Пока вокруг мясного отдела кипели творожные страсти, грузчики вывозили в зал продукты не столь дефицитные. Молоко в пол-литровых бутылках приезжало на отдельной машине и было всегда в достатке, а с творожного фургона выгружались сливки и кисломолочные продукты. Сметана в двухсотграммовых баночках под жёлтыми станиолевыми крышками; банки эти стояли в сетчатых ящиках из гнутого стального прутка. Руки это убоище портило ужасно, и я сохранил о сметане самые дурные воспоминания. Весь остальной товар шёл в пол-литровых стеклянных бутылках, расфасованных по пластиковым ящикам. Сейчас такую бутылку не вдруг и найдёшь, а тогда они были самой распространённой тарой, и за магазином у нас был специальный пункт приёма молочных бутылок.

Содержимое бутылок различалось по цвету станиолевых крышечек. У молока они были белыми, у кефира — зелёными. Обезжиренный кефир отличался бело-зелёными полосками, молоко пятипроцентной жирности — белая крышка с одной красной полосой. Ацидофилин закрывался синей крышкой, простокваша — жёлтой, как у сметаны, ряженка — желто-белой полоской. У сливок крышка была ярко-красной. Сливки были девятипроцентной жирности. По идее, начиная с девятипроцентной жирности, сливки должны сбиваться, но они не сбивались никогда, и хозяйки, желавшие печь торты со взбитыми сливками, прибегали ко всяческим хитростям, добавляя яичный белок или желатин, чтобы довести разбавленные сливки до требований ГОСТа.

Однажды, дело было в 1986 году, нам привезли совершенно небывалый товар. В молочной машине вместо привычных ящиков стояли контейнеры на колёсах, наподобие картофельных, но новенькие и чистые. А в этих контейнерах были установлены прямоугольные пакеты с молоком. По универсаму поползло удивительное слово «тюрпак». И покупатели, и работники торговли принялись хватать это восхитительное новшество. Ах, какое молоко было в тюрпаках! Натуральное, вкусное, неразбавленное! На Пискарёвском молокозаводе заработала новая линия по фасовке молока.

Тюрпаки возили целую неделю, затем линия сломалась. Через месяц новый продукт появился вновь, но тоже на одну неделю. Затем история повторилась в третий раз.

— Что они никак линию наладить не могут? — спросил я у шофёра и услышал прелестную историю.

Линию фасовки молока в тюрпаки смонтировали и запустили финны. Сделали, всё как полагается, с гарантией, и отбыли по домам. Вслед за тем наши умельцы, тоже как полагается, начали молоко разбавлять. Тут и оказалось, что финская линия сделана самым дурацким образом. Она заботилась о качестве молока больше, чем производители. Дозаторы были подключены к детектору, определявшему жирность, и стоило молоко разбавить, например, вдвое, как в литровый пак дозаторы принимались наливать по два литра молока. По цеху потекли молочные реки, линию пришлось останавливать. Возмущённые умельцы с корнем вырвали мерзкие детекторы, мешающие прибыльной работе, но после этого линия остановилась уже сама, и запустить её вновь не удалось. Пришлось, благо что Финляндия недалеко, а гарантийный срок только начался, вызывать наладчиков. Те приехали, немедленно обнаружили следы взлома, так что ни о каких гарантиях речи уже не шло, поставили новые приборы, наладили работу и уехали в родную Финляндию. А русские умельцы вновь принялись разбавлять молоко с тем же печальным результатом.

Когда я в конце 1986 года увольнялся из универсама, битва за священное право разбавлять молоко всё ещё продолжалась. И, судя по тому, что сегодня в любом магазине продаётся молочная продукция в тюрпаках, а внутри этой замечательной упаковки порой бывает налито такое, что не только пить, но даже издали глядеть страшно, можно сделать вывод, что русский гений посрамил-таки европейскую инженерную мысль.

ЛОТОЧНИК

Лоточники считаются магазинной элитой. За спиной о них болтают всякое, что будто бы они за каждый день работы отслюнивают директору определённую сумму, или, наоборот, директор отслюнивает им по четвертному в день… Не знаю, ни разу при отслюнивании не присутствовал и из первых рук информации не имею. Но лоточница Маша прямо со своей слюнявой должности перешла в овощницы (фасовщицы овощного отдела) и, вроде бы, на жизнь не жаловалась.